– Нет, дорогой, поверь, ничего не произошло.
Сеит взял халат и направился в ванную. Искупавшись, он зашел на кухню. Он начал открывать пакеты еды, которую захватил по дороге домой. Мюрвет забрала у мужа нож, которым он собрался нарезать колбасу.
– Иди оденься. Я сама приготовлю закуску.
Мужчина, не придавший значения нетерпению жены, не настаивал.
– Ладно, если у тебя нет других дел, то приготовь. Если хочешь, то налей и себе стаканчик, выпьем вместе перед едой.
– Нет, Сеит, я не буду пить.
Мюрвет хотела, чтобы муж как можно скорее увидел письмо, прочитал его и эта пытка для нее закончилась.
В тот момент, когда Сеит протянул руку к лосьону для бритья, стоявшему на трюмо, он заметил конверт.
– Мюрвет, когда пришло это письмо?
Мюрвет нареза́ла хлеб. Она порезала большой палец, но не почувствовала этого. От волнения у нее перехватило дыхание.
– Мурка, ты здесь, дорогая моя? Я спросил, когда пришло письмо?
Мюрвет едва совладала с дрожанием в голосе.
– Утром.
– Хорошо, посмотрим.
Сеит с письмом в руках вошел на кухню. Теперь он понял странность в поведении жены. Он сел рядом с ней. Взяв стакан со стола, он сделал глоток ракы. Закусил кусочком колбасы. Затем с тем же беззаботным выражением показал жене открытое письмо:
– От Шуры. Сделай глоточек ракы, хорошо идет.
Мюрвет пробормотала:
– Мне хорошо не идет.
– Сделай глоток и расслабься. Шура вышла замуж за того мужчину, о котором я тебе рассказывал. Живет в Париже. У нее нет детей.
Затем прочитал:
– «…Сеит, это мое первое и последнее письмо тебе. Я очень больна. Я хотела бы видеть тебя в последний раз. Шура».
Мюрвет внезапно охватила горечь. Она жалела бедную женщину, которая умирала вдали от своей родины и мужчины, ради которого покинула страну. Она повернулась к мужу, который складывал письмо:
– Поезжай, повидай ее.
Она и сама удивилась, почему сказала это.
– Если я поеду, то останусь там, – сказал Сеит. – Ты этого хочешь?
– Я, конечно, не хочу, чтобы ты там остался, но поезжай и проведай ее.
– Нет, Мурка. Письмо отправлено четыре месяца назад. Кто знает, что произошло, пока оно добиралось до нас. Если я уеду отсюда, то покину тебя – единственного человека, который связывает меня с этим местом… я могу больше не вернуться.
Ты хочешь, чтобы я уехал?
– Нет, Сеит. Я не настолько сильна, как она. Я не вынесу, если ты меня покинешь.
Затем вытерев слезы, она продолжила:
– Я очень огорчена новостями. Я уверена, она очень тебя любила.
Сеит зарылся в ее волосы и нежно поцеловал.
– Маленькая моя жена с огромным сердцем! Я люблю тебя!
Его слова были в высшей степени искренними.
На этот раз он сам, своим собственным решением удерживался от путешествия, которое продлило бы жизнь Шуры. Ночью, после того как жена заснула,
он перечитал письмо несколько раз. Водя пальцами по буквам, он словно дотрагивался до любимой, которую никогда не мог забыть. Он вздрогнул, подумав о том, что лист бумаги был в руках Шуры четыре месяца назад. Он не мог ее забыть. И Шура тоже не забыла его.
Мой дорогой любимый Сеит!
Я не знаю, дойдет ли до тебя мое письмо. Но попробую. Мне сообщили, что ты все еще в Стамбуле. В Париже так много русских, что почти каждый день встречается кто-то из Пера.
Спустя какое-то время после моего приезда сюда я родила ребенка, но мертвого… Я очень болела. Но сейчас мне хорошо. Я совсем недавно развелась с мужем. И чувствую, что уже не осталось ничего, что связывало бы меня с этим городом. Я обратилась в Бюро эмиграции, чтобы уехать в Америку. Жду новостей.
Сеит, я знаю, что прошло уже много времени, но чувствую, что мы снова можем встретиться. Если ты хочешь начать новую жизнь, то я буду ждать тебя. Я думаю, еще два месяца пробуду в Париже. Если же прибудешь позже, то сможешь узнать в Бюро эмиграции мой американский адрес.
Я по тебе очень соскучилась.
Любящая тебя, твоя Шурочка.
Сеит, сжимая письмо, чувствовал, что его пальцы горят.
Он не мог покинуть Мюрвет. Прошло слишком много времени. Не могло быть и речи о том, чтобы воссоединиться с Шурой. С глубоким вздохом он в последний раз посмотрел на письмо. Он коснулся губами ее имени на конверте. Это был прощальный поцелуй. Он чиркнул спичкой и поджег бумагу с краю. Сеит наблюдал, как огонь охватывает чернильные строки. Он положил обуглившийся лист в цветочный горшок и дал ему догореть там. Последние слова Шуры стали пеплом в земле султанского бальзамина.
Второй ребенок, трудные дни и исчезновение Сеита
После получения письма от Шуры Сеит вновь стал задумчивым и молчал целыми днями. Мюрвет думала, что он испытывает муки совести из-за того, что не мог поехать к Шуре. С другой стороны, женщина хотела поверить в то, что возлюбленная Сеита уже умерла, и она, Мюрвет, теперь сможет еще больше привязать своего мужа к себе.
Однако на самом деле Сеиту не давало покоя то обстоятельство, что он не мог обустроить жизнь своей семьи. Было очень трудно сводить концы с концами, имея такую зарплату. Он не мог отказаться от шика, к которому привык. Он хотел одевать жену в самых роскошных магазинах Бейоглу, а детей хорошо выучить. Он хотел засиживаться допоздна в «Пера Палас» и «Парк Отеле» и хотел, чтобы Мюрвет разделяла его пристрастия к застольям. Каждый вечер на столе должны были быть спиртное и закуски. Рубашки, лишь раз надетые, должны были непременно стираться и крахмалиться. Его желанием было как можно скорее переехать в Бейоглу. Его голова была занята вопросом, как заработать большие деньги.
Обе сестры Мюрвет – и Фетхийе, и Неджмийе – работали. Эмине, которая научилась экономить в годы войны, управлялась с деньгами, которые приносили дочери.
Сеит был подавлен тем, что жил с тещей, и желал поскорее избавиться от этой ноши. Для него было невыносимо быть мужчиной, которого содержат.
Однажды, когда супруги после ужина ушли в спальню, Сеит открыл жене свои чувства.
– Мурка, так как мы вынуждены какое-то время жить здесь, я кое о чем тебя попрошу.
Мюрвет посмотрела в задумчивое лицо мужа.
– До тех пор, пока я не начну заново вести дела, я могу принять предложение твоей матери, – сказал Сеит. – Но я не хочу больше подачек. Этой комнаты нам достаточно.
Мюрвет не поняла его и смотрела вопрошающим взглядом.
– Я хочу разделить наши расходы на кухню, – объяснил муж.
