В общем, я решила сделать вид, что тоже не заметила племянницу старухи и поскорее покинуть опасную территорию. Но едва я достигла двери, как позади меня раздался громкий возглас:
— Ах, я такая неуклюжая! — и звук рассыпавшихся сухариков по полу. Я резко обернулась. Агнесс сидела в кресле и держала в руках перевернутую тарелку. Я чуть ли зубами не заскрипела от злости. Ага, неуклюжая, на всю голову. Ведь нарочно рассыпала и даже не скрывает этого. Бегство пришлось отложить. Еще только выговора мне от старшей горничной не хватало. И так в последние дни творится, не пойми что.
Пока я наводила порядок, эта нахалка продолжала сидеть в кресле. Вот пусть там и остается, по крайней мере, у меня перед глазами. Но стоило мне подумать об этом, как Виржинья легко поднялась и подошла к столу, на котором стопкой лежали книги госпожи Ревисс. Когда она оказалась не в поле моего зрения, я почувствовала секундный приступ страха. Но как я не торопилась, не могла бросить всё и убежать.
— Он говорил тебе, что ты самая красивая девушка на свете? — от звука её голоса я вздрогнула. Это не был испуганный и оправдывающийся перед тетушкой голосок Виржиньи. Это говорила Агнесс с интонацией, которая не сулила ничего хорошего. Я замерла, лихорадочно размышляя, успею добежать до двери или нет. И в этом была моя ошибка. Нечего было раздумывать, надо было сразу бежать сломя голову.
В следующий момент перед моим лицом оказался канцелярский нож.
— Представляешь, только один шрам и всё, — глаза Агнесс блестели, губы искривлены в подобии улыбки. Но вот странно, сейчас она как никогда была похожа на ту девушку с фотографии в Имперском вестнике.
— И всё закончится. Он больше не станет преследовать тебя и лгать.
— Агнесс, ты не сделаешь этого. Если тебя чем-то обидел Терис, выясняй отношения с ним. При чем тут я? — путь к двери преграждала Агнесс. Когда я произнесла имя ювелира, бывшая модель прищурилась:
— Терис! Как ты смеешь называть его по имени! Жалкая горничная, возомнившая о себе невесть что! Кому ты будешь нужна с изуродованным лицом?
Несмотря на то, что я была сильно напугана, четко осознавала, что Агнесс не в себе. И взывать к ее разуму было так же бесполезно, как ждать ласки от госпожи Ревисс. Оставался только один вариант — звать на помощь. И я закричала что было силы. Мой крик, видимо, лишил бывшую модель остатков выдержки и она бросилась на меня. Я, прикрыв лицо рукой, пыталась вывернуться из хватки безумной. И кричала, кричала так, что у самой в ушах заложило. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем в коридоре послышался шум и дверь распахнулась.
На пороге стоял обеспокоенный Жуль Лакрис. Из-за его спины выглядывал один из стюардов. Они с мгновение наблюдали, как я безуспешно пытаюсь вырваться из хватки Агнесс и только потом кинулись мне на помощь.
Виржинья Агнесс Ланж визжала и царапалась как дикая кошка. Рослому стюарду с трудом удавалось держать её, пока Жуль разжимал её пальцы. Канцелярский нож перекочевал к нему в карман. Пара звонких пощечин и Агнесс обмякла в руках стюарда, словно тряпичная кукла.
Когда в медблоке появился Майрин Дорр, я нисколько не удивилась. А вот представитель службы внутренней безопасности был озадачен:
— Снова вы?
Я мрачно кивнула:
— Как видите.
Господин Сунж, закончив перевязывать мое запястье, которое все-таки пострадало в неравной борьбе с канцелярским ножом, недовольно проворчал:
— В последнее время все мои пациентки — это пострадавшие от рук компаньонки госпожи Ревисс.
