– Давай, – тихо сказал лейтенант и кивнул за спину младшего сержанта.
Тот достал из-за спины фляжку и, пододвинув к себе три стоявшие на столе кружки, налил в каждую из них некоторое количество водки, запах спирта мгновенно распространился по землянке.
– Глотайте, братцы, – сказал командир разведчикам, вид которых напоминал скорее арестантов, чем бойцов разведвзвода.
Панин и Виноградов, подмигнув друг другу, молча выпили, привычно занюхав рукавами. Егор немного поморщился, вспоминая, как тяжело ему приходилось принимать водку в качестве обезболивающего в госпитале для легкораненых.
Баранов обратился к разведчикам:
– У вас с собой есть на всякий случай?
– Конечно! – приподнял полу телогрейки Панин, демонстрируя торчащий за поясом «вальтер».
Лейтенант перевел взгляд на Виноградова, который в ответ похлопал себя по боку, показывая наличие револьвера. Баранов одобрительно кивнул и повернулся к Егору.
– Сейчас сообразим! – опередил вопрос взводного Каманин, вынимая из-за пазухи и передавая в руки молодого солдата небольшой по размеру трофейный «браунинг»: – Сообразишь, как пользоваться?
– Конечно! – довольно ответил Егор, вспоминая, как еще в госпитале Николай выпросил у комиссара точно такой же, чтобы передать опыт обращения с оружием товарищу.
Егор спрятал пистолет в карман гимнастерки, предварительно ловко проверив содержимое магазина, сделав это так, чтобы ни у кого не осталось сомнения в том, что он умеет.
– Ну, вот и славно! Значит, все готовы, – заключил Баранов, хлопнув себя ладонями по бедрам, – тогда встаем.
Девять разведчиков покинули землянку и в ночной темноте двинулись в направлении передовой.
Егор шел последним. Петляя по извилистым траншеям, то и дело натыкаясь на дежуривших там пехотинцев, разведчики спустились в небольшую низину, пройдя мимо расчета станкового «максима».
– Они вас прикрывать будут, если что, – вполголоса уточнил Баранов, остановившись у пологого бруствера.
Он еще раз с ног до головы осмотрел бойцов, каждому поправил что-нибудь в одежде и амуниции. Дойдя до Егора, лейтенант небрежно сдвинул набок его пилотку, повернув звездочкой к правому уху.
– Так правдоподобнее будет, – уточнил лейтенант, хлопнув бойца по плечу.
Каманин стоял рядом и оглядывал небо, пытаясь просчитать время наступления рассвета.
– Пора, – тихо сказал он, обращаясь к Баранову.
– Ну все, пошли! – Командир отошел в сторону, уступая дорогу разведчикам. Те, один за другим, стали переваливаться через бруствер, направляясь в сторону вражеских позиций.
– С Богом, – почти шепотом произнес Каманин, когда Егор проходил мимо него.
Виноградов шел первым, иногда оглядываясь на товарищей. Они делали остановки каждые сорок шагов. Ждали около минуты, прислушиваясь, и снова медленно двигались вперед. Вскоре количество шагов перед очередной остановкой сократилось до тридцати, потом до двадцати. Время ожидания между переходами увеличивалось.
Ветер доносил до них с поля жуткий запах разлагающихся трупов. Егор по примеру разведчиков снял с головы пилотку и закрыл ею лицо, оставив только глаза.
Они подошли к небольшой лощине, окутанной долгожданным густым туманом. Дышать здесь было гораздо легче. Подсохшая на солнце за время теплых весенних дней почва стала твердой, на ней не оставалось отпечатков обуви. Молодые побеги листвы на деревьях усиливали маскировку. Влажный воздух пропитал одежду. Волнение от предстоящей вылазки усиливалось дрожью от утреннего холода, помноженного на сырость тумана.
Разведчики остановились. Они снова надели пилотки на головы, и Егор повернул свою звездочкой к правому уху, как сделал это взводный перед уходом на задание.
– Вот и славненько, – произнес почти шепотом смуглый Панин, посмотрев на товарищей.
– Егор, тут не больше полтораста метров осталось, – Виноградов обернулся в сторону молодого разведчика, – березки поломанные впереди видишь?
– Вижу, – утвердительно прошептал он в ответ, зафиксировав взглядом указанный ориентир.
– Возле них несколько воронок от мин. Этот участок простреливается, – Виноградов смотрел в глаза Егору, пытаясь донести до парня последние, самые важные детали, – твоя задача – добежать до этих воронок и залечь в одну из них так, чтобы тебя не было видно. Свернешься калачиком и будешь лежать. Пусть пули свистят над тобой. Фрицы постреляют какое-то время и успокоятся.
– Так туман ведь кончится. Я же вижу, что сегодня день солнечный будет. – Егор попытался возразить.
– Придется полежать. Возможно, долго, – вмешался в разговор Панин. – И еще вот что. У тебя четыре гранаты. Две будут в руках на боевом взводе. Их нужно бросить так, чтобы они попали точно в траншеи. Иначе нас осколки достанут. Мы рядом будем. Бросай только в траншеи.
– И сразу отбегай, – добавил Виноградов, – если видишь, что туго, сразу беги. Отлеживайся в воронках. Как стемнеет, уйдешь. О нас не думай, мы прожженные. Сами как-нибудь выберемся.
– Да как же я вас оставлю? Что я ребятам потом скажу? Лейтенанту? – Егор с неподдельной тревогой посмотрел на разведчиков.
Панин и Виноградов переглянулись. Каждый из них дал понять другому, что они не ошиблись, выбрав Егора в помощники.
– Ну, давай, ты первый!
Егор полез в карманы штанов за гранатами.
– Не суетись. Все получится. Просто держи их в руках. Сам поймешь, когда работать будет нужно. Или кто-то из нас крикнет. – Панин поочередно выдернул предохранительную чеку из каждой гранаты, что были в руках у Егора.
Тот опустил руки так, чтобы не по росту длинные рукава ватной куртки полностью закрыли кисти рук. Почувствовал легкий толчок в спину. Встал и не спеша двинулся по лощине.
Они миновали поломанные взрывами березки, возле которых Егор приметил несколько воронок, удаленных на несколько метров друг от друга. Его тряхнуло от неожиданного негромкого крика одного из разведчиков за спиной:
– Немчики! Немчики! Не стреляйте! Не стреляйте!
Он с трудом узнал голос Панина, ставший вдруг тоненьким и жалостливым.
Ноги Егора сделались ватными. Он с трудом переставлял их. Периодически быстро поворачивал голову в стороны, краем глаз видя идущих за ним товарищей, которые расходились в разные стороны, но при этом двигаясь почти в одну линию с ним.
Сердце безудержно колотилось от волнения. Воздуха не хватало. Егор начал дышать ртом, выпуская клубы пара. Он чувствовал, как холодеет кожа под одеждой, а внутри тела закипает настоящий жар.
– Не стреляйте! Мы сдаваться идем! Не стреляйте! – почти завыл Виноградов, идя метрах в десяти слева от Егора.
– Немчики, мы сдаемся, не стреляйте! – покричал в очередной раз Панин, шедший в нескольких метрах справа.
