Коробочка осталась лежать на прежнем месте. Я к ней не притронулась.
Мы допили чай, почти не разговаривая. Олег задал несколько вопросов о моей предстоящей работе в Москве. Между нами оставалось много недосказанного. И это останется теперь уже навсегда.
Проводила Громова, тихо закрыла за ним дверь. Сухо щелкнул замок. Как взведенный курок. Больше он не войдет в эту квартиру никогда. Я скоро продам ее, и воспоминания потихоньку начнут стираться из памяти. Воспоминания о безумствах, которыми мы в ней занимались. Я на это надеюсь.
Подошла к кухонному окну. Громов, как всегда, махнул мне на прощанье рукой. Помахала в ответ. Олег исчез в темном проеме арки. Наш бурный роман закончился.
Долго мыла посуду, и слезы невольно текли по моим щекам. Мне было очень грустно. Пошла в зал и поняла, что не помню, куда швырнула злосчастный дневник. Коробочка все так же одиноко стояла на столе. Я взяла ее, но открывать не стала. Повертела в руках и положила назад. Да, я возьму ее с собой. Но очевидно, никогда не решусь открыть. Этот прощальный подарок я не надену никогда. То, что внутри этой маленькой шкатулочки, там навсегда и останется.
Продолжила искать дневник. Куда же он делся? Кажется, бросила у дивана. На полу я его не нашла. Видимо, куда-то закинула в суете, когда пришел Олег. Надо будет забрать дневник с собой. Хотя он мне больше не понадобится.
Самооценку я повысила. Бешеной молью быть перестала, как ни посмотри. Была счастлива с Олегом, пусть и недолго. И стала прежней Кирой, такой как до своего злосчастного замужества. Но нет, не прежней. Нельзя войти в одну воду дважды. Я изменилась благодаря Олегу и Лизе. Жаль, что все так быстро и печально закончилось.
Я сохраню воспоминания об Олеге и Лизе на всю жизнь. И пусть воспоминания грустные, они светлые и греют душу.
Дневник я нашла на подоконнике в комнате. Как он туда пропал, ума не приложу. Видимо, положила машинально. Я вообще многое в последнее время делаю машинально.
«Вот и все», — записала я и подвела жирную черту под надписью. Больше писать не о чем.
* * *
Меня провожали родители и Даша. Мама с папой просто светились от счастья и гордости за меня. Я старалась делать вид, что тоже очень довольна. Даша в сотый раз поинтересовалась, взяла ли я загранпаспорт:
— Тебе надо развеяться. Пока официально устроишься на работу, пройдет неделя, не меньше. Сможешь смотаться на пару дней в Турцию, полежишь на пляже. Ты же об этом давно мечтала.
— Ради пары дней на море я в Турцию не полечу, — улыбнулась я. — Слишком расточительно и бессмысленно.
— Может тебе отгулы дадут.
— Ага, на новой работе, где я еще и дня не проработала. Прямо так сразу и дадут. Догонят, и еще добавят.
— Ну, знаешь, всякое бывает… — загадочно улыбнулась она. — Жизнь непредсказуема. Так ты его взяла?
— Даша, я взяла загранпаспорт, если это тебе так важно.
— Вот и чудненько. Кто знает, может он тебе в ближайшее время пригодится.
Спорить с ней бесполезно. Возможно, когда-нибудь я смогу поехать к южному морю и полежать на пляже. Одна, как и мечтала когда-то. И никого рядом не будет… Все, как хотелось. Только теперь у меня желания совсем другие…
Вскоре поезд «Златогорск — Москва» мчал меня навстречу новой жизни. Прочь от печальных воспоминаний. Решила взять купе, чтобы поменьше народа мелькало перед глазами. Но с попутчиками мне не повезло. Две дамочки, пьющие пиво, которое они предусмотрительно прихватили с собой, и очень общительная бабушка.
Последняя пыталась грузить меня фотографиями детей, внуков, их отдыхом за рубежом и прочим в том же духе… Я автоматически кивала, но разговор не поддерживала. То, что я не проявляю интереса к ее откровениям, бабушку не смущало, и она продолжала рассказывать мне историю своей жизни, начиная практически от рождения.
Через час дамы дошли до нужной кондиции и скорефанились с бабушкой. Теперь они втроем делились богатым жизненным опытом, обсуждали гороскопы, внуков, любовников и карму. Забралась на верхнюю полку и легла спать, хотя мне этого совсем не хотелось. Уснуть не смогла. Громкий стрекот общительных попутчиц продолжался до поздней ночи. Им было абсолютно начхать, что я пытаюсь отдохнуть. Голова у меня под утро была как чугунная. Мне удалось вздремнуть от силы часа два.
Поезд прибывает в столицу нашей Родины ранним утром. Метро еще не будет работать, вокзал закрыт, и мне придется где-то коротать время. Вещей у меня мало — чемодан и дорожная сумка. Обоснуюсь, тогда и перевезу все, что необходимо. Надеюсь, какая-нибудь кафешка при вокзале все-таки будет открыта. Буду пить кофе, вдыхать воздух столицы и грустить об Олеге и Лизе.
Глава 32
Вагон дернулся, заскрежетал колесами, сердито лязгнул чем-то металлическим и остановился. Пассажиры столпились в узком коридоре. Я не спешила и ждала, когда народ рассосется и можно будет спокойно выйти из купе. Меня никто не встречал, и торопиться мне некуда. Народ нервничал, толкался. Видимо, большинство куда-то очень торопились. Наконец я вышла из вагона, остановилась на перроне и огляделась. Суета, как в растревоженном муравейнике. Люди обнимались, шумели, тащили поклажу, что-то кричали друг другу, махали руками. Шум, гам.
Впереди белел большой старинный вокзал с майоликой на фасаде. Давно я не была тут. Я вообще несколько лет никуда не выезжала из Златогорска. Ну что ж, здравствуй, моя новая жизнь. Что-то ждет меня в столице? Работа, работа и еще раз работа.
Я потянула чемодан за длинную ручку и двинулась в сторону вокзала. Чемодан загремел пластиковыми колесами по асфальту. Но не сделала и нескольких шагов, как у меня на пути, словно из-под земли, вырос мужчина.
Этого просто не могло быть; я не верила своим глазам, но понимала, что это Олег. Я замерла, потупилась и боялась взглянуть на него. Ведь это невозможно! Наконец решилась и подняла глаза. Громов преграждал мне дорогу и улыбался во весь рот. Так он раньше никогда не улыбался. В руках Олег держал огромный букет алых роз. Я остолбенела. Откуда он тут вообще взялся?
— Привет, Кира.
Его бархатный баритон с хрипотцой вывел меня из ступора, но я все еще не понимала, что происходит. Наконец, смогла произнести:
— Привет… Что ты тут делаешь? Как сюда попал?
— Прилетел признаться тебе в страшном поступке, — продолжал улыбаться Громов. — При нашей последней встрече я нашел твой дневник и полистал его. Прости любопытного негодяя. Не смог удержаться.
Кровь сначала отлила от моего лица, и голова закружилась, а потом я почувствовала, как краснею. Я же там такого понаписала! Что Громов обо мне теперь подумает! Я лишилась дара речи.
— Мы с Лизой все обсудили, — продолжал Олег. — Я как смог объяснил ей сложившуюся ситуацию. И мы с ней решили, что пошлем Яну куда подальше. Вместе мы сможем справиться даже с такой интриганкой как она. И мы просим тебя вернуться. Пожалуйста! А еще я обещал Лизе, что кое-что скажу тебе.
