– Получается, так… – пробормотала я, но потом зацепилась за Алинкину фразу. – С чего ты взяла, что он ко мне неровно дышит?
– О боже! – всплеснула руками Алина. – С того, что это отлично видно. Как он на тебя смотрит… Да и вообще. Вы, когда в одном помещении – там воздух так наэлектризован, что даже лампочки включать не нужно – сами горят. Так что, совет вам да любовь!
Алина махнула рукой, и через мгновения рядом с нами образовался официант с двумя порциями глинтвейна на подносе. Вот это да! Они тут её мысли, что ли, читают? Алинка подняла свою кружку и объявила:
– За счастливых влюблённых! До дна!
А я не видела ни одной причины, чтобы не последовать ее примеру. И только когда глинтвейн был выпит, я вспомнила: заявление об уходе. Оно лежит на столе у босса. А судя по тому, что я сейчас услышала – лучше бы ему там не лежать.
Я подскочила из-за стола, чуть его не опрокинув, чмокнула Алинку в щёку, и быстро проговорила.
– У меня тут есть ещё одно дело – важное. Очень. Я выскочила из кафе и только когда уже подбегала к нашему офису, вспомнила, что только что оставила Алинку наедине с неоплаченным счетом.
Ну да ничего, думаю, с этим она справится.
Глава 23
Быстро влететь в офис, открыть дверь кабинета босса, схватить бумажку и моментом убежать. Такой был мой план. Он казался мне просто отличным. Но с самого начала всё пошло не так…
Сперва я долго возилась с замком и не могла даже попасть в приёмную. Уже в тот момент я понимала, что, кажется, с глинтвейном вышел перебор.
Но заявление точно не будет ждать, пока моя голова прояснится. Вернее, не так: оно, наоборот, дождётся и попадет в те руки, в которых я вовсе не хочу его видеть!
Так что, превозмогая все препятствия, я, в конце концов ввалилась в приемную, тут же споткнулась обо что-то и грохнулась.
К счастью, на пути мне встретился мягкий диван, и моё падение принесло мне не слишком много вреда. А вот цветочному горшку, который стоял на подставке рядом, повезло меньше. Во всяком случае, грохот и звон был ужасный.
Но чтобы оценить масштабы разрушений, мне следовало включить свет, и это стало моей следующей задачей.
Не могу сказать, что я преуспела.
Пока я в темноте пыталась нащупать выключатель, звон и грохот продолжались. В какой-то момент я даже подумала, что и чёрт с ним, со светом – вряд ли я захочу увидеть то, что сейчас творится в приёмной. Но, собрав всю волю в кулак и хороших четверть часа пощупав стены, я нашла выключатель и всё-таки смогла осветить комнату.
Да уж, зрелище было не для слабонервных!
Осколки, комья земли и растерзанные листочки.
Ужас! Как будто здесь прошло настоящее побоище!
И что теперь делать?
Решение пришло сразу. Как только расправлюсь с заявлением, наведу здесь порядок. Сейчас же ночь, до утра никто не явится. Так что времени у меня полно.
Я могу даже поспать немного на офисном диванчике. И уж точно успею до рассвета.
А если меня вдруг спросят, куда делись четыре горшка с орхидеями – скажу, что пожертвовала их школе. Или какой-нибудь больнице. В общем, что они пошли на благое дело.
Конечно, стыдно прикрывать благотворительностью свои ошибки.
Некрасиво.
Так что я твердо решила: завтра и вправду куплю орхидеи и отнесу их в ближайшую школу. если, конечно, у меня согласятся их принять.
Возможно, кто-то более трезвый нашёл бы изъяны в этом гениальном плане, но мне он казался совершенным. Так что, отбросив сожаления и прицепившийся к туфле зеленый росток, я целеустремленно направилась к двери в кабинет босса. Но как только я справилась с дверью – на этот раз у меня всё получилось гораздо быстрее – выяснилось, что передо мной стоит новое препятствие: кромешная тьма в кабинете босса.
Вслепую шарить по стенке я не рискнула. Я пока ещё хорошо помнила, к чему привела эта тактика в приёмной.
Так что я пошире раскрыла дверь и решила, что даже в полутьме как-нибудь отыщу своё несчастное заявление.
О, как я ошибалась… Сделав первый же шаг, я запуталась каблуком в ворсе ковра и грохнулась, больно проехавшись по шершавой поверхности коленками.
Я завопила от боли.
Что ж за невезение-то! Но отступать было поздно: большая часть пути пройдена, а от стола с ненавистным документом меня отделяют только несколько шагов.
Я не без труда поднялась на ноги, сбросила туфли (никто не скажет, что жизнь меня ничему не учит) и, наконец, достигла цели: оперлась одной рукой на стол, другой, разбрасывая бумаги, чтобы найти нужную… и вот тут моё тело предало меня самым отвратительным образом. Рука, на которую я опиралась, как соскользнула – и я снова грохнулась на пол!
А сверху на меня посыпались в хаотичном порядке листки договоров, резолюций, приказов – огромная кипа, среди которой где-то был и искомый мною листок. Ну за что мне все это?!
Ладно, соберись, тряпка! Будем сохранять оптимизм. В конце концов, стакан всегда наполовину полон.
Я поморщилась. Единственная ассоциация, которая у меня сейчас возникала при слове “стакан” – это тот самый глинтвейн, который – следовало это признать – сейчас сражается не на моей стороне.
Но в целом всё складывалось не так уж и плохо: бумаги, среди которых следовало отыскать моё заявление, лежат на полу. Я тоже на полу. Можно считать, что я оказалась в нужное время в нужном месте.
Я стала брать бумаги с одной стороны и перекладывать их в другую, вглядываясь в каждую в надежде обнаружить там свой собственный красивый убористый почерк.
И только когда все бумаги с одной стороны закончились, я поняла, что с другой скопились и просмотренные, и непросмотренные тоже. Но разве могло это теперь меня остановить? Так что я начала всю процедуру заново. И обязательно достигла бы успеха, если бы внезапно, как гром среди ясного неба, у меня над головой не прозвучал удивленный низкий голос:
– Юля… Вы в порядке? Что тут происходит? Нас ограбили?
О, мой босс! А это был действительно он. И что же мне теперь сказать? В целом идея о том, что нас ограбили, была не так уж и плоха. Вовсе незачем признаваться в том, как это произошло на самом деле.
Ограбили! Напали!
В этот момент мне почему-то стало жалко себя, орхидей и вообще всех на свете. Поэтому я всхлипнула и произнесла:
– И горшки разбили… А я их хотела в больницу отнести.
Где-то в глубине души шевелился червячок сомнения. Всё-таки мне казалось, что что-то я говорю не так…
– Я звоню в полицию, – резко сказал босс. – И в скорую. Ты уверена, что ты цела?
Так. Полиция и скорая – это совсем нежелательные свидетели моей операции по похищению заявления.
