Думай, Марта, думай! Где можно хранить сокровища, да так, чтоб, по возможности, с ними не расставаться? В котомке, в переметной суме? Нет, это все не то – слишком приметно, явно. Должно быть что-то другое… Что всегда носит с собой Лихой Сом? Хм… Ну уж не переметную суму – точно. Пистолеты, абордажную саблю… Кафтан… Длиннополый темно-зеленый кафтан доброго немецкого сукна, какие обычно носят средней руки торговцы. Да, так! Разбойник почти никогда этот кафтан не снимает, а бывает, даже в нем и спит… Вот как сейчас, к примеру…
Правда, вот незадача, в эту ночь атаман пленницу к себе не позвал! Разбойная рожа на входе так и заявила – пускать не велено!
– А… а где же мне тогда спать? – возмутилась Марта.
– Да где хочешь? Вон, хоть с ним… – страж кивнул на подошедшего Иво и приказным тоном потребовал «прибрать девку до утра».
– А утром? – опустив веки, негромко уточнил предатель.
– А утром Капитан скажет, что с нею делать.
– Ага…
* * *
Пролетело холодное лето, уже наступил сентябрь, деревья и кустарники постепенно окрашивались золотом и багрянцем, первые птичьи стаи потянулись к югу, и в небесной просини ветер гнал серебристые паутинки. Между тем осада все продолжалась и конца-краю ей было не видно. По тем временам Рига имела великолепные укрепления – земляной вал, рвы, башни и бастионы; русская артиллерия наносила всему этому весьма малый урон.
Осень наступила рано, оказавшись столь же холодной, как и лето, почти каждый день шли дожди, дороги раскисли, что затрудняло подвоз продовольствия и боеприпасов русскому войску. Массовый характер приняли измены офицеров, особенно – немцев, не желавших воевать против своих братьев по вере – рижских протестантов. Самое же главное, воеводам Алексея Михайловича так и не удалось блокировать город с моря, а без этого вся затея с осадой выглядела, мягко говоря, странно, и Бутурлин недоуменно гадал – почему государь затягивает штурм?
Может быть, к тому имелись какие-то объективные причины – недоверие к иностранным офицерам, истощение запасов пороха и ядер или что-нибудь еще – бог весть. Как бы то ни было, однако время, назначенное для решительного штурма, прошло, а никаких наступательных действий русские войска так и не предпринимали. Выжидали? Чего?
Никита Петрович покачал головой и, подогнав лошадь, поплотнее закутался в плащ. Он возвращался из Рижского замка, где только что имел беседу с генералом Магнусом Делагарди относительно наилучшего использования ополченцев. Генерал откровенно ругался на местных бюргеров, называл их «бессовестными скотами, думающими лишь о своей мошне». Бутурлин осторожно заметил, что купцы – все такие, простолюдины – что с них взять? Естественно, простолюдин, каким бы богатым он ни был, все равно будет думать только о себе и в последнюю очередь – об Отечестве, ибо Отечество торговца – деньги и только деньги, именно так риттер фон Эльсер и выразился.
– Наверное, вы и правы, майор, – могущественный генерал-губернатор Лифляндии и комендант Риги уныло качнул париком. В серых холодных глазах его неожиданно мелькнуло нечто хитровато-радостное, так, что Делагарди, не выдержав, тут же высказал вслух едва пришедшую мысль:
– Я их напугаю, Эрих! Напугаю всех этих чертовых толстосумов. Завтра… Нет, сегодня же выступлю в ратуше! Скажу, что возьму всех офицеров, все войска и уйду из Риги для защиты окружных мест! В городе же относительно безопасно, укрепления неприступны… Вот пусть господа обыватели их сами и защищают! Как думаете, майор, сработает моя хитрость?
– Не знаю, – Бутурлин развел руками.
– А я вот думаю – сработает! – хохотнул генерал. – Я думаю, уже вечером бюргеры дадут нам денег столько, сколько потребно для войска! Да, дадут. Никуда не денутся. Как вы говорите – простолюдины, они простолюдины и есть. Храбрость – доблесть благородных. Кстати, могу обрадовать – к нам идет подкрепление. Вспомогательный корпус генерала Дугласа! Пять тысяч солдат. Сытых, умелых, хорошо вооруженных. А? Как вам, майор?
– Действительно, хорошая новость, господин генерал.
Вот еще не хватало! Об отряде генерала Дугласа нужно было немедленно сообщить своим. Да-а… Как вот только это устроить? Хоть сейчас напрашивайся на очередную вылазку. Точнее сказать – на внеочередную.
– Нет, нет, пока никаких вылазок! – охладил его пыл комендант. – Дождемся подкрепления и уж тогда… Не думайте, Эрих, я очень ценю и уважаю вашу храбрость. Но… не сейчас. Поберегите себя. Такие доблестные офицеры, как вы, очень нужны Швеции! Особенно в столь суровое время. У меня есть для вас иное задание. Сейчас же отправитесь в порт!
– В порт?
– Да-да, именно туда, майор. Встретите эскадру транспортных судов. Да-да, что вы так смотрите? Они уже на подходе – прибыло посыльное судно. Изучите все судовые росписи – кто чего и сколько привез. Обо всем мне доложите вечером. Приказ понятен?
– Понятен, господин генерал. Разрешите исполнять?
Вот этот приказ и исполнял сейчас Никита Петрович. Точнее, пока еще не исполнял, а лишь приступил к исполнению. Свернув от резиденции генерал-губернатора к набережной, лоцман невольно отвернулся – налетевший с Двины-Даугавы ветер швырнул холодные брызги прямо в лицо.
Обернувшись, Бутурлин вдруг прищурил глаза, заметив следующего за ними всадника. Да, да, неизвестный следовал именно за майором, однако не нагонял. Может, это посыльный от коменданта? Господин Делагарди забыл о чем-то предупредить? Может быть, и так… тогда почему всадник не догоняет? Остановился Бутурлин – остановился и преследователь… даже как-то затаился между домами, словно бы не хотел, чтобы Никита Петрович его заметил.
Интере-есно… Кто же это такой?
Подогнав коня, бравый майор понесся прямо по набережной, а затем резко свернул в проулок… И тут же услыхал топот копыт! Преследователь пронесся мимо… и озадаченно закружил возле торговой пристани. Значит, и впрямь не почудилось… За ним, за Никитой, ехал неведомый черт! Присматривал, следил… Соглядатай! Но чей? Что, Делагарди все ж таки не доверял начальнику ополчения? Или кто-то из генералов действовал на свой страх и риск, без уведомления высокого начальства? Интере-е-есно…
Ага, вот! Поворотил коня… Скачет обратно… Сюда! Тут не уйдешь – узковато… Да и зачем?
Хмыкнув, Бутурлин спешился и, затаившись за углом, принялся ждать. Ожидание его не затянулось: как только неведомый соглядатай, свернув, показался в проулке, Никита Петрович набросился на него, словно тигр, вмиг стащив с лошади и бросив на мостовую.
– И кто вы такой, сударь? – Никита Петрович приставил шпагу к горлу поверженного незнакомца… и тут же закусил губу.
Не столь уж и незнакомым оказался сей молодой человек – тощий и несколько сутуловатый парень из ополчения, с вытянутым скуластым лицом и светло-рыжею шевелюрой. Тот самый, что так странно вел себя во время последней вылазки… Хотя нет, вовсе не странно! Это он тогда скрывался там, в кустах возле развалин! Ясно – следил за майором, именно что следил! Как же его звать-то? Кристиан, кажется… Да – Кристиан.
