Мысли заметались в ускоренном темпе, и Сова, не обращая внимания на усталость, перекатилась дальше. Пока Федор пытался сменить магазин и одновременно нагибался, чтобы отыскать под столами девушку, Макаренко подкатилась к нему и, распрямив согнутые ноги, сбила начальника охраны с ног. Мужчина рухнул и со всего маха стукнулся головой об стол. Девушка тут же хотела одним ударом ноги свернуть ему шею, но вбежал еще один мужик и чуть не споткнулся о своего начальника. Вовремя увидев препятствие, он перепрыгнул его, а Сова успела схватить автомат начальника и кинуть под ноги вновь прибывшему. Ноги мужчины запутались, и он упал, впрочем, тут же перекатился на спину, пытаясь освободиться от пут и встать.
Сова не медлила. Она переметнулась через бессознательного начальника и с силой впечатала сапог в лицо мужика, отчего тот взвыл и откинулся назад. Девушка не дала ему опомниться и еще несколько раз ударила. Только когда боец затих, она уже хотела подняться, но тут очнулся начальник охраны и схватил Макаренко за ноги. Она несколько раз недовольно их дернула, а потом выхватила из рукава ржавый нож и полоснула Ковыля по шее. Брызнула алая кровь, и мужчина удивленно схватился за горло, беззвучно, будто рыба, открывая рот и безрезультатно пытаясь сделать глоток воздуха. Наконец, его руки разжались, и девушка была свободна.
И только она нырнула в темный коридор, как позади раздались выстрелы, а деревянную стену разнесло пулями. Сова вовремя пригнулась, и ее лишь осыпало щепками.
«Твою ж… Так и сдохнуть недолго! А ведь их еще двое. Охранник и сам новый атаман! А в голове уже стучит, а в глазах темнеет! Надо быстрее разобраться с этими мужиками! Быстрее, Сова! Быстрее!!!»
И она никуда не побежала. Просто подпрыгнула и со всей силы опустилась на пол, чтобы звук вышел громче. Так она имитировала падение тела. И бандит, что в нее стрелял, купился. Он побежал вперед и резко завернул за поворот, где должно было оказаться бездыханное тело девушки. Но его встретила вполне живая Сова. Она прыгнула навстречу и вышибла из рук удивленного врага автомат, потом резким движением ноги сломала ему челюсть, а когда мужчину мотнуло назад, пнула его вдогонку. Тот рухнул спиной на стол, прямо на основание большой разбитой бутылки, острые края которой торчали, словно зубы огромной мухоловки из лесов Вологды. Громко хрустнули позвонки, мужчина подергался несколько секунд и затих.
Макаренко быстро обежала глазами поле боя. Минус три. Отлично! Остался атаман. Этого лучше оружием. Патроны-то – они всяко мощнее ног и рук будут, да и убивают на расстоянии, а сражаться врукопашную у девушки желания не было. Атаман хорош в рукопашной, а Макаренко и так растратила почти все силы. Новой битвы она не выдержит. Софья только шагнула к ближайшему АКСу, застрявшему под Федором, как с той стороны комнаты из коридора выскочил Спасский и замер, зло уставившись на девушку бесцветными ледяными глазами.
Теперь ни о каком автомате речи не шло. Теперь… лишь бы спастись, а мужчина уже поднимал пистолет. Макаренко отпрянула и скрылась за досками почти вовремя… почти… услышала звуки выстрелов, ощутила боль. Она отшатнулась к противоположной стене и прижала руку к плечу, куда угодила пуля, отдернула и осмотрела липкую красную ладонь.
«Попал, сука!»
И Сова, не задерживаясь, побежала дальше. Сейчас главное – скрыться…
Спасский зло сжал губы, когда девушка опять ускользнула. Что ж, она без оружия, иначе стала бы стрелять в ответ. Но темнота и чертов извилистый лабиринт коридоров теперь ее союзники. Эта пронырливая баба может заныкаться где угодно и нанести неожиданный удар.
