Неужели Торр затаил злобу еще тогда, а я этого не понял? Вполне возможно, он и сообщил Фрионе, где мы находимся. Ему с самого начала нравилась Лекси, но потом он понял, что она предпочитает меня. Вольторр остался в Лейве решать мои вопросы. Но все ли я знал о своем бывшем оруженосце и его способностях? Вероятно, он как раз и причастен к смерти Эйлин и сотрудничал с Дарионом?
От злости, что это может оказаться правдой, я ударил кулаком по каменной стене своей камеры. Но стене все было нипочем. Пнул ногой стул, и тот улетел в противоположный угол помещения.
– Чего ты тут буянишь? – раздалась вдруг реплика.
Астейн стоял на пороге и внимательно смотрел на меня.
– Появилась догадка, кто может быть замешан в махинации, но я не хочу, чтобы все оказалось именно так. Обидно, когда подставляют близкие.
Первородный нахмурился, почесал лоб под шлемом.
– Идем со мной. Я договорился с Кратом и Лоррином, чтобы тебя впустили в камеру Дариона. Думаю, что тебе стоит увидеть это лично.
– Даже завидую тому, кто меня опередил. Я бы и сам был не прочь оторвать голову этому неприятному типу, – буркнул я, но все же вышел вслед за Астейном.
Коридор тюрьмы был не таким уж большим, как мне показалось сразу. Мрак, а если тот, кто смог убить Дариона в камере, проберется и ко мне? Я ведь тоже мешал его планам, и от меня старательно пытались избавиться еще пять веков назад.
Мы вошли в камеру под присмотром стражников. Я остановился, рассматривая в свете магокварца неприятное зрелище: обезглавленное тело Дариона с протянутой рукой, перепачканной бурой кровью. Голову в луже крови с выпученными глазами, словно перед смертью он увидел нечто ужасное. Взгляд все же был направлен, и я пытался понять, куда он смотрел. И рука… Откуда на руке первородного кровь? Значит, правда, что боги вовсе не бессмертны. Если отделить их голову, они умирают. Если вырвать часть ауры, рана никогда не затянется. Я мельком взглянул на Астейна, который что-то рассказывал стражникам, вспомнив о его проблеме.
– А что там, наверху? – спросил я, указывая на уходящий в туман потолок.
– Окошко, разумеется, чтобы в камеру поступал воздух.
Я и сам это знал, ведь моя камера построена по тому же принципу. Мне просто было интересно услышать объяснение от тех, кто бывал здесь чаще меня. Я недаром успел обследовать свою камеру. Решетка, которой закрыта небольшая продушина, была пропитана магией. Но само пространство между прутьями не имело никакой защиты. В камеру вполне могла залететь птица или летучая мышь.
Я подошел к Дариону вплотную, чтобы еще раз взглянуть своими глазами на мертвого врага. Жалости к нему я не испытывал, скорее, преобладало чувство отвращения. Но по выражению лица вдруг понял – Дарион пытался что-то сказать и не смог, потому что голова находилась отдельно от тела. Такое вполне возможно, ведь первородные – не люди.
Взгляд скользнул по направлению его руки. Я шагнул к стене камеры и вдруг увидел там пятна крови и отпечатки ладони. Но эти отпечатки ясно складывались в два слова, которые я смог прочитать, когда немного отошел в сторону: «Зал Истины».
Мне не нужно было объяснять, что означает эта короткая фраза. Очевидно, имелся в виду зал, из которого меня недавно увели, где первородные собирались по особым случаям. Значило ли это, что сообщник Дариона находился в зале? Вполне вероятно.
– Зал Истины… – задумчиво повторил слова Астейн, подойдя ко мне. – Зачем он это написал, когда его уже убили?
– По-твоему, он писал это с оторванной головой? – передернул я плечами.
– Кровь бурая, она уже начала сворачиваться, – ковырнул Астейн пальцем букву. – А во-вторых, буквы с наклоном влево, где лежит голова, словно он видел то, что творит рука, именно с того ракурса.
– А ты ведь прав, – склонил я голову. – Значит, он понимал, что смерть уже неизбежна, поэтому решил сознаться или что-то нам сообщить. Убийца проник в камеру через верхнее окно. Скажи стражникам, чтобы они обследовали крышу. Возможно, там остались следы.
– Что-то мне этот почерк кажется знакомым, – вдруг нахмурился Астейн. – Ротрес! А ну-ка, посмотри, что еще есть интересное в этой камере.
Монстропес поднял голову, всматриваясь в темноту. Ноздри его с жадностью вдыхали воздух, пока он пытался услышать посторонний запах. Шипы на загривке встали торчком, но он вдруг успокоился и подошел к первородному.
– Ничего. Он не оставил следов. И выбрался из камеры еще тогда, когда Дарион соображал. Видимо, спешил, и так знал, что Тиар умрет.
– Странно, но энергетический след Дариона словно и не принадлежит его ауре. Он изменен, как будто в ней не хватает части, – сообщил арфайр, который в это же время обследовал помещение.
– Час от часу не легче. Убийца забрал себе часть его ауры? – не понял я.
– Да. Худшую его часть, наполненную злобой. Лишь поэтому уже мертвый Дарион и оставил это послание, – отозвался страж Эливейта.
– Не нравится мне все это. А знаешь, Астейн, тебе нужно настоять на том, чтобы сюда привели Антора, будто бы для опознания тела. Хотя и так понятно, что это Тиар.
– Думаешь, поможет? А это идея. Если Антор поймет, что может стать следующей жертвой, то вполне возможно, сознается, – потер руки первородный.
Да уж, очень надеюсь, что признается.
Потому что следующей жертвой мог стать я, Лекси или Мия.
«Зал Истины».
Что-то в этом есть знакомое. Но пока непонятное мне. Когда будет проходить следующее заседание, я постараюсь внимательнее всмотреться в то, что меня окружает. Где-то должен найтись ответ на загадку, и я его обязательно узнаю.
Глава 9
Лекси
Ночь прошла ужасно: снилась Земля, куда меня забросило вихрем, как маленькую снежинку. И вот я лечу, приближаясь к городу, вижу свой район, свой дом, окно квартиры. И Глеба, что так никуда и не ушел. Он сидит на кухне и пьет чай, затем поднимается, берет в руки смартфон и смотрит в окно.
«Нет, тебя ведь не существует! – сопротивляюсь я. – Верните меня обратно, к Айтару!»
А он будто смотрит сквозь меня, но не видит.
Интересно, что стало со мной в том временном потоке? Хотя вот ведь я, здесь, помню все, что со мной случилось. А в другом меня давно нет, потому что я там умерла. Какой из путей верный? Могла ли я быть счастлива в том мире, если уже получила связь аур с моей половинкой, даже не догадывающейся о моем существовании? И лишь тогда, когда пришел нужный момент, он вспомнил и вытащил меня обратно, в другой мир.
Я проснулась в холодном поту и подумала, что никогда не постигну тайны пространства и времени. Вот Мия сможет, она рождена с магией перемещения.
Мия! Я вдруг вспомнила, что случилось вчера с Дарионом, и испугалась за дочь. Выскочила в коридор в одном лишь халатике, бросившись в сторону ее комнаты. Почему-то в доме Фрионы мне частенько становилось не по себе, а забота первородной о сыне Фэрлинга Бранна наводила на странные мысли, что все это неспроста. Ведь раньше она не особо заботилась об Айтаре, да и меня пыталась от него отдалить.
