Едва бойцы завязали узлы вещмешков, в проеме снова появился сержант.
– Товарищи бойцы! – сказал он, одной ногой переступив низенький порожек окопа. – Будьте готовы. Зарядите по одной обойме. Вот-вот начнется артподготовка. За нами стоят минометчики и артиллеристы с «сорокопятками». Направление атаки нашего взвода – вон те высокие березы впереди.
Он приподнял голову и махнул рукой куда-то в сторону вражеских позиций. Потом этой же рукой вытер лицо. Было видно, что сержант заметно волнуется. Его маленькие глаза постоянно бегали, лицо дергалось. Он снова вытер рукой губы и подбородок, никак не решаясь продолжить постановку боевой задачи. Взглянув на Минакова, потом на Егора, он наконец сказал:
– Минакова, как самого большого из вас, первым поднять на бруствер. Потом Кошелев. Дальше, Минаков и Кошелев принимают свои винтовки и винтовки Щукина и Козлова. А уже после помогают Щукину и Козлову покинуть окоп. – Он внимательно оглядел солдат и спросил: – Всем все понятно?
Все четверо, выпучив глаза, смотрели в лицо сержанта так, что того даже немного смутило. Он еще раз слово в слово повторил указание и дополнил:
– На месте не стоять. Постоянно быть в движении. Вспомните, чему я вас учил в запасном полку.
Солдаты застыли, внимательно слушая сержанта, которому из-за нехватки в войсках командного состава приходилось быть командиром целого взвода. Он выпрямился, намереваясь покинуть тесный окоп, потом нахмурился и выпалил:
– Примкнуть штыки!
Все тут же стали выполнять команду.
Егор закинул за спину вещмешок. Достал из подсумка обойму, открыл затвор винтовки и стал запихивать обойму внутрь. Руки от волнения тряслись и не слушались. От волнения он глубоко дышал. Наконец ему удалось закрыть затвор и примкнуть штык. Он почувствовал, как желудок стал наполняться приятным теплом.
– Водка, кажется, начала действовать, – пробормотал коренастый.
Егор поднял на него глаза и увидел раскрасневшееся лицо парня, с которым жил когда-то на соседней улице, а потом попал служить в один взвод.
– Настроение стало подниматься, – высказал общее мнение красноармеец Минаков, разглядывая ребят. – Теперь поняли, почему нас сегодня не кормили?
– Что уж тут непонятного, – ответил Кошелев. – Водка на голодный желудок, да еще после ночного марша, намного лучше действует. А еще если в живот ранение, тогда вообще все понятно.
Это Егор знал еще задолго до начала войны. В их деревне жил мужик, которого деревенские жители всех возрастов называли «дядя Андриан». Потерявший ногу на войне еще в далеком девятьсот четырнадцатом году, он, обладая даром хорошего рассказчика, доходчиво рассказывал пацанам об особенностях фронтовой жизни. От него сельские мальчишки узнавали о мелочах, существенно облегчавших окопную жизнь простым солдатам.
Егор снова сел в свою нишу и стал ладонью поглаживать холодное цевье винтовки. Он пытался представить себе будущую атаку и то, как он будет стрелять по гитлеровцам. Стал собирать внутри себя такую необходимую перед боем ненависть, настраиваясь и сосредоточиваясь.
Его мысли вдруг прервал глухой залп стоящих где-то за ближайшим лесом минометов. Спустя несколько секунд слух разрезал орудийный залп.
Егор высунулся из окопа, пытаясь посмотреть за бруствер, но его тут же одернул и затащил назад один из солдат. Вслед за первым залпом раздался второй, потом третий и четвертый. Наконец, где-то в стороне немецких траншей, стали раздаваться резкие хлопки взрывов.
Из соседней ячейки послышались одобрительные солдатские возгласы, сопровождавшиеся крепкими выражениями.
– Чего сидим?! Приготовились! – орал в проеме окопа сержант, держа в руках автомат.
Глаза его налились кровью. Ноздри раздувались. Лицо выглядело одновременно злым и растерянным. Несколько секунд он смотрел поочередно на всех четверых, потом резко скрылся в траншее. Спустя полминуты он появился вновь. Но говорил при этом уже спокойнее:
– Если надо кому оправиться, по малой нужде оправляйтесь прямо здесь. Если кому по большому надо, то тут негде. Делайте свои дела на малой саперной лопате и выбрасывайте всё за бруствер. Лопату о снег вытирайте.
Сержант снова скрылся в коридоре траншеи.
Солдаты переглянулись, не ожидая услышать такое от своего командира. Но при этом с пониманием оценили его советы как опытного фронтовика.
– Одиннадцать! – вслух произнес коренастый.
– Ты чего? – неожиданно для себя дрожащим голосом спросил Егор.
– Залпы считаю! – громко ответил тот, поворачивая голову так, будто объясняет не только одному Щукину, но и остальным.
Сержант снова появился в их окопе. Его глаза стали еще более кровавыми, взгляд злее и одновременно взволнованнее. Он тряс кулаком, громко рыча:
– Если кто мне, то я того лично пристрелю! Вам ясно, мужики?! Думайте сами! – Он обвел глазами солдат. – Либо от моей руки позорная смерть, либо там – геройская.
Прокричав это, сержант уже спокойно, как раньше, покинул проем.
Егор медленно выдохнул. Он почувствовал, как перестает ощущать свое тело. Только ноги наливались тяжестью, не желая слушаться. Он все же нашел в себе силы повернуться к соседям по окопу, чтобы хоть как-то отвлечься.
– Все. Закончилось. Больше не стреляют, – сообщил коренастый.
В проеме вновь появился сержант, застегивающий под подбородком ремешок стальной каски. Он заметил на себе взгляд Егора:
– Что, Щукин, уже обосрался?
– Никак нет, товарищ сержант! Я в порядке, – ответил Егор, пытаясь сдержать появившуюся вдруг улыбку.
– Тогда что так смотришь?
– Разрешите обратиться, товарищ сержант! – бойко выпалил боец.
– Валяй! – ответил тот, вытягивая шею, чтобы увидеть пространство за бруствером.
– Вы нас ротному представили. А те двое, что выступали перед нами, кто были?
К его удивлению, сержант спокойно отреагировал и так же спокойно ответил, глядя за бруствер:
– Что пониже ростом, тот – комбат. А другой – комиссар батальона.
– Как комбат? – Щукин сделал удивленное лицо. – Он ведь только лейтенант!
Взводный посмотрел на солдата и снова перевел взгляд в сторону вражеских позиций.
– Ну и что. Я только сержант, а взводом командую, – коротко объяснил он.
Впереди перестали грохотать взрывы. Наступила зловещая короткая тишина, прерванная чьим-то далеким криком. Сразу за ним сержант резко стал толкать Минакова и Кошелева, сидевших ближе к проему.
– Вперед, вперед! – заорал он. – Вперед, в атаку! Что сидим?! Встали! Вперед! Расстреляю!
Но крик не действовал. Все четверо медленно встали со своих мест. Сержант исчез в коридорах траншеи, чтобы поднять в атаку других бойцов.
