Она подошла к запертой двери и приложила ухо к щелке. Девочка не решалась открыть дверь. Кэти знала, что нет смысла ее об этом просить. Шелли ясно дала всем понять, что Кэти сидит там не просто потому, что наказана, а ради того, чтобы исправиться.
– На улице идет дождь? – спросила Кэти.
– Был, недавно. А сейчас нет.
– О, – хрипло вздохнула Кэти, – а мне кажется, я слышу, как он стучит.
Как обычно, Дэйв был на работе на Уиндбей-Айленде, когда Шелли понадобилось съездить в город по делам. Прежде чем уехать, она велела Шейну сторожить Кэти. Ему надо было следить, чтобы она сидела тихо и не звала на помощь.
– И чтобы не сбежала, – сказала Шелли. – Смотри, чтобы сидела в насосной, где ей и место. Мы не можем сейчас ей доверять, Шейн. У нее не в порядке с головой.
Шейн сделал вид, что согласен.
– К черту все! – сказал он Никки, как только Шелли отъехала от дома. – Я выпущу Кэти.
Никки невыносимо было думать о том, как Кэти сидит взаперти. Она знала, что той надо к врачу. Кэти слабела на глазах. Лицо ее опухло, последние оставшиеся зубы почернели и грозили вот-вот выпасть.
Шейн отодвинул засов и распахнул дверь.
Свет залил темную насосную, и Кэти поморщилась. Она сидела неподвижно и даже не сразу подняла на него глаза.
– Выходи! – скомандовал Шейн.
Она не шевелилась.
Никки знала, что Кэти боится Шейна, хоть у нее не было причин опасаться его, когда матери не было рядом.
Сначала Шейн уговаривал ее, потом начал сердиться от того, что Кэти просто смотрит на него и молчит.
– Ну же, Кэти, давай, выходи. Тебе надо выбираться отсюда.
Кэти начала плакать. Она была бледная. Обессиленная. Вся в крови. Волос на голове почти не осталось. Из одежды – только тоненькая ночная рубашка, и больше ничего.
– Да что с тобой такое? – возмутился Шейн. – Тебе надо бежать! Черт побери, спасайся отсюда! Это же твой последний шанс.
Кэти забилась в угол крошечной насосной. Когда она заговорила, голос ее звучал хрипло.
– Если я убегу, они меня найдут. Ты сам знаешь. Найдут. Она найдет.
Шейн был вне себя. Он не мог понять, почему Кэти не убегает. Дверь открыта. Дома только дети, им некуда идти. А она взрослая.
– Кэти, это же единственная возможность! Ну не будь ты такой дурой!
Но Кэти умоляла оставить ее в покое.
Шейн в сердцах захлопнул дверь, бросив ее в темноте.
– Она умрет, если не убежит, – сказал он, обернувшись к Никки.
– Я знаю.
Позднее они вдвоем долго сидели у Никки в комнате наверху. Оба понимали: случай Кэти безнадежный. Когда Шейн отпер дверь и предложил ей сбежать, это был ее последний шанс. Но ее дух оказался сломлен. Она просто сдалась.
Часть четвертая
Муж. Дэйв
Глава двадцать восьмая
Шелли не раз говорила Дэйву, что он отвратительный муж.
«Худший в мире», – повторяла она, лишая его последних остатков самоуважения.
Ей не следовало выходить за него замуж.
Она могла выбрать кого угодно.
Это замужество – ужасная ошибка.
Дэйв только кивал головой. В глубине души он понимал, что Шелли права. Насчет всего. Хороший муж должен находиться дома и помогать с детьми. Воспитывать их. А не просто приносить зарплату. Он работал по шестнадцать часов в день и ездил из Уиндбей-Айленда домой по выходным, но и тогда ничем не мог ей помочь. Работа на стройке была такой тяжелой, что он просто валился с ног. Литрами глотал кофе и принимал «Ноу-Доз» и «Виварин»[3], чтобы не заснуть.
«Я водил бульдозер. Вылезал и слезал. Нагружал и разгружал. Бесконечно горбил спину, – вспоминал Дэйв впоследствии. – Глаза вечно слипались. Порой, чтобы не свалиться, я нюхал нашатырь из аптечки. Чего только не делал, чтобы не заснуть за рулем».
Множество раз, уже по пути домой, Дэйв понимал, что просто не выдержит дорогу из Уиндбей. Удивлялся, что до сих пор не съехал на встречную полосу и никого не убил. Бывали моменты, когда он ехал так медленно, что все его обгоняли, а он не понимал почему. Иногда в голове начинали звучать голоса – он называл это «криками».
Когда появлялись «крики», Дэйв съезжал на обочину дороги, чтобы прикорнуть на пару минут. Иногда ему удавалось усилием воли их подавить и добраться-таки до окрестностей Реймонда. Бывало, что, доехав туда, он останавливал «Олд-Блю», свой грузовик, возле Бьютт-Крик, в зоне для пикников примерно в трех милях от их дома на шоссе 101. Он делал так, когда понимал, что больше не в силах давить на педаль. Что полностью вымотан. И, сказать по правде, слишком слаб, чтобы вступать в перебранки с Шелли. Ему надо было передохнуть, прийти в себя.
Избавиться от «криков».
Однако его жену это не останавливало. Один раз Дэйв проснулся от резкого стука в стекло грузовика. Стучала Никки.
– Мы знаем, что ты здесь, пап, – сказала она, прежде чем бегом вернуться в новенький джип, который Шелли себе недавно купила.
Шелли даже не озаботилась тем, чтобы самой выйти из машины и обратиться к мужу. Она отправила старшую дочь пристыдить его и одновременно напомнить, что где бы он ни был, где бы ни прятался, она всегда отыщет его.
Да, Шелли была такая. Неутомимая, как гончая. Выносливая, с врожденной способностью находить своих жертв.
В любое время.
И если Дэйву казалось, что он может немного отдохнуть перед приездом домой и побыть в тишине, он ошибался.
Лара Уотсон считала, что у ее зятя серьезные проблемы с алкоголем, но это было ничто по сравнению с Шелли. Он мог бросить пить. Но не мог бросить жену.
Лара была уверена, что, как Рэнди и Дэнни до него, Дэйв со временем уйдет от Шелли. Позднее он сам признавался, что у него не хватало мужества расстаться с ней, и он лишь надеялся, что когда-нибудь вернется домой, а ее там не будет.
«Исчезнет куда-нибудь. Переедет обратно в Ванкувер, или что-то в этом роде, – вспоминал он. – Даже не знаю, на что я рассчитывал. Но она никуда не девалась».
Лара, оглядываясь назад, решила, что Шелли берет пример с бабушки Анны, у которой муж всегда спал в сарае. Первый супруг Шелли, Рэнди, ночевал в машине после стычек с женой. Теперь то же самое происходило с Дэйвом.
«Он не хотел возвращаться домой, – говорила она. – Потому что там она накидывалась на него. Он работал день и ночь, а потом спал в своем грузовике. У Шелли был джип. У него – грузовик. Он спал там или пробирался в офис, когда все оттуда расходились, чтобы переночевать. Прямо на полу».
Позднее Дэйв оправдывал творившееся в Монахон-Лэндинг тем фактом, что не решился уволиться из «Вейерхаузера». А ведь Шелли настаивала! Говорила, что целлюлозный гигант выжимает из него все соки, и он мог бы работать на кого-то еще. Кроме того, работая вдалеке от дома, он не мог быть хорошим мужем и отцом.