— Разберемся, — Майрин Дорр уселся на предложенный ему стул и начал расспрашивать о произошедшем. Я рассказала ему всё. И о том что Агнесс была моделью Лакрис и о её возможном заболевании. А в том, что девушка стала жертвой дурной наследственности, я теперь не сомневалась. Безумие отчетливо читалось в глазах Агнесс, когда она держала перед моим лицом нож.
Разумеется, слухи расползлись молниеносно. А так как очевидцев инцидента было немного, то правдоподобностью эти сплетни не отличались. Кто-то что-то слышал, но что именно произошло никто не знал. Мне же госпожа Надин посоветовала держать язык за зубами и на вопросы «что с рукой?» отвечать просто: поранилась. Ну кто бы сомневался. Если богатенькие пассажиры узнают, что с ними на одном судне путешествует буйная сумасшедшая, можно представить, какой скандал разразится. Но Дженье я все-таки шепнула по секрету, что произошло. Должна же напарница знать, какой опасности подвергается, находясь рядом с Агнесс. Вдруг её снова переклинит?
Завершить уборку в апартаментах поручили моей напарнице. А меня отправили в подсобку заниматься одеждой пассажиров. От греха подальше. Но буквально через полчаса моей ссылки появился один из стюардов:
— Тебя просили зайти в медблок.
— Зачем? Я там уже была.
— Не знаю. Вроде госпожа Ревисс велела тебя позвать. Бросай всё и иди, а то старуха скандал устроит.
В каюте, которую господин Сунж приспособил под палату, помимо госпожи Ревисс находился и Майрин Дорр. Старуха была бледной, и полусидя, опиралась на подушки. Выглядела она вполне оправившейся, если бы не бледность. Впрочем, ни домашнее платье, ни простая без изысков прическа ничуть не уменьшали высокомерия дамы. Её губы также были искривлены недовольством, которое постоянно читалось на её лице. Госпожа Ревисс не изменяла своим привычкам, даже находясь в медблоке.
Я сдержанно поздоровалась с аристократкой, кивнула господину Дорр. И присела на краешек стула, на который мне указал представитель службы внутренней безопасности.
— Госпожа Ревисс, так для чего вы нас пригласили? — Майрин с вежливой улыбкой повернулся к старухе. Вот как? Значит и для службы безопасности это неожиданность.
Госпожа Ревисс ответила не сразу. Она гладила пальцами корешок очередного любовного романа, смотрела перед собой, то ли собираясь с мыслями, то ли духом. Морщинка, обозначившаяся между бровей, свидетельствовала о том, что дама помнит о нашем присутствии, но, возможно, не знает с чего начать. Видимо, Майрин Дорр подумал об этом же, потому что, когда пауза затянулась, он поинтересовался:
— Вы хотели поговорить о вашей воспитаннице?
И госпожа Ревисс с достоинством кивнула:
— Да, о Виржинье. И о том, что она тут устроила. Я понимаю, что оставить без внимания её выходку вы не можете, тем более что свидетелями стали и некоторые пассажиры.
— Только господин Лакрис. Ну и стюард и горничная, она же пострадавшая.
— Я не хочу скандала, господин Дорр. Он не принесет пользы, а Виржинью я накажу сама.
— Но, госпожа Ревисс, ваша воспитанница совершила нападение, угрожала ножом горничной. Я не могу закрыть на это глаза.
Слова Майрина ничуть не смутили аристократку. Она перевела на него насмешливый взгляд и с нажимом произнесла:
— Можете. Если эта история станет известна общественности, то станет известен и тот факт, что Виржинья душевнобольная. Это может подтвердить её лечащий врач господин Моут. Думаю, ваше начальство будет удивлено, как вы допустили на борт судна пассажирку с определенными проблемами и не побеспокоились о безопасности остальных пассажиров. Уверена, вам скандал тоже не нужен. А моя воспитанница все равно останется при мне, потому что она совершила нападение в период обострения болезни. Поэтому я предлагаю уладить вопрос по-тихому.
