– Это правда, – ответила я, поднимая бокал. – Я не пила. Точнее, не пью. Разве что немного. Изредка. По особому поводу.
Правда заключалась в том, что я пила столько же, сколько и все нормальные люди. Может быть, даже больше, чем следовало. Но это было до того, как мы с Дунканом решили завести ребенка. Именно тогда я дала зарок воздержания от спиртных напитков и убедила Дункана сделать то же самое. Однако в последнее время моя решимость подвергалась серьезным испытаниям. Легко убеждать себя в том, что маленький бокал вина тебе не повредит. Потом ты не успеваешь оглянуться, как маленький бокал уже превращается в полбутылки, и еще одно благое начинание гибнет в зародыше. Иногда я сожалею о том, что слишком много знаю о человеческом организме.
– Думаю, сегодня у тебя есть как раз этот особый повод, – сказал Гиффорд. – Ты читала «Айвенго» Вальтера Скотта?
Я отрицательно покачала головой. Классическая литература никогда не относилась к числу моих любимых предметов. Даже когда я сдавала выпускные экзамены в средней школе, мне так и не удалось одолеть «Холодный дом» Диккенса. И я окончательно поняла, что гуманитарные науки – это не для меня.
Гиффорд поднял свой бокал. Судя по цвету напитка, он отдавал предпочтение солодовому виски. Хотя это вполне мог быть и яблочный сок. Воспользовавшись моментом, я внимательнее присмотрелась к своему боссу. Волевое лицо овальной формы. Доминирующей чертой на нем был нос – длинный и широкий, но в то же время абсолютно прямой и правильный. Четко очерченные полные губы красиво изогнуты. Такую форму губ еще называют «луком Купидона». Этот рот можно было бы даже назвать женственным, если бы он не был слишком крупным и широким для женского лица. Когда Гиффорд улыбался, на его лице залегали глубокие носогубные складки. По любым стандартам этого мужчину никак нельзя было назвать красивым. Рядом с Дунканом он казался бы просто уродом. И в то же время в его лице было нечто такое, что заставляло смотреть на него снова и снова.
Гиффорд снова сосредоточил свое внимание на мне.
– Все это ужасно неприятно, – сказал он.
Я решила уточнить:
– Что ты имеешь в виду? То, что я нашла на своем поле труп, то, что меня заставили принимать участие во вскрытии, или то, что я не читала «Айвенго»?
Паб постепенно заполнялся народом. Посетителями в основном были рабочие-нефтяники. Эти молодые и холостые мужчины приходили сюда после работы не столько для того, чтобы выпить, сколько чтобы пообщаться.
Гиффорд рассмеялся. У него были крупные зубы, белые, но неровные, со слишком выступающими резцами.
– Ты просто напоминаешь мне одну из героинь, – сказал он и спросил: – Как ты осваиваешься на новом месте?
– Спасибо, нормально. Коллеги мне очень помогают.
Коллеги и не думали помогать мне, но я не собиралась жаловаться по этому поводу.
– Я видела фильм, – сказала я.
– Было несколько экранизаций… Что они делают? Там же совсем мелко.
Проследив за его взглядом, я обернулась к окну и увидела тридцатифутовую яхту «Уэстерли», которая действительно находилась в опасной близости от берега. Судно сильно накренилось, и если шкипер немедленно не исправит положение, то дело закончится плохо. В лучшем случае они повредят корпус.
– Слишком высоко поднят грот, – сказала я. – Ты имеешь в виду ту барышню, которую играла Элизабет Тейлор?
– Ты говоришь о Ребекке. Нет, я имел в виду вторую героиню. Леди Ровену Саксонскую.
– Понятно, – сказала я, хотя мне совсем ничего не было понятно и я ожидала разъяснений. Но их не последовало. За окном «Уэстерли» все же удалось избежать кораблекрушения. Накренившись под тупым углом, яхта начала отдаляться от берега, снова ложась на первоначальный курс. Кто-то из членов команды ослабил фал, и грот упал вниз. Кливер затрепетал на ветру и, судя по барашкам, появившимся за кормой, яхта перешла на моторный ход. Теперь она была полностью управляема, и шкипер смог направить ее к месту стоянки, но еще пару минут назад они были на волосок от катастрофы.
– Здесь постоянно происходит нечто подобное, – довольным голосом сказал Гиффорд, как будто гордился этим. – Ветром их сносит слишком близко к западному берегу. – Он снова повернулся ко мне. – Тебе сегодня пришлось многое пережить.
– Не стану спорить.
– Но теперь все позади.
– Скажи это тем, кто сейчас перекапывает мое поле. Их там целая армия.
Гиффорд улыбнулся, еще раз продемонстрировав крупные резцы. Близость этого человека заставляла меня нервничать. Причем дело было не в его огромном росте. Я сама была достаточно высокой и всегда отдавала предпочтение рослым мужчинам. Но в нем было что-то непостижимое для меня, а потому волнующее и притягательное.
– Внесу небольшое уточнение. Скоро все будет позади.
Гиффорд пригубил виски.
– Почему ты решила стать акушером-гинекологом?
Позднее, когда я узнаю Кенна Гиффорда получше, то пойму, что его мозг работает вдвое быстрее, чем у большинства людей. Он перескакивает с одной темы на другую с фантастической скоростью, подобно птичке, которая порхает от цветка к цветку. Поэтому непривычному человеку беседовать с ним довольно сложно. Со временем я привыкну к его необычной манере вести беседу, но в тот, первый раз, в моем тогдашнем взвинченном состоянии она показалась мне обескураживающей. В тот вечер я никак не могла расслабиться. Хотя, если подумать, я так никогда и не научилась расслабляться в присутствии Кенна.
– Я просто подумала, что у нас слишком мало женщин-гинекологов, – ответила я, сделав глоток вина. Бокал пустел слишком быстро.
– До обидного предсказуемый ответ. Ты же не собираешься сейчас распространяться на старую, избитую тему о том, что женщины-гинекологи относятся к пациенткам с большим пониманием и сочувствием, чем их коллеги-мужчины?
– Нет, я собиралась развить другую избитую тему. О том, что женщины менее высокомерны и не склонны со знанием дела рассуждать о вещах, в которых ни черта не понимают, хотя бы потому, что сами никогда не смогут испытать ничего подобного.
– Но ведь у тебя тоже никогда не было детей. Так чем же ты так сильно отличаешься от нас, мужчин?
Я собиралась сделать еще глоток вина, но заставила себя поставить бокал на стол.
– Ладно. Я попробую объяснить. На третьем курсе я прочитала книжку некоего то ли Тейлора, то ли Тайлера… Точно не помню, но он какая-то большая шишка в акушерском отделении одной из больниц Манчестера.
– Кажется, я понимаю, о ком ты говоришь. Ну и что же?
– В основном она состояла из дурацких рассуждений о том, что все проблемы, с которыми сталкиваются женщины во время беременности, вызваны их умственной ограниченностью и полной неспособностью позаботиться о себе.
Гиффорд улыбался.
– Понятно. Я сам как-то написал статью на аналогичную тему.
