Безжалостно кусаю нижнюю, зализываю испуганный и хриплый вскрик девушки и врезаюсь поцелуем в ее рот. Да… Вот теперь все правильно. В моём затылке бьются фейерверки. И то, как пылко Даша отвечает, даёт мне право не останавливаться и не реагировать на ее непослушные ладони, которые хаотично сыпят удары на мои плечи.
— Это означает, что ты — моя? — рычу между поцелуями ей в рот.
— Нет… — она мотает головой, — Ай, больно, — я прихватываю ее за волосы на затылке и отстраняю от себя, внимательно вглядываясь в ее заплаканные, но такие сладко-пьяные глаза.
— Его? — задаю вопрос слегка агрессивно, и ощущаю свой пульс сразу во всех артериях.
— Нет… — пристыжено опускает ресницы. Они ложатся красивыми чёрными веерами на ее щёчки.
— А чья? — встряхиваю девушку, заставляя вернуть взгляд на место.
— Ничья…? — она отвечает неуверенно и жмёт плечами.
— Черта с два! — запечатываю ее губы поцелуем, — Но временно, ответ принимается.
— Ты не отвезёшь меня к подруге? — ее голос звучит утвердительно и почти обречённо.
— Завтра отвезу, — глажу большими пальцами ее скулы, — Если не передумаешь, то обещаю, — и чтобы разрядить серьёзность ситуации, шутливо щекаю ее по носу. Неожиданно ощущаю, что он — ледяной.
— Ты же замёрзла! — обвиняюще стреляю в неё глазами и ощупываю открытые части тела: уши, шею, руки, колени.
— Немного… — она зябко ведёт плечами.
— Почему не сказала? — выкручиваю печку в машине на полную мощность.
— Не чувствовала, — ее губки со смазанной помадой растягивает хитрая улыбка, — Пока ты целовал мне было даже жарко.
Я смотрю на Дашу, ловя состояние близкое к эйфории и первый раз за весь вечер вдыхаю полной грудью, без ощущения болевого спазма слева.
Девушка облизывает губы, и они просто нереально меня манят.
— Домой, Дарья, — сдвигаю серьезно брови, а она фыркает.
Хулиганка… Нехотя отвожу от неё глаза, завожу машину и вклиниваюсь в поток.
Вскрывая карты
Дарья.
Я сижу на диване, укатавшись в махровый халат Егора. Воротник пахнет его одеколоном. Теперь мои только что высушенные волосы впитают этот запах, и завтра на работе я буду пахнуть, как мужчина. Кто вообще сказал, что это плохо? Ходить в его вещах, брать его шампунь или пену для бритья, пробовать еду из его тарелки? Теперь я точно знаю, что у мужчин все по факту лучше и вкуснее, а раньше была лишена этих простых радостей. Стискивая пальцами кружку, делаю из неё глоток чая с лимоном.
Мне немного неловко, но тепло и уютно. Наверно потому, что я могу спокойно сидеть на диване, поджав под себя ноги, и мне не нужно прислушиваться к шагам Артура в коридоре, чтобы вовремя сбежать и не быть пойманной в комнате с едой. Забота Егора не такая, как у Кирсанова, она — нежная и бережная, а не снисходительная и ограничивающая.
— Допила?
Егор заходит в гостиную, уже одевшись после душа в мягкие домашние штаны. На его плечах и груди поблескивают капельки воды. Я не могу оторвать глаз от его красивого, тренированного тела. Он ловит мой взгляд и довольно улыбается уголками губ. Значит, эта демонстрация красоты — специально. Я едва заметно фыркаю и прикрываю улыбку кружкой.
— Почти… — делаю последний большой глоток и отдаю Егору чашку.
— Умница, — он целует меня в макушку и выходит из комнаты.
Лениво перещёлкиваю каналы на плазме, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что хотелось бы посмотреть. Останавливаюсь на каком-то фильме про стритрейсеров, полагая, что Егору мой выбор тоже зайдёт.
Морозов возвращается в комнату через несколько минут с большой тарелкой разных закусок и двумя баночками колы.
— Боже… — улыбаясь, я откидываюсь на спинку дивана, — Крекеры, копчёный сыр, фисташки, чипсы… Концентрация максимальной вредности в одном месте!
— Это ты мне, как врач не рекомендуешь? — хитро прищуривается Егор, плюхается на диван и показательно, с аппетитом засовывает в рот кусочек сыра. — Вкусно, — облизывает губы, и я тоже хочу их облизать.
Мамочки! Откуда во мне эти пошлости?
— Хочешь? Я могу поделиться, — он берет крекер с тарелки и зажимает его между губами.
Краснея, от того, что Егор угадал мои мысли, тянусь к его губам. Осторожно забираю печенье своими, и как только хочу отстраниться, его ладонь ложится на мой затылок и не даёт дернуться. Рывок, и наши губы соединяются в поцелуе.
Я целуюсь с едой во рту. От этого факта хочется глупо похихикать. Мне нравится, Егору тоже… Почему не нравилось Артуру? Хватит сравнивать, Даша! Я одергиваю себя.
Егор тормозит поцелуй и внимательно вглядывается в мои глаза.
— О чем думаешь? — слегка хмурит брови.
— Расскажи мне о себе ещё, — я склоняю голову на бок, доедаю печенье и глажу кончиками пальцев мужское лицо.
— Спрашивай, — благодушно кивает.
— Я думала у тебя маленькая мастерская, а у тебя самый большой автосервис в городе… — я возвращаюсь на своё место и беру в руки баночку колы, — Откуда масштаб?
— Хмм… Вначале у нас с Павлом был один единственный гараж, где мы перекрашивали тачки. Но делали это быстро, потому что пользовали жидкую резину.
— Как они? — я киваю в сторону телевизора, где по сюжету фильма герои перекрашивают ворованные автомобили.
Егор на несколько секунд зависает, и я уже реально начинаю подозревать, что связалась не только с хулиганом.
— Егоор? — зову требовательно.
— А? что? — он, отмирая, переводит на меня задумчивый взгляд.
— Вы угоняли машины? — спрашиваю напряжённо.
— Нет конечно! — отрицательно качает головой, — Извини, что-то прям засмотрелся фильм, — виновато улыбается, и я расслабляюсь, — Сами тачки мы не угоняли, но ты же понимаешь, что красили разные и не всегда спрашивали историю приобретения, — Егор тянется к своему напитку и делает глоток.
— Ну если вам платили столько, что хватило на автосервис, — я критично качаю головой, — То точно было что-то незаконное.
— Ну… Нет. — мужчина закидывает в рот очищенную фисташку, чистит ещё одну и подаёт мне, — Денег это приносило очень мало, зато давало опыт. Основную часть мы скопили на продаже доступа к эротическим сервисам.
— Это как? — я оживляюсь и удивленно смотрю на Егора, — Вы продавали порно?
— Неееет, — смеясь тянет он, — Глянь, как оживилась. Это что-то типо МММ или сетевухи. Тогда интернет у всех слыбый был. Вот мы регистрировали под себя людей, их затягивала смс эротика, ну всякие мини пошлости, и получали процент с каждого отправленного ими сообщения.
— Обалдеть, — я ухмыляюсь, — Ты ещё сетевик и порнушник.
