Манео утомлённо вздохнул:
– Видимо, это цена, которую приходится платить каждому, кто решится отправиться в путешествие вместе с двумя молодыми девушками. Сперва какой-то странный коротышка, теперь домашний кролик! Планируете ли вы по пути завести ещё кого-нибудь для компании? Возможно, фею в домике из поганки?
Рибстон насупился:
– Какой-то странный коротышка? Вообще-то я орч!
– А я, кстати, тут совершенно ни при чём, – парировала дочь колдуна. – Мне бы и в голову не пришло тащить с собой лишний балласт!
– Дюжина огромных яблок, очевидно, не считается? – насмешливо напомнил ей отец.
Девочка бросила в его сторону разгневанный взгляд. Неужели он смеет равнять её с сестрой, которая боится темноты, не умеет лазить по деревьям и разводит сопли при виде раненого зверька? Неужели он не замечает, насколько они разные? А потом злость старшей из принцесс переключилась на сестру. Пожалела кролика просто из-за того, что он миленький и беленький! Ну как так можно? Мясо-то у него наверняка такое же вкусное. Кровь внутри Алетты закипала, и она втайне надеялась, что получится вступить с кем-нибудь в перепалку, но мужчина молчал, да и обиженный эльф, судя по всему, не желал продолжать разговор. Сестра же, пританцовывая, направилась вперёд по тропинке. Она поглаживала на ходу своего пятикилограммового питомца и нашёптывала что-то ласковое в его длинные уши.
– Надо придумать тебе имя, малыш, – ворковала девочка. – Пожалуй, я буду звать тебя Снежок, раз ты такой беленький.
Рибстон радостно подбежал к ней.
– Какое прекрасное имя, принцесса Одри! – воскликнул он.
– Пожалуйста, любезный, перестаньте наконец произносить слово «принцесса», – недовольно пробурчал Манео.
Сама же Одри ничего не слышала. Всё её внимание, казалось, было направлено исключительно на кролика:
– Похоже, ему нравится, когда я чешу его между ушками. А какой мягкий у него здесь мех!
Орч, с трудом дотянувшись до перевязи, погладил кролика в указанном месте и подтвердил, что шёрстка там и правда невероятно пушистая и шелковистая. Колдун и его дочь поверили на слово. Последняя в принципе не могла понять нежности сестры к лесному зверьку. Конечно, сама она очень любила Шторма и сейчас скучала по нему так сильно, что от одной только мысли о нём щемило в груди. Но ведь он был конём: величественным, грациозным и умным. К тому же он был совершенно незаменим. Он мог мчаться быстрее ветра, чувствовал настроение хозяйки и всегда был рядом, когда ей отчаянно нужен был друг. В такие моменты Шторм подходил к ней, клал свою тяжёлую голову девочке на левое плечо и смирно стоял, позволяя гладить себя по бархатистому носу. А кролик же был, по мнению Алетты, совершенно бесполезен.
А Одри тем временем никак не унималась, она, не умолкая, сюсюкалась с животным и напевала всякую ерунду вроде:
– Мой милый Снежок, я вылечу тебя…
Почему она была так притягательна для зверей, птиц и садовых эльфов? Возможно, из-за своей врождённой нежности. Алетта с лёгким оттенком зависти подумала, что сама она, похоже, была лишена этого качества. По крайней мере, ей так казалось. А возможно, она просто не смогла приобрести его в той безлюдной глуши, где росла.
Когда на землю уже спускались сумерки, путники наконец разбили лагерь. Они нашли скрытое от посторонних глаз местечко возле лесного ручья. От воды веяло прохладой, и старшая из принцесс невольно поёжилась от мысли, каким непростым станет их путешествие, если оно вдруг затянется до поздней осени.
Она подошла к роднику, чтобы наполнить походный котелок, и с недовольством обнаружила, что за ней направилась сестра: для лечения ушастого пациента ей тоже нужна была вода. Набрав полную миску, девочка вернулась на поляну, вытащила кролика из передника и, положив его на мягкую траву, принялась промывать его рану. Она даже не пожалела на тряпки подол своего фартука!
– Всё равно рана выглядит плохо. Кровотечение я остановила, но тут, похоже, ещё и перелом… Что же делать? – Юная принцесса чуть не плакала от жалости к зверьку.
Манео сидел рядом и сосредоточенно изучал свою карту.
– Не лучше ли будет просто избавить его от страданий? – предложил он, не поднимая глаз.
– Не лучше, – отрезала Одри. – Ты бы то же самое предложил, если бы на месте кролика была я или Алетта?
Колдун потёр лоб и вздохнул:
– Нет, я бы наложил шину.
– А разве нет никакого исцеляющего заклинания? – недоумевала девочка.
Её старшая сестра насмешливо фыркнула:
– На такое наш чародей не способен. Он может трансформировать предметы, двигать их и даже чинить, но исцелять живых существ не умеет.
– Это не так, – возразил мужчина. – Колдуны умеют исцелять, просто это требует слишком много энергии. По сути, ты просто передаёшь свою жизненную силу тому, кто болен или ранен. И сам остаёшься практически ни с чем. Так что я бы рекомендовал привязать сломанную лапу к какой-нибудь палке и надеяться, что кость срастётся.
– Спасибо, именно так я и сделаю, – кивнула Одри и направилась в сторону деревьев, чтобы найти подходящую для шины ветку. – И не смейте прикасаться к кролику!
Алетта сморщилась в ответ и продолжила неспешно помешивать в котелке. Запасы провизии подходили к концу, но, к счастью, у них осталось достаточно сушеных бобов и вяленого мяса, чтобы сварить неплохой и вполне сытный суп. Вдруг кусты, в которых мгновение назад исчезла её сестра, громко зашуршали. Девочка подняла голову. Первым, что бросилось ей в глаза, была лошадиная нога, покрытая чёрным мехом. Неужели Шторм сумел её отыскать? Принцесса хотела было встать и броситься к своему любимцу, но замерла в удивлении и уронила ложку в кипящую воду. Сверкающая грива, жемчужный рог… Это была Одри в образе единорога.
Она несколько раз топнула копытом и поклонилась сестре. Та учтиво кивнула в ответ. В магическом воплощении сестра нравилась Алетте куда больше, чем в человеческом. Во всяком случае, она хотя бы не раздражала. Казалось, что, превращаясь, она становилась такой же простой и понятной, как Шторм, и они могли вместе нестись через бескрайние поля… Только так девочкам удавалось почувствовать своё родство.
Но Одри, похоже, не собиралась сейчас никуда бежать. Она медленно направилась туда, где оставила лежать в траве Снежка. Наклонившись к миске с водой, перевоплотившаяся принцесса опустила в неё свой блестящий, закрученный спиралью рог. Сумрак лесной поляны наполнил тёплый, мерцающий свет, а затем волшебство рассеялось и мир вновь погрузился в полумрак. Единорог же гордо поднял голову, развернулся и, ритмично покачивая хвостом, скрылся в чаще.
Алетта несколько раз встряхнула головой, будто стараясь отделаться от недавнего фантастического видения, а затем, вытащив из мешка другую ложку, попыталась выловить первую из похлёбки. И ей практически удалось, но в последнюю секунду та задела бортик котелка и вновь упала вниз, обрушив на руку девочки град обжигающих капель. Та вскрикнула от боли, а затем поднялась и, дуя на обожжённые пальцы, уверенно направилась к миске с водой, которая за несколько минут до этого так привлекла её сестру. Манео отложил карту и, не скрывая своего волнения, подошёл поближе.
