И потом Дайна снова увидела призрак, ту самую хрупкую девушку по имени Инга с прической каре и в мужской рубашке. Теперь-то уж ее имя она знала совершенно точно.
На всякий случай Дайна спросила у призрака:
– Ты Инга?
Надо сказать, она и сама немного удивилась тому обстоятельству, что произнесла все это, не сказав ни единого слова. Как будто это был телекинез или передача мыслей на расстоянии.
И, не смотря даже на все это, мысленный этот и очень странный ее голос вышел долгим и тягучим как патока.
Инга на ее вопрос согласительно кивнула.
Ну, правильно! Призраки же не умеют разговаривать!
Не смотря даже не то, что призрак, была эта самая Инга вовсе даже не страшная, а какая-то испуганная и будто бы очень сильно озябшая. И еще она постепенно растворялась в воздухе так, как упавший в воду снег тает и растворяется, исчезая.
Дайна обратила внимание также на то, что в доме стало как-то совсем по-другому, нежели было тогда, когда она только приехала. Темнее, что ли, как-то стало и много плотнее, будто комнату до краев наполнила мутная озерная вода.
И еще Дайна услышала, как где-то на улице воет собака. При этом, вой этот тоже был каким-то долгим и тягучим, то есть совсем не таким, каким бывает в реальной обычной жизни.
«Кабздох! Чего это он воет-то? Или умер кто?» – подумала Дайна.
Она когда-то давно слышала, что собаки всегда воют тогда, когда кто-то умирает или собирается умереть.
– Ты дружила с Максом Грымовым, а потом рассталась с ним и познакомилась с этим гадом, – даже и не спросила у призрака Инги Дайна, а скорее констатировала факт Дайна все тем же самым мысленным и бессловесным образом. – И это он был с тобой в тот день двенадцатого июля, когда ты пришла к Максу. И ты стала свидетелем того, как этот гад попросту скинул Макса с террасы, выдав все это за самоубийство.
Инга кивнула.
– Ты стала свидетелем убийства? – добавила Дайна. – Ты сбежала с места преступления и запрыгнула в первую же попавшуюся машину, после чего уехала с Михаилом сюда в эту лесную глушь, мечтая только о том, чтобы убийца тебя не нашел?
Инга снова кивнула.
– И ты жила какое-то время в этом доме, пока убийца тебя не разыскал. Он выследил тебя по номеру машины Михаила. Воспользовавшись тем, что Михаила не было дома, он убил тебя, а труп спрятал. И после этого он убедил всех на свете, что ты в очередной раз куда-то сбежала. Это было так на тебя похоже! А сам попросту таким образом избавился от опасного свидетеля.
Медленно тая, Инга снова согласительно кивнула.
– Смотри, что у меня есть! – сказала Дайна и достала из кармана брелок-ракушку.
– Убийца купил это в сувенирном магазине на тропическом острове Лангкави, когда ездил к Стасу Григорьеву за инструкциями по устранению конкурента, и совершенно случайно уронил этот брелок в тот день, когда убил тебя.
Инга кивнула.
– Где он спрятал твое тело? – задала ей новый вопрос Дайна, на что девушка молча указала на мерцающее в окне озеро.
– В том месте, куда ты показала, под каменным обрывом находится глубокий омут, – все также тягуче и медленно сказала Дайна и принялась возмущаться: – Вот гад! Нет, ну какая сволочь, а?! – после чего стала спешно объяснять: – Я все про него знаю. Он профессиональный киллер, ученик Пятака. Пятак создал целый клан профессиональных убийц, что-то вроде семьи, где каждый готов прийти на помощь и сделать то, что другой сделать был по каким-то причинам не в состоянии. Одна девушка из этого клана по имени Ирина, судя по всему, именно по наводке того, кто убил тебя, пыталась меня убить.
– Они проворачивали все свои темные дела, выдавая заказные убийства за самые обычные несчастные случаи, – произнесла Дайна.
Вдруг Инга стала таять и растворяться не в пример быстрее.
Дайна хотела было рассказать ей что-то еще, но не успела, потому что Инга кинула на нее последний испуганный взгляд и окончательно исчезла, полностью растворилась в воздухе.
А Дайна вдруг поняла, что сама тоже стала как-то странно растворяться и делаться такой же призрачной как Инга. Дайна взглянула на свои руки и поняла, что они стали тонкими-тонкими и будто бы совсем прозрачными.
И еще она поняла, что Кабздох на улице неожиданно перестал выть, после чего во всей вселенной установилась какая-то непонятная и странная тишина.
– Я уже умерла, что ли, и стала такой же как Инга? – все также мысленно пробубнила Дайна и тут же приказала себе самой: – Не сметь умирать! Не сметь!
Она даже попыталась отчаянно закричать. Но не от страха, а наоборот, чтобы привести себя в чувство. И этот крик немного привел Дайну в чувство.
Усилием воли Дайна открыла глаза и поняла, что лежит на полу. И при этом гостиная заполнена вовсе не водой, как показалось ей немного раньше, а самым настоящим едким дымом из камина.
Дайна кашлянула и тут же подавилась этой гарью, после чего поспешно закрыла рот рукавом куртки. Глаза ее сразу же начали сильно слезиться.
Дайна посмотрела на камин и поняла, что кто-то специально закрыл заслонку горящей топки, отчего дым пошел не в каминную трубу, а заполнил собой комнату.
«Угарный газ!» – догадалась она и мысленно добавила: – «Бам! Бам! Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Несчастный случай! Двое отравились угарным газом в собственном доме и все из-за того, что рано закрыли каминную заслонку».
Не имея никаких сил двигаться, Дайна тем не менее подползла к дивану, на котором лежал Михаил и попыталась его растолкать, но на все ее попытки он совершенно никак не реагировал, хотя пульс вполне заметно еще прощупывался на его запястье. Теперь уже Дайна совершенно точно знала, что этот его странный и очень крепкий сон был вовсе не от выпитого пива.
Глаза слезились, было совершенно невозможно смотреть и дышать, голова от отравления угарным газом отчаянно болела и сил никаких не было вообще.
Держась за стены, Дайна добралась до двери и не особо-то веря в то, что она не подперта чем-то снаружи, толкнула ее. И дверь тотчас же открылась.
В общем, для убийцы это было принципиально важно, так как подпертая дверь сразу же бы дала возможность подозревать о том, что вместо несчастного случая имеет место быть самое настоящее убийство.
Дайна вышла на крыльцо и, не в силах стоять на ногах, буквально упала с крыльца на холодную и мокрую, освещенную огнями окон второго этажа, траву.
Она знала, что буквально через мгновение немного придет в себя, после чего вернется в дом и вытащит на лужайку перед домом Михаила.
Она знала, что именно так и будет.
Но вышло все совсем по-другому.
Все еще лежа на мокрой траве, она вдруг осознала, догадалась, что кто-то стоит на траве рядом над ней и держит в руках что-то тяжелое, наверное, тот самый оставленный Михаилом у кучи не расколотых чурок колун.
