Что будет с ней? Что станет со мной? За что нас так?
– Удачи тебе, – тихо шепнула я, – пусть богиня Лалила укроет тебя своим плацем от бед и горя. Удачи, милая.
Мояла, словно поняв, что я говорю, прижала ладонь к губам и заплакала.
Зажмурившись, я отвернулась. Не хочу смотреть на боль родного человека. Не хочу это видеть. Не желаю думать о том, встречу ли ещё хоть один рассвет.
– Пойдём, няня, нужно завершить последние дела, – тихо позвала я старушку Лунсию.
– Какие у нас теперь дела, – выдохнула она как-то обречённо.
– Неужели ты не приготовила себе погребального платья? – попыталась пошутить я. но вышло как-то не очень радостно и оптимистично.
– А я помирать пока не собираюсь, – нахмурилась няня.
– Зато я собираюсь, – вздохнула тяжело и ухватилась за ободы колёс. – Пойдём. подберём мне наряд получше, не хочу, чтобы жители ближайших деревень потом рассказывали, что “безногая” княжна болталась на верёвке в штопаном домашнем платье. Должен же у меня остаться хоть один приличный наряд.
Повернув кресло, я поехала к внутренним воротам. Няне ничего не оставалось, как последовать за мной.
– Я прекрасно знаю, как называют меня за глаза жители деревень, – “безногая княжна", “недоумертвие” и “княжеский обрубок”. И это ещё самое безобидное.
Няня сбилась с шага и сдавленно крякнула, чем позабавила меня.
– Откуда ты это только услыхала, – проворчала старушка.
– Дети, – я пожала плечами, – они ведь не понимают, о чём болтают.
Выехав на дорогу, я невольно стала крутить колёса медленнее. Хотелось ещё немного насладиться солнцем, ветром, жизнью.
– Подрезать бы им языки, – Лунсия, начинала злиться, что бывало с ней очень редко.
– Богиня с тобой, няня, – отдёрнула я ее, – дети, есть дети. Что слышат, то и болтают.
Да и что взять с людей. Они всегда приукрашивают. Не удивлюсь, если в дальних деревнях, вообще, считают меня ходячим умертвием с обрезанными по самую шею конечностями. Слухи они такие, чем дальше разлетаются, тем меньше походят на правду.
Вздохнув, ия Лунсия не стала мне перечить. Она всегда так поступала, когда была несогласна с доводами других. Просто прерывала разговор. Многих это раздражало. Они считали такое поведение высокомерным. Я же полагала, что прожившая жизнь женщина просто не желала конфликтов. В этом она была права.
Порой я замечала, что копирую этот её стиль поведения.
Молчание порою лучше споров и ссор.
Проехав через врата, я с удивлением отметила некоторое оживление. Оставшийся в замке люд спешно разворовывал то, что не уволок с собой князь. Возмутившись. я хотела уже, было, прекратить этот бедлам, но передумала. Да, конечно, мародёрство людей не красит, но с другой стороны, не возьмут они – достанется всё захватчикам.
Вытащив из кармашка на поясе ключи, я поискала взглядом женщин с кухни: на глаза мне попалась малышка Воята. Заметя меня, она остановилась и виновато опустила взгляд на землю. В руках девочка сжимала небольшой пустой чугунок.
– Подойди, – приказала я.
Девочка, дёрнувшись, быстро подбежала и зажалась, словно ожидая, что ее будут ругать. Может и стоило, да чего уж. Время такое.
– Отдай это незаметно бабушке, – я протянула ей связку. – Скажи, что я позволила ей и женщинам из прислуги взять всё, что им нужно. Всё! Ты меня поняла, Воята?
Малышка быстрым движением взяла у меня из рук ключи и спрятала их за пазуху.
– Я поняла, княжна, – шепнула она. – Вы не обижаетесь? Северяне, говорят, уже на подходе. Их видели совсем недавно. Здоровые, злющие, как звери.
Ребёнок. Милосердная Лалила, пусть наши захватчики не окажутся насильниками.
Чугунки они воруют, бежать нужно и детей прятать.
Дурачьё, какое же они жадное дурачьё!
– Беги, милая, – я как можно теплее улыбнулась ребёнку, – и когда придут захватчики, спрячься понадёжнее, где, в погребе. Считай, что это мой тебе приказ.
– Да, княжна, – Воята быстро закивала, – я буду прятаться.
– Молодец, ты очень хорошая девочка. Ну, беги к бабушке и набери себе хорошего приданого.
Кареглазая малышка улыбнулась. На её ещё по-детски пухлых щёчках обозначились милые ямочки. Красивой она девушкой вырастет. Главное, чтобы дали ей повзрослеть, не сгубили прежде.
Воята шустро убежала, скрывшись в доме.
– Думаешь, правильно это? Дать им возможность разграбить тут всё? – в голосе няни звучало неодобрение.
– Пусть лучше всё добро достанется им, а не северянам, – обозначила я причину своего поступка. – Им нужнее, ия Лунсия.
Глава 6
В замок, мы вошли беспрепятственно.
Наших воинов и след простыл. Слуги метались по помещениям, пытаясь утащить всё, что не прибито намертво к стенам, полу и потолку. Прямо на моих глазах сворачивали пыльные половички, пытались снять трофейные рога с колонны.
– А они-то им зачем? – подивилась я.
– Сейчас их этот вопрос мало интересует, потом придумают им применение, – зло процедила нянечка.
– Люди, такие люди!
Ия Лунсия что-то неслышно проворчала себе под нос и осторожно помогла мне свернуть в нужный коридор. Что удивительно – двери в мою спальню, расположенную на первом этаже рядом с гостиной, оказались запертыми. То ли слуги проявили ко мне должное уважение, то ли решили, что у меня всё равно брать нечего.
Скорее всего, второе.
Что им там брать: ни платьев нарядных, ни драгоценностей. Всё сокровище – мамин лёгкий плащ, подбитый белоснежным мехом. Я сохранила его как память. Не носила, всё берегла.
Ухмыльнувшись, отворила двери и въехала в спальню. Никто не знал, когда до нас дойдёт войско северян, но раз князь так спешно освободил им замок, значит, они уже на подходе.
Эта мысль леденила душу, но я предпочла не поддаваться панике. Самое страшное в жизни я пережила десять лет назад. А сейчас, будь что будет.
Но всё же, если есть возможность подготовиться к предстоящей встрече, так чего бы ни принарядиться.
– Няня, помоги мне переодеться.
Старушка поморщилась и не сдвинулась с места.
– Ия Лунсия, – вопросительно подняв бровь, я глянула на неё, готовая услышать веские протесты. Но она молчала, словно в рот воды набрала, и неотрывно смотрела в окно.
Пожав плечами, я забралась в шкаф и вынула мамин плащ.
– Помирать так красивой, – невесело пробормотала я.
Няня не двигалась, замерла как истукан, и это меня встревожило.
– Ия Лунсия?! – она дёрнулась.
