— А достанется снова Олину… — шепотом сказала я.
Нико засмеялся. Впрочем, не долго, тут же сморщился, схватится за бок. Ребра у него.
— Ох, смеяться мне сейчас нельзя, — сказал он. — Между прочим, ребра мне еще твоим ударом помяло, Косак только доломал.
Я невольно покраснела.
— Прости.
— Дел! Вот только не вздумай оправдываться, — сказал он. — Ты спасла мне жизнь. Если бы не ты, нам бы не выбраться. Ты сделала куда больше, чем от студентки-первокурсницы вообще можно ожидать. Тебя награждать надо.
Не знаю… Не могу отделаться от мысли, что все это из-за меня. Что я должна была поступить, повести себя как-то не так.
— Зачем ты вообще полез в это? — сказала я.
Нико вздохнул. Попытался немного подтянуться на руках, сесть повыше. Я дернулась было помочь, но не стала. Ему не нужна моя помощь, он справляется сам.
— Сложно объяснить, Дел, — сказал он. — Наверно, мне все слишком сходит с рук. И где-то глубоко сидит желание проверить, до какого предела сходить будет. Слишком легко. Даже сейчас. Ну, поваляюсь я недельку здесь, и что? Только спокойнее для всех. Если б не я, а… Майтек, к примеру, его бы посадили.
Найти предел прочности… в этом есть что-то болезненно-неправильное. Какие-то старые счеты. С отцом?
— А что у тебя с Магнусом? — спросила я. — Что за история? Из-за женщины?
Я не успела договорить, когда Нико страшно напрягся и помрачнел.
Прошипел что-то сквозь зубы. Что-то страшное.
В точку?
И что-то действительно очень болезненное для него.
Мне даже неловко стало.
— Прости, — сказала я. — Не стоило, да?
Он глубоко вздохнул, дернулся от этого вздоха, в ребра отдалось. Качнул головой.
— Моя мать, — сказал он, наконец. — Я знал, что у матери был роман с каким-то магом, но не знал с кем. Тогда она отказывалась говорить. Он задурил ей голову. Не знаю… я не знаю, как все это было. Отец ведь тоже не подарок. Но в детстве мне казалось, у нас идеальная семья. Отцом он был действительно идеальным, а вот мужем… Я не знаю. Мне, наверно, до сих пор сложно примириться с этим.
Нико поджал губы.
Роман, который разрушил идеальную семью? Или все уже на тот момент было не идеально, что-то дало трещину? Столько лет брака… Нико, считай, было двадцать, и он младший сын. Матери, наверно, было за пятьдесят. Как же это вышло?
— Когда отец узнал, он выгнал мать из дома, не дал даже вещи собрать, — сказал Нико. — А на следующий день привел домой трех молоденьких шлюх. Навешал на них мамины украшения и платья… Сказал, что наконец-то может не скрываться, в открытую, имеет право. И будет развлекаться теперь. А я… я пытался… Я понимаю, что эта история больно ранила его, и он… Я пытался поговорить. Но он сказал, что будет делать все, что захочет, что имеет право, а я могу проваливать тоже. Тогда я сказал, что тоже буду делать все, что захочу, хлопнул дверью и подался в армию. Я ушел без вещей, без гроша в кармане. Мои братья поддержали отца, я единственный, кто… — Нико облизал губы. — Знаешь, Дел, наверно, все эти годы я пытался найти предел прочности его терпения. Когда он, наконец, плюнет и не станет возиться со мной, вытаскивать меня, как щенка. Когда я, наконец-то, смогу жить сам… Наверно, это зашло слишком далеко. И я даже не знаю, кто в этой истории виноват.
— А твоя мать? Как она?
Нико покачал головой.
— Она ушла из дома и пропала. Я не знаю, где она. Она оставила мне письмо, писала, что не нужно ее искать… я искал, но не нашел. Я подумал — вдруг этот Магнус… он знает…
У Нико дрогнули губы, так, почти по-детски отчаянно.
Глава 24. Тайные знаки, вейры и старая колымага
Утром вдруг оказалось, что молодой лохматый вейр ждет меня.
Это было так странно.
— До-обрый утро, Адел! — поприветствовал он с явным акцентом. Мне показалось, что улыбнулся, но на таком, почти зверином лице, сложно точно распознать эмоции. — На-ам нужен твоя помощь!
Мне как-то даже нехорошо стало. Неужели снова потащат в горы? И тут все куда серьезнее. При всем при том, как вейры относятся к людям… Если уж они сами пришли за мной — дело плохо.
Или… Олин говорил как-то, что вейры иногда крадут молоденьких девушек. Но красть для этих целей боевого мага как-то не слишком разумно, они ведь видели, что я могу.
— Что случилось? — осторожно спросила я.
— Новый ма-аг, — вейр осуждающе цокнул языком. — Плохой. Жадный. Хочет плохого. Он принести беду. Нужен твоя помощь! Ты ехать со мной.
Не так быстро.
Больше никакой неожиданной дури.
— А капитан Косак? Что говорит он? — спросила я.
Вейр покачал головой.
— Косак злой. Кричать! Он не хотеть звать тебя. Говорит, маг делать все сам. Но маг делать не так.
Олин против, значит. Наверно, самое разумное — сказать, что я не могу. Не выкрадет же он меня силой из воинской части.
Но если помощь действительно нужна, а у Галерта свои амбиции. Галерт хочет получить сокровища могильников? Кхайское золото или даже артефакты? Гробницы, которые охранялись тварями, наверняка таят много интересного.
Только вот что в этой ситуации могу я?
Ладно. В любом случае мне надо посоветоваться.
— Хорошо, — сказала я. — Но мне нужно спросить разрешения и сказать куда иду. Иначе мне будет очень плохо.
Вейру это не понравилось, но спорить он не стал. Это хорошо, значит тайно красть меня он точно не собирается.
Я пошла к Руте. Рута серьезная рассудительная женщина, она подскажет мне. Вот прямо вместе с вейром в медицинскую часть. Правда вейр остался на пороге.
— Подожди здесь, — сказала я. С Рутой я лучше, для начала, поговорю сама.
Рута тяжело вздохнула, выслушав меня, выглянув за дверь, посмотрев на вейра, который нервно переминался с ноги на ногу.
— Мне это очень не нравится, — сказала Рута. — Этот Галерт не нравится мне, и у него явно свои интересы. Как и у Магнуса до него. Но тебе лезть в это опасно. Уолешу мы пока говорить не будем, ты не обязана, а я…. ничего… Сейчас ты официально подчиняешься Нико, он твой куратор. Нико мы расскажем. Не смотри на меня так. Нико придурок, но сейчас без него нам не обойтись. Пусть он поговорит с вейром, он знает их язык, и сможет узнать больше, чем ты или я. Потом мы решим.
Опять Нико, у которого тут тоже свой интерес. Я даже не сомневаюсь, что он скажет.
Рута позвала. Он вышел к нам сам — на костылях, нога в гипсе. Едва доковылял до стульчика и плюхнулся, видно, что стоять ему тяжело. Отдышался. Вейра мы пригласили тоже, он слегка смущался, озирался по сторонам. Вейра звали Утхар.
