Солдаты молча встали с поваленных бревен, служивших им скамьями для занятий и приема пищи, приветствуя шедших к ним командиров. К расположению приближались, одновременно с Егором, лейтенант Баранов и еще один человек, в петлицах которого были видны капитанские «шпалы».
– Товарищ старший политрук сейчас введет вас в курс дела, – спокойным тоном сказал Баранов и посмотрел на политработника.
– Прошу садиться, товарищи бойцы, – сказал тот и, сняв фуражку, опустился на край толстого бревна.
Напротив него сел лейтенант, взглядом отмечая присутствующих.
– Тут вот какое дело, товарищи разведчики, – начал старший политрук, неформально обращаясь к бойцам, что было присуще людям его положения, вынужденным иногда вникать в тонкости жизненных ситуаций и подбирать ключи к сердцам простых солдат, – каверзное положение складывается в передовых частях дивизии. Сейчас это докатилось и до нашего артполка.
Бойцы внимательно смотрели на политрука, впитывая каждое его слово.
– Стали пропадать солдаты, – продолжил капитан, обводя взглядом сидящих, – думали, гитлеровцы их к себе таскают. Но выяснилось, что это далеко не так. Перебежчики у нас появились. Те, кто воевать не хочет. По одному, а то и группами бросают оружие и убегают к фрицам. А иногда и с оружием переходят на сторону врага.
– Да как же так? – возмутился один из солдат, по возрасту старше всех присутствующих.
Баранов сурово посмотрел на солдата, взглядом давая понять, что перебивать политрука не надо.
– А так! Пополнение подходит. А там люди зачастую из числа тех, кто еще в прошлом году бежал от захватчиков из западных областей. Много тех, кто не считает нужным защищать свое отечество, свою социалистическую Родину, свое государство рабочих и крестьян! – Старший политрук переходил на привычную для себя форму разговора. – Не исключено, что в наши ряды проникают те, чья задача внедриться и добыть сведения, которые потом они передадут своим хозяевам за линией фронта.
Политработник обвел взглядом сидящих перед собой разведчиков.
– Так вот, товарищи бойцы. Я прошу вас подумать над тем, как отбить у этих гадов желание переходить на сторону врага. – Он сделал строгое лицо и снова обвел взглядом сидящих.
Солдаты стали переглядываться. Послышался шепот.
– Мы берем на себя обязательство решить эту задачу! – встал со своего места Баранов и посмотрел на политрука.
– Разрешите, товарищ старший политрук! – неожиданно поднялся с бревна Панин.
– Разрешаю!
– А давайте мы их гранатами! – по-простому выпалил Панин, сопровождая свои слова резким жестом рукой. – Подойдем поближе, как будто мы перебежчики. Они нас принимать начнут, а мы их тут гранатами. А потом – ходу назад.
– Это как же вы так ловко решили все провернуть, товарищ красноармеец Панин? – перебил его Баранов, вставая со своего места. – А вы не учли, что у вас потом уйти не получится. Вы что думаете, у немцев шустрых пулеметчиков нет.
– Так мы с утречка подберемся, товарищ лейтенант! Сейчас по утрам такие туманы стоят. В тумане подойдем, в тумане и уйдем. Проходы мы знаем. Ходили уже.
– Вот именно, что ходили уже! – нервно, почти крича, ответил лейтенант. – Солодянкин в санбате умер. Бушуев ранен. Сходили за «языком», называется.
После этих слов Панин опустился на бревно и поник головой, уставившись в землю.
Результат поиска после этих слов стал понятен Егору. Он легонько толкнул в бок сидящего рядом бойца и шепотом спросил его:
– Как Солодянкин погиб?
– Прикрыл отход ребят с захваченным «языком». И Бушуева зацепило, сейчас в дивизионном санбате, – так же шепотом ответил ему боец.
– Так «языка-то» привели? – не унимался Егор.
Солдат помотал головой:
– Не смогли. Его пуля достала.
– Разрешите? Мы и пойдем. Искупим свою вину за Солодянкина, – встал с бревна Виноградов и красными от недосыпа глазами посмотрел на политработника.
Рядом с ним поднялся Панин:
– Да! Разрешите, товарищ старший политрук, товарищ лейтенант. Мы отработаем.
– А что, товарищ лейтенант, это хорошая мысль! И добровольцы у нас уже есть. Сами вызвались, – старший политрук посмотрел на Баранова, потом снова перевел взгляд на Виноградова и Панина, – только вдвоем их не надо отпускать. Нужен третий доброволец. Втроем и гранат больше бросят. И вероятность успеха выше. Пусть третий найдется, тогда я дам «добро» на такое дело.
– Разрешите мне пойти? – громко произнес Егор, резко вскочив со своего места.
Все присутствующие уставились на новичка, не ожидая от него такой прыти. Виноградов и Панин невольно повернулись в сторону Щукина, глядя на смельчака удивленно и одновременно одобрительно.
– Это новенький, что ли? Тот, что местный? – спросил политработник у Баранова.
Тот закивал в ответ и тихо произнес:
– Да.
– Конечно, не очень хочется отправлять на такое задание местного. Он мог бы еще пригодиться. Но раз он доброволец, то пусть идет. Хороший опыт получит. И боевое крещение в разведке ему будет. – Старший политрук заулыбался, глядя на вытянувшегося по стойке «смирно» Егора.
Как только политработник ушел, Баранов собрал возле себя добровольцев. Панин и Виноградов с удивлением смотрели на молодого солдата, улыбаясь в недоумении.
– Как же ты гранаты метать будешь с твоим-то ростом? – Лейтенант недовольно обратился к Егору, почти не глядя в его сторону. – Панин почти на голову тебя выше. Виноградов – на полторы.
– Да нормально он метать будет, товарищ лейтенант. Парень деревенский, крепкий, выносливый, – заступился за Егора Каманин, – я даже рад, что он сам пошел на это.
– Тогда начинайте подготовку. Не теряйте времени. Отрабатывайте все детали. Через час доложите. – Баранов развернулся и пошел в сторону землянки разведчиков, на ходу громко отдавая кому-то указания.
– Ну, проход у нас есть, – начал Каманин, – гранат не меньше четырех надо брать и к немцам вплотную подходить, чтобы каждая их достала. Сейчас они избалованные. Перебежчиков наверняка с распростертыми объятиями встречают. Этим и надо воспользоваться.
– А гранаты как поднести? Карманы оттопыриваться будут. – Виноградов вопросительным взглядом обвел товарищей и остановился на Егоре.
Тот недолго тянул с ответом, понимая, что ему никак нельзя упускать шанс утвердиться во взводе разведчиков. Судьба сама давала ему шанс. Он твердо решил вцепиться зубами в предстоящее дело и проявить себя героем.
– Если телогрейка размера на три найдется, то я в рукавах точно две пронесу, – сказал Егор, поймав взгляд Виноградова.
– Это как ты собрался сделать? – Каманин уставился на него.
– Ну, помните, два дня назад, когда мы на передовую ходили, за передним краем наблюдать, нам два солдата рассказывали про начавшуюся суету с перебежчиками. – Егор, улыбаясь, начал свое объяснение. – Один из них такой маленький был, что даже рукава шинели подвернул почти до локтей. А теперь представьте, что эти рукава развернули.