Мужчина вдохнул поглубже и улыбнулся, в нос ударил яркий запах самогона. Спасский схватил какую-то палку, оторвал от одежды мертвого охранника тряпку и вымочил импровизированный факел в одной из разбитых бутылок с самогоном. Потом поджег и шагнул в полутьму коридора.
– Ты! – начал мужчина громко, очень медленно перемещаясь по коридору и освещая факелом любые ответвления. – Ты сорвала мои планы, нарушила естественный ход событий, порядок, созданный мной! Я хотел для этого мира лучшей участи, но всегда есть люди, которые идут против. Они – как камни, упавшие в реку, которые огибает вода. Они застряли там, и их не сдвинешь! Они так и будут мешать, пока их не сдвинешь! И ты, дорогая моя, подвинешься, хочешь ты того или нет! Это мой дом, это мои люди и планы, это мой порядок!
– А это моя месть! – сказала откуда-то сверху девушка и обрушилась на нового атамана, выбив из его рук и факел, и пистолет. Все-таки в полутемном помещении любой человек с факелом – как на ладони. Как он мог забыть, что деревянные стены возведены не до потолка? Она сидела где-то на стене и нанесла удар, спрыгнув прямо ему на руки. Пистолет и факел выпали, огонь тут же погас, и стало темно, только откуда-то сверху пробивался серый-серый день.
Кривой и ржавый нож очень легко вошел в грудину, и это вызвало неимоверное удивление у Спасса. Перед глазами мужчины появилось злое лицо девушки, а грудь прострелила боль. Лжемайор попытался вздохнуть, но не смог. Что-то глубоко внутри не давало легким наполниться воздухом. И тогда мужчина еле слышно прохрипел:
– Ты!.. Ты пришла и уничтожила меня…
Сова презрительно кивнула, сжимая в руках кривой и ржавый нож, с помощью которого женщины когда-то тайно делали аборты. Для верности девушка повернула оружие в ране, и лжемайор застонал от невыразимой боли.
– Ты со своим порядком оказалась сильнее меня с моим! – Спасский слегка отошел от боли и все никак не унимался. – Ты все уничтожила!
– Я уничтожила тебя, мудак! – выплюнула Сова мужчине в лицо. – Я тебя остановила!
– Нет! – замотал он головой. С кончиков губ скатились первые капли крови. – Ты уничтожила то, что я тут создавал!
– Ты? – насмешливо перебила Софья. – Создавал? Не смеши меня!
– Не смешу… – Спасскому было все труднее шевелить губами, в то время как его тело уже поддерживала Макаренко. – Я хотел… я тут… объеди… нял всех!
– Убийствами?
– Таков порядок! Мой порядок, – убежденно кивнул Спасс. Его глаза горели в предсмертной горячке. – И он бы… Этот порядок… навсегда избавил всех вокруг… от… от… смертей.
– Сомневаюсь, – мотнула головой Сова. – Но вот что главное… Твой порядок меня не устраивает! А вот мой… вполне! И в нем таким отродьям нет места! Понял, мразь?!
Спасский вытаращил глаза и пошевелил губами, намереваясь что-то сказать, но Сова не дала врагу последнего шанса. Никакого милосердия! Никакой жалости! С такими мразями надо поступать жестоко! И никак иначе! Она резко выдрала ржавый нож из груди лжемайора и несколько раз с силой воткнула его обратно. И когда посеревший, обескровленный Спасский застонал и начал заваливаться на пол, тихо-тихо произнесла:
– Возьми его, Лука! И никогда-никогда не отпускай в этот мир! Он недостоин!
– Как скажешь, – проскрипели доски, а из полутьмы соседней комнатки выглянула девушка. Видимо, та самая, что не побоялась и протянула Софье единственное оружие, что осталось у бедных, измученных нефтяниками женщин.
