Вот и стал Пётр Андреевич ездить по сто сорок девятому маршруту: станция метро «Спортивная» – крематорий. Кому-то этот маршрут может показаться смешным, но на самом деле ничего смешного и даже интересного в нём нет – маршрут как маршрут.
И работа оказалась вовсе не такая уж тяжёлая: никто Петра Андреевича даже и не проверял. Захочет он выйти на маршрут – выйдет, а не захочет – так и не выйдет. Иногда проснётся он утром и подумает: «Ане хочу я сегодня работать!» И спит дальше. А иногда, наоборот, проснётся среди ночи, поворочается и чувствует, что надо бы выйти. Заведёт автобус, доедет до метро, заберёт пассажиров, отвезёт их до конечной и снова спит спокойно.
Зарплату ему никто не платил, но зато каждый пассажир давал Петру Андреевичу десять рублей одной бумажкой, даже если он и не просил. Часть этих десяток он сдавал в окошко кассы. Там никогда не говорили, что, мол, мало или много – сколько даст, столько и возьмут.
А себе он оставлял деньги только на бензин да на пищу – сосиски там или шаверму. Ещё он очень полюбил суп-доширак. Жил Пётр Андреевич прямо в автопарке в пустом гараже – квартиры у него раньше какие-то были, да все куда-то подевались.
В общем, ему всё нравилось. В первое время тяжело было одному, но и это прошло: как-то он совсем почти перестал что-нибудь чувствовать, а это тоже иногда полезно.
Ещё поначалу Петра Андреевича удивляло, что его пассажиры всегда ездят только в одну сторону, а обратно никто даже руку не поднимает на остановках. Он хотел даже спросить про это у других водителей. Но они все были калмыки или, может быть, тувинцы – бритые и ни слова не говорят, хоть спрашивай, хоть не спрашивай. Ну и ладно, подумал тогда Пётр Андреевич, значит, так и надо.
Один только раз сели два пассажира от крематория. Уселись на переднее сиденье, рядом с Петром Андреевичем, и за всю дорогу не сказали ни одного слова. Вышли они оба на проспекте Медиков и разошлись в противоположные стороны. Неприметные такие: отвернулся – и уже забыл, как выглядят.
Петр Андреевич немного постоял: какая-то вроде бы у него мысль появилась в голове – было в них что-то знакомое, что ли. Но тут сзади засигналили, и он поехал дальше – за новыми пассажирами. А обо всём задумываться – голова треснет.
Человек
Один человек умел разговаривать со зверями, птицами и даже насекомыми, а с людьми не умел.
Человека этого вообще нашли в мусорном баке. Он тогда был ещё очень небольшой человек: сантиметров тридцать пять всего ростом. Те люди, которые его нашли в баке, хотели сначала его съесть, потому что думали, что он докторская колбаса. А потом пощупали: мокрый. Докторская колбаса, конечно, тоже мокрая, но не так сильно. Поэтому не стали сразу есть, а сначала развязали. Смотрят – а там человек! Чуть человека не съели!
Тут как раз мимо шёл милиционер, огромный, метров пять ростом. Подложили человека ему – у такого не пропадёт. А сами спрятались в кустах и смотрят. Ну, милиционер шёл-шёл, видит – что-то лежит на дороге, пищит. Поднял, понюхал и унёс к себе в милицию.
И у милиционера этот человек и правда не пропал: сначала отдали его в дом малютки, потом ещё в какой-то дом, потом этот человек немного вырос, пошёл в школу, и там его стали учить разным предметам.
Но только никак у него не получалось учиться: всё ему как об стенку горох. Зададут домашнее задание – а он его даже записать не умеет, не то что сделать. Бились с ним, бились, да всё напрасно. Так и махнули на него рукой – решили, что дурак. Пусть сидит на задней парте.
Но тут пришла в школу новая учительница по математике.
– Кто это, – говорит, – сидит там на задней парте, ворон считает?
Тут отличница поднимает руку:
– А это у нас дурак, – говорит, – вы на него не обращайте внимания. Он ничего не понимает – просто так сидит.
Но учительница ей не поверила. Она молодая была, умная. Подошла к человеку, рассмотрела его внимательно и говорит:
– А ты не такой уж и дурак! Я так думаю, что ты притворяешься. А ну скажи, сколько будет семью восемь? – И линейкой замахивается.
Кое-как человек от неё в окошко выпрыгнул и убежал.
А вечером учительница домой пришла, включила свет: а у неё на стенах сидит четыреста миллиардов тараканов. Или, может быть, больше, их ведь никто не считал. И все шевелятся!
Ну, в общем, не стала больше эта учительница в школе работать, уехала куда-то, и никто её с тех пор не видел.
И человека после этого уже никто не трогал. Он сидел себе на задней парте всё время в первом классе и смотрел в окно. Только он не считал ворон, как все думали, а делал им разные знаки, а они тоже ему делали разные знаки. Ну, чтобы не скучно было.
Но в конце концов совсем ему надоело учиться в школе: все кругом говорят что-то непонятное, в тетрадках выводят какие-то загогулины. А зачем? Сами не знают зачем.
Так что однажды взял этот человек да и ушёл жить в парк. Парк был большой, и человек поселился в самом-самом дальнем его углу, где никто не гулял, только собаки бездомные. Нашёл себе ямку, насыпал туда сухой травы и стал жить.
В парке ему нравилось гораздо больше, чем в школе. Вороны носили ему еду из разных мусорных ящиков. Там этой еды так много, что вороны даже не могли её всю съесть – если бы они её всю съели, то обязательно бы лопнули. Так что еды им было для человека совсем не жалко.
А белки никакой еды ему не носили, потому что дуры. Но как раз потому что дуры, от них тоже была польза: найдёт белка орех и закопает на зиму. Потом второй орех, пятый, десятый. А мозгов у неё в голове так мало, что больше двух мест она запомнить не может. Так что можно спокойно выкапывать и есть – белка про них всё равно забыла.
В общем, зажил он – лучше не придумаешь: оброс со всех сторон волосами, грязи на него налипло столько, что зимой не холодно. Даже собаки ему завидовали, как он хорошо устроился.
А тут вдруг какая-то женщина забрела в этот угол парка непонятно зачем. Увидела человека и как закричит: «Ужас! – кричит. – Ужас! Ребёнок! Немытый! Нечесаный! Без родителей! В школу не ходит! Безобразие! Непорядок!»
Так сильно кричала, что опять пришёл милиционер, тот самый, который пять метров ростом, – думал, что кого-то убили.
Взял он человека за шиворот и отнёс назад в школу. Там его снова посадили на заднюю парту и опять про него забыли.
Ну и что из этого вышло хорошего? Ничего не вышло хорошего: однажды на уроке учительница водит, значит, пальцем по классному журналу, чтобы вызвать кого-нибудь к доске на казнь, а тут вдруг открывается дверь и заходит Медведь: страшный! – хуже директора. Все ученики попадали под парты, а учительница тоже упала на пол и притворилась, что будто бы мёртвая: мало ли что – вдруг Медведь не ест мёртвых учительниц?
Один только человек никуда не упал.
– Привет, – говорит. – Я тебя узнал. Ты – Медведь.
