Она прижалась губами к Катькиному лбу.
– Да нет вроде, температура нормальная.
Катя нехотя встала. На кухне Ната всё так же вещала о новой тактике и стратегии.
– Так! После Нового года сразу запишемся в школу танцев! Вы не представляете, как это эффектно – уметь танцевать танго или самбу.
– Пасодобль! – добавила Катя. – И где вы, боюсь спросить, удумали блистать владением ритмичного танца? Не в клубе ли престарелых? Там точно подцепите какого-нибудь энергичного старпёра!
Наташа отчаянно замахала руками.
– Неееее! Мы ещё при памяти. Можем на кого-нибудь и поприличней рассчитывать!
Катя с наслаждением откусила огромный кусок рассыпчатого торта.
– Тогда в спортивный клуб запишитесь, там шансов больше.
Новогодние каникулы таяли на глазах. Катерине позвонила сокурсница, и они каждый день повадились ездить в Игору кататься на горных лыжах. Подружка была не новичок в этом деле, а Катька, разукрашенная синяками, в конце концов научилась благополучно спускаться с заснеженных склонов в модной парке.
В местной столовой набирали пироги и сладкие слоёнки, тефтели в белом соусе из детства и терпкий чай с брусникой.
К молодым девчонкам с горящими от восторга глазами частенько подсаживались молодые ребята. Катя начинала нервничать, а подруга обижалась.
– Ну что ты дикая такая! Может, на машине домой довезут! Сил нет на автобусе переться.
Пацаны были симпатичные, но до Серёжки не дотягивали. Ей стало казаться, что все мужчины делятся на Толиков – на тех, кто впоследствии станет дядей Петей, и Серёжу – единственного и неповторимого.
Игры с воображением утратили свою привлекательность, захотелось жить здесь и сейчас, да и на Михаила Катя была порядком обижена. «Взял и исчез! Знал бы, как страшно стало! Что только не померещилось!.. И главное, полная уверенность, что всё это не сон и не видение, а самая настоящая реальность».
Катя не заметила, как закончилась зимняя сессия. Она выбежала из университета и лёгкой походкой полетела по Невскому в сторону Конюшенной. Мама давно хотела пышек, а самой заехать не было времени.
– Остынут, слипнутся!
Катя прижимала к себе бумажный пакет, старалась, как могла, уберечь от мороза.
Позвонила два раза, никто не открыл, пришлось лезть за ключом. Мамин норковый полушубок смиренно висел на вешалке. Рядом пузырился громадный пуховик. «Дядя Петя, – сообразила Катя. – Опять не нашёл понимания у жены».
Мама стояла у окна в гостиной и молчала. Петя нарезал круги вокруг дивана и пытался в чём-то убедить маму. Казалось, она его не слышит или просто не хочет слышать. Катюша оставила пышки в коридоре и пошла к себе. Прилегла на кровать. Сильно хлопнула входная дверь: дядя Петя ушёл, не найдя понимания. Сейчас мама закроется в спальне и будет шмыгать носом, сдерживая слёзы.
«Лучше всё-таки танцевать танго, Ната права», – подумала Катя и посмотрела на Барышникова.
– Ну что? Висишь себе спокойно, а у нас тут чёрт-те что творится! И Серёжу ждать больше не имеет смысла! Может, к отцу рвануть в Индию? Навсегда…
Она закрыла глаза. Такая невыносимая тоска разлилась по всему телу.
– Где это я? – Катюша испуганно оглядывалась по сторонам.
Она стояла на перроне вокзала, только не могла понять, какого. «Никогда здесь не была», – подумала Катя. Всё было в каких-то серо-чёрных тонах, словно она попала в чёрно-белое немое кино. Вдалеке плавно передвигались люди, преимущественно парами. Некоторые, казалось, замерли и стояли в неестественно театральных позах при полной звенящей тишине. Барышников медленно шёл к ней навстречу в твидовом костюме, и шёлковое кашне развевалось от лёгкого ветра. Михаил был встревожен и чем-то явно озабочен.
– Привет! – он отвесил старомодный поклон.
Катя удивлённо улыбнулась.
– Ты совсем другой сегодня! Не думай, я уже совсем не злюсь на тебя… Ты что, уезжаешь? Или ты опять хочешь сказать, это моё воображение придумало этот странный вокзал?
Миша отрицательно покачал головой.
– Нет. Ты здесь ни при чём. Это место, где прощаются.
– Кто прощается? – Катя испуганно взглянула на Барышникова.
– Мы с тобой, например. Они, – он махнул в сторону застывших пар.
– Почему? Ты же просто моё воображение, моё желание.
– Катерина, как только мы начинаем привыкать к человеку, который нас создаёт в своём воображении, нам приходится вольно или невольно уходить навсегда. Таковы правила игры! Даже не правила. Это закон, неизбежность. И я хотел предостеречь тебя, помочь разобраться во всём. Это очень важно. У нас совсем мало времени.
Она чувствовала, он очень волнуется, как будто подбирает слова, но никак не может найти правильные.
– Я не должен тебе ничего говорить. Это недопустимо. Человек должен учиться слушать себя и принимать правильные решения. Ничего нет страшнее и губительнее самообмана и слепой веры, что всё авось как-нибудь устроится! Всё устроится ровно так, какой путь и решение ты выберешь.
– Кать, вставай! – мама сильно трясла её за плечо. – Ну проснись же!
Катюша то открывала глаза, то опять проваливалась в сон. Она уже с трудом различала очертания Михаила, и только понимала, он что-то пытается ей сказать, прокричать на прощание…
– Катя, милая Катя! Знай, люди никогда не меняются! Слышишь, никогда не меняются! Никогда…
Его образ таял и исчезал. Он отчаянно кричал, но она больше не могла разобрать ни слова.
– Там пришёл молодой человек с огромным букетом цветов! – мама перешла на шёпот. – Очень представительный!
– Серёжа? – Катюша вскочила с кровати и, как была, побежала в коридор, даже не взглянув в зеркало.
Он стоял красивый и уверенный в себе, с улыбкой и охапкой белых роз.
– Катя! Прости, я очень виноват. Я вспоминал, скучал. Мне не хватало тебя. Я не знаю, что говорить. Давай будем вместе! Я многое понял. Всё будет по-другому, поверь!
Она молчала, нерешительно озираясь по сторонам, ища поддержки. Задыхалась от напряжения. Потом зажмурила глаза, пытаясь вернуться туда, на вокзал, к Мише. Она хотела ещё раз услышать эти тяжёлые, но, скорее всего, правильные слова. Это ровным счётом ничего не меняло… Она любит Сергея несмотря ни на что! «Никогда! Люди не меняются, никогда!»
– А вдруг?
В поисках идеальности
Мир всегда делился на уверенных и неуверенных. Нет, Александр не был неуверенным в полном понимании этого слова, в чём-то он был абсолютно уверен. Всё началось в детстве. Он категорически не нравился девочкам – и некрасивым в том числе. Он блестяще учился, но это ничего не меняло. «Странно, – обсуждали друзья семьи, – у таких интересных родителей такой некрасивый ребёнок». Да и мама, добрый человек, прижимая его к сердцу, часто говорила:
