Заведение нашли легко – оно выгодно отличалось ярко-зеленым цветом камня на фоне общей серой массы.
Ав уважительно прокомментировал:
– Редкая порода, древняя. Такая если и попадалась – то только в шахтах на глубине метров триста-четыреста. В этом камне – сотня совушек на тонну. В сто раз больше, чем на поверхности, прикинь?
Я прикинул. Махать кайлом хотелось еще меньше. Пустое какое-то занятие. Как-то неправильно мы понимаем волю Творца. Нет, черви – ребята нужные. Но если Творец так награждает за глубинную породу – значит, нужна именно она. Кто вообще придумал пустой камень в пыль переводить?
На входе, как и у всех приличных заведений, стояли два охранника-зверобога. Одинаковые костюмы непривычного кроя и зеленого сукна, тридцатые уровни. Для Дна Миров – довольно неплохо.
В воздухе парой истребителей крутятся зеленые божки поменьше – отгоняют всевышних москитного размера.
Нас вежливо попросили сдать кирки – дабы не было соблазна отколупнуть кусочек кладки на пару десятков совушек. Хотя действие скорее для понта, подчеркивающее статус заведения. Мы ведь боги, а не Гарри Поттеры. Это у него вся сила в палочке. А мы и без кирки способны на многое. Очень многое.
В пятиметровый проем дверей проходим, не пригибаясь. Встречает нас красавица хостес, вполне себе светло-эльфийского вида. Оценив наш размер и послав мне отдельную улыбку, проводила в средний зал – для существ от метра до двух с полтиной ростом.
Атмосфера расслабляла. Стены приятно фонили верой. Конечно, это лишь жалкая пародия на личный алтарь – там сила бьет высоковольтной дугой, но все же…
– Чего изволите? У нас самая изысканная сотворенная кухня… – высший шик, смертный в роли официанта подкатил к нам тележку библиотечного вида. Внутри – множество томиков меню. «Кухня кхао мира Алон», «Кухня морских улинов Водного Мира», «Кухня…»
Ав не стал дожидаться окончания заготовленной речи официанта и жадно перебил:
– Натуральное мясо!
У смертного невольно дернулось веко:
– Сегодня, к сожалению, только крысятина.
– Самое то! Ребрышки. Пожирнее. Гарнир не нужно. Из сотворенного – только приправы. Двойную порцию. Мой друг угощает.
Официант кивнул, повернулся ко мне:
– Вам также подать дичь?
Мне показалось, или слово «дичь» из его уст не имело отношения к мясу?
– Земная кухня есть?
Смертный задумался:
– Земля – это самоназвание вашего мира? Населяют гуманоиды вашего типа?
– Э-э… Да, самоназвание. Население – почти как я, только уши покороче. Что еще? – Я напрягся, вспоминая когда-то заученный для форса адрес планеты. – Галактическая Нить Персея-Пегаса, комплекс сверхскоплений Рыб-Кита, Местная группа Галактик, Галактика Млечный Путь, рукав Ориона, Солнечная система, третья планета от Солнца.
Ав от удивления клацнул отвисшей челюстью. Официант позволил себе сдержанную улыбку:
– Нет, нам это не поможет. Мир Древа бесконечен, пространство и время многократно вложены одно в другое. Если вы не против, я воспользуюсь дарованной моим богом способностью и за долю мгновения скопирую из ваших воспоминаний кухню народов Земли. Если рецепты действительно окажутся уникальными – вы получите пожизненную скидку в пятьдесят процентов.
– Соглашайся! – алчно дернул меня за рукав Ав.
Я подозрительно прищурился:
– Поклянитесь, что просмотрите и скопируете только рецепты, при этом моя память не пострадает?
Официант на секунду задумался и поправил формулировку:
– Клянусь, что просмотрю и скопирую из памяти исключительно рецептурные, вкусовые и обонятельные воспоминания. При этом ваша память останется неизменна, ни одна нейронная связь не будет нарушена.
Не врет. Это я понял сразу. Если в бытовом разговоре мне еще не хватало талантов для того, чтобы отличить правду от лжи, то при акцентированной клятве обмануть бога справедливости гораздо сложнее.
– Я согласен.
– Благодарю вас, – чуть поклонился смертный и потянулся к моим вискам пальцами, на которых начинали формироваться маленькие присоски.
Я не успел отпрянуть, как холодное прикосновение на секунду парализовало меня, чуть не доведя до конфуза расслабившихся мышц. Затем, словно издалека, до меня донесся голос официанта:
– Еще раз благодарю. Сделка подтверждена. Какое из блюд вы желали бы откушать? Расстегаи? Блинчики с черной икрой? Консоме? Стерлядь в белом вине?
– Оливье, – отрезал я. – Много. По рабоче-крестьянски. С колбасой, майонезом и сметаной. И главное правило: чем мельче кубики в салате – тем он вкуснее.
– Но постойте, – нахмурился официант. – Согласно вашим воспоминаниям кубики должны иметь усредненные грани в пять целых и четыре десятых миллиметра. Сейчас же вы настаиваете на максимально мелкой нарезке. Великий Табах может нашинковать продукт с точностью до десяти микрон. Но в такой консистенции кубики будут мало чем отличаться от жидкости…
– Э-э… Не надо микронов. Забудьте правило. Давайте стандартно – в пять целых четыре десятых.
Официант молча поклонился и удалился, гордо подняв голову и катя перед собой тележку. Через минуту откуда-то со стороны кухни донесся восторженный рев.
– Ишь как новому блюду радуется, – качнул головой Ав. – Щедрый ты. Сиреневому божку – сутки халявной жизни. Мне – авоськи, феям – цветы, Табаху – кухню целого мира. Он теперь, может, на целый уровень силы поднимется.
Я отмахнулся. Меня еще в мультиках учили: делай добро и бросай его в воду.
– Для хороших людей не жалко.
Ресторан работал по любимой для широкой русской души системе «все включено». За вход в зал для существ нормального размера платишь сто пятьдесят монет с носа и ешь, пока лезет. Безусловно – в пределах разумного. Оные пределы определялись лично Табахом.
Засидевшемуся на сутки гостю на требование «подать очередное блюдо» выносили огромную сучковатую деревянную ложку. В большинстве случаев это действовало безотказно. Гость резко терял в наглости и быстро собирался домой.
Как мне нашептал Ав, второго предупреждения не было. Тем, кто не понял намек с первого раза, могучий Табах вставлял эту ложку в задницу и трижды ее проворачивал. А это больно и очень, очень обидно.
В общем, дефицит оливье в организме я восстановил. Салат оказался божественным на вкус. Немного смущали идеальные размеры ингредиентов и то, что на каждом кубике была вырезана буква «Т». Так кулинарный мастер подписал свое творенье. Судя по брошенному на меня уважительному взгляду официанта и по тому, как бережно он ставил каждую тарелку на стол, – Табаху пришлось изрядно попотеть.
Ав же при виде оливье кривился – сотворенную пищу он не уважал. А вот крысиные ребра, по размерам больше похожие на бычьи, вскрывал как профессиональный палач. Жир тек по пальцам, мясо с огня умопомрачительно пахло, а Ав урчал от удовольствия.
