— Муж?! — просипел, хватаясь за край столешницы.
Громадина перед ним чуть дернула широкой бровью. Толстые ручищи скрестились на необъятной груди, и Вилла прошиб холодный пот от одной мысли, что его сестра наверняка испытала объятья этого… великана с невозможными, как и сам мужчина, темно-пепельными волосам. В горе запершило, а щекам стало жарко. И не только объятья.
— Ты расслышал верно, — пророкотал незнакомец. На мгновение Виллу показалось, что его глаза слабо сверкнули.
— Но…
Мысли разбегались, унося вместе с собой и нужные слова. Совершенно забыв о почтении, Вилл просто таращился на мужчину перед собой.
— У нас скоро будет детеныш.
Все, это было последней каплей! Схватившись за голову, Вилл тихо застонал. Пару минут назад он задыхался от печали, раздиравшей сердце на части тупыми когтями. Как и много дней до этого, думал о сестре и о тех вестях, что принесли с границ: маги убиты, все войско растерзано. Мать слегла сразу. Ничего не помогало, потому что от душевных ран не придумали зелья. Отец держался из последних сил, и то ради сестер, и даже мелкий мерзавец Кельвин прикусил жало, стыдясь в такой момент поливать грязью ту, которую еще недавно звал невестой.
Но радость свалилась как с нег на голову — жива! Увидев куколку, да еще такую светлую и яркую, Вилл голов был плакать и смеяться от счастья. И тут на тебе! Муж! Детеныш! Ребенок что ли? И этот странный акцент, словно великан перед ним то и дело рычал.
А может, рассудок просто повредился? Вилл опять потряс головой.
— Де… У вас будет ребенок? Ребенок…
— У мужа и жены бывают дети, — как слабоумному, неожиданно мягко прорычал великан. — Ты прочел не все письмо. На другой стороне еще строки.
Вилл торопливо перевернул листочек. Так и есть! Ну, Айка-негодяйка!
«Скорее всего, ты удивишься, увидев передавшего тебе это письмо. Но не обманывайся его внешностью. Кайрон — тот, кому я доверяю безоговорочно и всем сердцем. И так же люблю. Он — мой муж. Да, Вилл, тебя не подводят глаза и постарайся не таращиться слишком сильно — это не вежливо.
И еще — присядь, если до сих пор не сидишь. Я жду от него ребенка. Третий месяц идет.
Люблю вас, Айла»
Кайрон-великан тем временем рассматривал лавку. На первый взгляд совершенно спокойно, но Виллу что-то не хотелось нарушать его видимое равнодушие запоздалыми претензиями. Руки немного чесались схватить ворот темной рубахи и толкнуть к стене, но эта яркая куколка… Да и сдвинуть мужчину с места вряд ли бы получилось. А вот самому отправиться к Хассу с одного удара — легко.
Запоздалое прозрение прокралось в оглушенный мозг. Акцент, странная одежда, движения плавные — как у хищника…
— Ты из Айсвинда, — прошептал, чувствуя, как немеют кончики пальцев.
— Да. И тут лишь по просьбе жены. Где твой дом? Мне нужно увидеть ваших родителей и отдать подарки.
Вилл покосился на заплечную сумку мужчины. Еще и подарки! Да мать точно последние крохи здоровья растеряет, когда этот здоровяк с каменной мордой прорычит в лоб — «Я — муж Айлы»
— Не покажешь сам, я все равно найду, — предупредил варвар.
Ну что за манеры? Как Айла вообще умудрилась выйти за него? Хотя с такими замашками сестру, скорее всего, перебросили через плечо и в прямом смысле потащили под венец. И все же — эта куколка. Айла бы ни за что не сделала игрушку такой яркой, будь она хоть немного недовольна замужеством.
— Мать больна, — попытался выкрутиться самец.
Кайрон только фыркнул и направился к выходу. Ожидаемо, Вилл бросился следом. Так-то лучше. Расшаркиваться и оставаться хоть на минуту дольше в душном людском селении у него не было желания. Лекарь Вилл хоть и удивлен, но больше не выглядит живым покойником, осталось поговорить с родителями.
Дорогу им устилали уже привычные удивленные взгляды, а в спину неслись шепотки. Едва различимые для человечьего уха, но не волчьего.
— Брат шлюхи?
Вилл даже споткнулся, когда через несколько минут пути Кайрон прорычал свой вопрос.
— Сплетни, — буркнул неохотно.
Один взгляд — и самец пригнул голову. Подковырнул носком сапога камешек и зло ответил:
- У Айлы жених был. Сразу он мне не понравился. Неплохой вроде — не придерешься, но весь какой-то… продуманный, чтобы по его любое слово и жест. И вот как дошло до всего… этого, ну, дерьмо из него и полезло. Обиделся, видно, что его усилия прахом пошли. Сделал из нее…
Лекарь зашипел рассерженным камышовым котом, а Кайрон неожиданно четко понял — он все-таки задержится в этом городке. Минут на десять.
— Имя.
— Кельвин, — мстительно и с удовольствием произнес юноша. — Живет через пять дворов, на противоположной стороне нашей улицы. Там же и работает, в лавке кожевника.
Кайрон кивнул — он запомнит это очень хорошо.
Дом встретил их любопытными мордочками в окнах второго этажа. А чуть погодя — потоками слез и вопросов. Мать и сестры Айлы оказались куда доверчивее, чем сын и муж. Последний пытался расправить согнутые временем плечи и приструнить взглядом, но его потуги вызвали только сочувствие.
Но вот когда дело дошло до подарков, в соленом от слез воздухе зазвенело сомнение и восхищение.
— Это… слишком дорого. Мы не можем, — отнекивалась Дана, неловко перебирая кончик толстой косы с проседью. У Айлы тоже были густые волосы, видно — в мать. А рост — в отца. — Нет, не можем!
— Айла будет огорчена. Она старалась выбрать.
— Он прав, мама, — поддержал Вилл.
Женщина сдалась. В ее глазах не блестела жажда золота, но Кайрон теперь знал, что этот дар позволит сестрам Айлы выбрать мужа по сердцу.
— Она действительно счастлива? — совсем тихо уточнила Дана.
— Моя жена счастлива. Мы любим друг друга, — не покривив душой, ответил он. Потому что помнил, как чувственно и нежно целовала его сладкоголосая иволга перед дорогой. И какими горячими и отчаянными были ее ласки.
«Так долго, — вздыхала ему в губы, прижимаясь всем обнаженным телом. — Ты рядом, но я уже скучаю. Люблю тебя, мой волк».
И он любил. Может, не всегда говорил это, но без нее жизнь была бы медленной смертью. Он испытал этот кошмар, когда почуял, что пара нуждается в помощи. И не был уверен, что сможет пережить его снова.
— Мы хотели бы видеть вас тут, и ребенка, — такая просьба не могла не прозвучать.
А вот на это он не знал, что ответить. Границы Айсвинда были по-прежнему зарыты. Лишь для него сделали исключение. И, может, через месяцев шесть сделают снова. Мысль покинуть свою родину была невыносимо тяжелой. И все же принятой целиком и полностью.
— Не могу обещать. Но при первой же возможности вы повидаетесь.
