Как бы там ни было, а уже на следующее утро фон Эльсера вызвал к себе генерал-губернатор граф Магнус Делагарди.
Шведский наместник был деловит и краток:
– Сегодня же отправляйтесь в Динамюнде, мой дорогой капитан. Заодно осмотрите и Неймюнде – там, напротив, где стройка. Берите своих ополченцев… Да, да, которых сегодня учили. И отправляйтесь на корабль некоего господина Бойзена. Мы его зафрахтовали для воинских нужд – вот, теперь этот хольк пригодился. По возвращению дадите мне полный и обстоятельнейший отчет!
– Вы сказали – хольк? – ощутив нечто смутно знакомое, уточнил Бутурлин.
– Да, хольк, – Делагарди неожиданно усмехнулся. – Такое, знаете, древнее судно. Я и не знал, что такие еще существуют.
Действительно, хольком называли пузатое трех– или четырехмачтовое торговое судно, лет сто назад сменившее в северных морях знаменитый ганзейский когг. Довольно крупный и надежный корабль, с прямыми парусами на фоке и гроте и косым на бизани. Ныне уже давно хольки уступили место более современным галеонам, флейтам, пинасам… Впрочем, ныне термин «хольк» еще употребляли просто в значении «крупное торговое судно».
– Хозяин судна – герр Клаус Бойзен, предупрежден и ждет вас. Хольк называется «Краса морей». Увидите его у пристани – такой неповоротливый кораблище с четырьмя мачтами, не ошибетесь. Отправляйтесь немедленно. Да вот вам предписание… покажете капитану… он же и хозяин. Господин Клаус Бойзен, запомнили?
Еще б не запомнить! «Краса морей», четырехмачтовый хольк. Тот самый, который Никита Петрович лично сажал на мель под видом лоцмана! Не так и давно, месяца два назад, в дельте Невы-реки. Одна-ако! Судьба иногда делает самые причудливые изгибы. Значит, хозяин остался жив… Нет, вряд ли он узнает в шведском щеголе капитане того самого лоцмана… вряд ли…
Риттер Эрих фон Эльсер, его слуга и отряд ополченцев явились на пристань пешими – брать лошадей на корабль казалось делом странным. Да и вообще – зачем лошадь в небольшой крепости?
Марту тоже пришлось экипировать должным образом: в до блеска начищенной кирасе и каске, с портупеей, в широких коричневато-красных штанах, при карабине и шпаге, «слуга Марк» выглядел весьма воинственно, и даже миловидные черты лица не выдавали в нем девушку.
Карабин для слуги Бутурлин без зазрения совести позаимствовал в рижском арсенале, сославшись на приказ генерал-губернатора, там же взял и кирасу с каской. Что же касаемо шпаги, то она имелась и так – та самая, трофейная, ранее принадлежавшая погибшим на полузаброшенной мызе злодеям. Тонкая, легкая… для девчонки – в самый раз. Правда, пришлось ее обучить сражаться… Естественно, не всем тонкостям дестрезы, но все-таки… так, кое-чему… И Марта оказалась вполне смышленой ученицей, схватывая все на лету.
Синяя корма «Красы морей» бросилась в глаза сразу, едва только отряд свернул к пристани. Пройдя мимо двух шведских судов, Никита Петрович ступил на сброшенные с холька сходни.
– Капитана зови, живо! – бросил он подскочившему вахтенному.
Хозяин корабля появился сразу, и Бутурлин его тотчас же признал. Ну да, ну да, тот самый… Господин Клаус Бойзен… Как всегда, унылый, с круглым лицом, большим вислым носом и маленькими глубоко посаженными глазами. Впрочем, при виде ратников капитан все же попытался напустить на себя самый воинственный вид.
– Я – капитан риттер фон Эльсер, – представился Никита Петрович. – Вот предписание. Это все мои люди.
