Денис — каким я знала его, каким видела каждый день — на нарушителя спокойствия никак не походил. Трудно было поверить, что он отказался соблюдать закон. Просто зачем? Не верю, что для него самоцель — убивать людей. Но он все- таки засветился на фотографиях жертв… Это факт.
Размышления мои прервала приоткрывшаяся дверь. Денис появился на пороге с двумя пакетами в руках.
— Ложись, — он кивнул мне на постель.
Спорить я не стала — даже если зеленка не поможет, будет приятно, что меня намазывает именно он.
Денис обрабатывал царапины умело, как будто не в первый раз. Разве что иногда отвлекался, чтоб погладить меня по вполне здоровой пояснице или по тому, что находится пониже нее.
Только обнаружив его руку там, я замерла, понимая, что он сейчас смотрит на знак.
Одновременно от прикосновений его к этому месту возбуждение пробегало по венам.
И все же я замерла, вытянувшись струной, не зная, спросить или нет. Не выдержала в конце концов:
— Денис… Что это такое?
Денис ласково провел пальцами по извилистым лучам.
— Это знак, — многозначительно сказал он. Спасибо, кэп.
— Откуда он у меня? И что он должен означать?
— Это знак, что ты принадлежишь к моей семье, — Денис наклонился и поцеловал меня за ухом, заставляя кровь забегать по телу быстрей.
— Говорят, он появляется после укуса?
— Не совсем, — еще один поцелуй, на сей раз в основание шеи.
Я выгнулась, пытаясь заглянуть в глаза.
— После чего-то еще? — поинтересовалась я.
— Иногда и после этого, — рука Дениса снова огладила знак, потом исчезла и появилась уже у меня в волосах. — Дело в голове.
— Не в крови?
— Нет.
Денис опустился на постель рядом со мной, опираясь на локоть.
— Ты сама принимаешь семью. Нельзя сделать тебя ее частью, просто укусив.
Я молчала, обдумывая сказанное.
— Вас много? — спросила я.
— Я не один, — очередной замечательный ответ. Впрочем, Денис тут же пояснил: — Волки не живут вне стаи. Одиночка обречен.
— Жаль, — сказала я, — мне больше нравилось думать, что ты так же одинок, как и я.
— Ты не одинока, — Денис поймал мое лицо в ладонь, коснулся поцелуем губ, — я с тобой. И теперь всегда буду с тобой.
Я закрыла глаза, позволяя себе утонуть в том тепле, что исходило от него. В эти мгновения мне было все равно — кто он такой, и какой у него закон. Я просто хотела, чтобы он никогда больше не оставлял меня одну.
Но время не могло остановиться, хотя порой мне и казалось, что я существую в каком-то безвременье, не имевшем ни начала, ни конца, поймана в бесконечный день сурка.
— Мне нужно работать, — сказал Денис, посмотрев на часы, — и я принес тебе кое-что.
Мой взгляд упал на кулек одежды, который я вчера спрятала в подсобке.
— Хотел спросить, что он делал у меня, — пояснил Денис, — но ответ, в общем-то, получил.
Глава 17
Перспектива посетить сход пугала меня — уже потому, что я не хотела, чтобы на меня смотрело два десятка глаз, решающих мою судьбу.
Из всех крупных российских стай в Москве так или иначе обитает только пять — но есть стаи помельче, вожаки которых тоже норовят пробиться в круг. А есть те, кто в Москву присылает только своих представителей — но и представители эти наверняка не пропустят сход.
С первого взгляда кажется, что стая — это своего рода вольница, где каждый каждому брат. И на определенном уровне это так и есть.
Но там, где вожаки решают дела, все сложней.
Я ожидала увидеть десяток людей, столь же угрожающих на вид, как и Руслан. Но, к моему удивлению, все происходившее выглядело абсолютно не так.
Даже Руслан пришел не в обычной своей кожанке, а в джинсах и пиджаке. Длинные и обычно немытые волосы его сейчас были собраны в маленький хвостик
Что говорить об остальных участниках церемонии — на всех были белые рубашки или пиджаки. Некоторые из уже сидевших за длинным столом в конференц-зале, располагавшемся в подвальном этаже одного из рок-клубов Москвы, и вовсе явно были одеты у западных кутюрье.
Я знала, что среди нас есть разные люди. Следовало ожидать и того, что власть будут иметь те, у кого есть деньги. Но мне никогда не приходило в голову, что успех в человеческой жизни — один из критериев выбора вожаков.
Дело мое слушали в самом конце. Первые три часа я просидела в сторонке, на одном из стульев для гостей, краем уха слушая разговор, касавшийся незнакомых мне и не очень интересных вещей.
Обсуждали какой-то завод, который две стаи не могли поделить между собой. У нас есть заводы? Оказалось, что да. Потом какой-то конфликт, к которому один из вожаков привлек представителей человеческих властей. Вожака, похоже, собирались снимать, но его стая заступалась за него.
— Если повестка исчерпана… — сказал наконец председательствовавший на собрании волк, сидевший в торце стола.
— А как насчет фур? — подал голос из зала другой.
«А тут-то мы причем?!» — я невольно вскинулась и посмотрела на него.
— Очень неудобно завозить мясо в Москву, когда грузовикам разрешен въезд только после десяти часов! В итоге нам приходится торчать в пробках с множеством людей — водители у нас нервные, не все могут контролировать себя. А и зависят от фаз луны, представьте, как удивится народ, если за рулем вдруг окажется волк! И это не говоря о том, что держать этот руль лапами не очень удобно…
Я ошарашенно смотрела на него.
— Мы обдумаем этот вопрос, — отрезал главный и наконец перевел взгляд на меня.
Я разглядывала его лицо — с аккуратной бородкой, тщательно уложенными волосами. Наверняка за пределами зала он был совсем другой.
— Последний пункт, — сказал он и кивнул мне, приглашая выйти вперед.
Мне тут же освободили место за столом рядом с Русланом, которое я и заняла.
— Есть сведения о возвращении семьи Гар. А так же о том, что их представители несанкционированно вербуют людей.
Я сглотнула. Чувствовала себя подсудимой — хотя вроде бы и не сделала ничего. Сейчас еще заставят показывать знак…
— Руслан Вадимович, что можете сказать?
Руслан привстал, кивнул в знак приветствия всем, смотревшим на него, сел и только потом произнес:
— Все так. Диана… одна из моих волчиц. За ней никогда не замечали никакой склонности нарушать закон. Но за последние три месяца в моем районе произошло шесть убийств… Я не обвиняю ее. Но я знаю, что на ее теле знак Гар.