– Я знаю, – герр Бойзен покивал и, молодцевато выпятив грудь, сделал приглашающий жест. – Добро пожаловать на корабль, господин капитан. Когда прикажете отправляться?
– Тотчас же! – взойдя на палубу, распорядился Бутурлин. – За сколько времени мы доберемся до крепости?
Хозяин холька задумчиво почмокал губами:
– Часа за полтора, за два. «Краса морей» – доброе судно.
– Ничуточки не сомневаюсь, уважаемый герр Бойзен. Ничуточки.
– Тогда прошу на мостик… Или вы предпочитаете каюту, господин капитан?
– На мостик, конечно же! Каюту – к черту.
Никита Петрович собирался было сказать, что и сам далеко не чужд морю… однако вовремя прикусил язык. Купец и без того как-то уж слишком внимательно на него смотрел, о чем не преминул и высказаться:
– Мы с вами не могли встречаться раньше, господин капитан?
– Нет, вряд ли.
– А мне почему-то ваше лицо кажется смутно знакомым… Впрочем, возможно, я ошибаюсь. Очень может быть.
Порыв налетевшего ветра бросил брызги в лицо. Запахло морем. Закричали над мачтами чайки. Под пронзительный свист боцманской дудки забегали, полезли на мачты матросы. На корме и баке отдали концы. Взвился на бизани косой парус, затрепетал, поймав ветер. Тяжело отвалив от причала, массивное судно не торопясь направилось на середину реки…
* * *
В далеком 1201 году архиепископ Альберт фон Буксгевден основал на берегу Западной Двины – Даугавы – главный опорный пункт немецкого владычества в Прибалтике – Ригу, а вслед за этим, в 1205 году, заложил в устье, на правом берегу Двины, крепость Динамюнде, рядом с монастырем цистерианцев. Вскоре внутри крепости возвели неприступный замок, резко усиливший ее военное значение в деле обороны Риги от пиратов. Затем замок разрушили восставшие курши, и с течением времени крепость попала в руки Ливонского ордена – главного конкурента Риги. Сам папа римский приказал рыцарям вернуть крепость городу, точнее – его феодальному сеньору, архиепископу, однако упрямые ливонцы вовсе не собирались исполнять приказ. Наоборот, еще больше укрепили крепость и возвели новый замок.
В ходе многочисленных стычек и мелких феодальных войн Динамюнде неоднократно переходил из рук в руки, пока наконец-то не оказался в руках польского короля, как, собственно говоря, и Рига. Своенравные коменданты крепости потихоньку пакостили рижанам, пока, наконец, Двина не образовала новое устье, и военное значение замка резко упало. Однако король Стефан Баторий признал важное значение крепости и, лично осмотрев ее, приказал усилить бастионы и углубить рвы, что вовсе не помешало вторжению шведов, заложивших радом с крепостью земляное укрепление – шанец – Неймюнде, таким образом установив свой контроль над всем устьем Двины. В конце концов и Рига стала шведской, и Балтийское море превратилось в «шведское озеро», Неймюнде же шведы решили перестроить – и перестраивали до сих пор.
* * *
Обе крепости встретили хольк серыми громадами бастионов и шумом прибоя. С близкого моря дул соленый ветер, и пенные языки волн лизали низкий песчаный берег. Дождя, впрочем, не было – по светло-синему, словно бы выгоревшему, небу бежали многочисленные облака, но никаких мрачных сизых туч было не видно, и даже иногда проглядывало солнышко.
– Неплохая погодка, ага! – отдав приказ бросить якорь, герр Клаус Бойзен зябко потер руки. – Пока тут перестройка, все пушки «Красы морей» в вашем распоряжении, господин капитан!
Все пушки… Как громко сказано! Бутурлин едва удержался от саркастической усмешки. Знал он эти пушки! С полдюжины старых чугунных двенадцатифунтовок да пара кулеврин. Мягко говоря, негусто. Впрочем, густо было в крепости, уж там-то орудий вполне хватало.
