Олег бросил к моим ногам розы, и они ковром рассыпались вокруг меня. Прохожие оглядывались на нас и улыбались. Громов достал из кармана маленькую коробочку. Очень похожую на ту, что лежала в моей дорожной сумке. Он открыл ее и вынул кольцо с камнем, который вспыхнул под лучами утреннего солнца ослепительными искрами. Олег опустился передо мной на одно колено и протянул кольцо:
— Я очень люблю тебя. Кажется, я тоже тебе нравлюсь? Я же не ошибся, правда? Прошу, будь моей женой. И мамой для Лизы. Она очень надеется, что ты примешь наше предложение.
Сумка выпала из моей руки, а чемодан опрокинулся и со стуком упал рядом со мной. Я онемела, и только улыбалась счастливой и идиотской улыбкой.
— Соглашайтесь! — весело закричали стоящие рядом девушки. — Соглашайтесь! Он симпатичный!
— Чего думать? — пробасил носильщик, толкающий мимо нас тележку с багажом. — Такой хлопец гарный! И не загораживайте проход, не мешайте людям. Идите уже праздновать!
Олег взял меня за руку, и, не дождавшись ответа, одел мне на палец массивное золотое кольцо с бриллиантом.
— Ой, — только и смогла выдохнуть я.
— Ты согласна? А то я так и буду стоять перед тобой на коленях, пока не согласишься.
— Да, — я, наконец, пришла в себя. — Конечно, я согласна.
Олег поднялся с колен, крепко обнял и поцеловал меня. Его горячие губы нежно коснулись моих. Я задохнулась от нахлынувшего на меня счастья. Голова закружилась, и я полетела в бездну. Но Громов подарил мне крылья. Я не упала, а парила и наслаждалась этим.
Поцелуй закончился, и я, наконец, обрела дар речи.
— Ты же не все знаешь. У нас ничего не получится. Яна испортит Лизе жизнь…
— Все я знаю. Прочитал, — рассмеялся Олег. — Не испортит, не беспокойся. Мы с тобой этого не позволим. Лиза очень умная девочка. Я рассказал ей, что в жизни любого человека бывают ошибки. Рассказал о тех злосчастных фотографиях и кознях Яны. Лиза сразу сказала, что она не даст тебя в обиду. А если кто будет над ней или тобой смеяться, она просто не будет на них обращать внимание. Ведь они дураки. Отличный ответ, согласна?
— Лиза не сталкивалась с настоящим злом и грубостью, а дети бывают невероятно жестоки, — мне стало за нее страшно. Она ведь маленькая и беззащитная перед взрослой Яной, искушенной в изощренных подлостях.
— Она сталкивалась со злом, — Олег подобрал мою сумку и чемодан. — Ее родная мать далеко не ангел. И бывает очень несдержана и груба. Так что, как ни печально, Лизе это знакомо. И она очень сильная девочка. А еще умная и добрая.
— Я знаю, но нельзя подвергать ее таким испытаниям. Она же маленькая.
— Вместе мы все преодолеем. И я не позволю никому обидеть моих любимых девочек. А теперь нам пора. Самолет ждет. И Лиза тоже. Я обещал ей, что сегодня привезу тебя.
Я взяла Громова под руку, прижалась к нему, словно боясь, что сейчас все исчезнет, как во сне. Олег повел меня через толпу на автостоянку. Там нас уже ждал автомобиль. Очень большой и красивый, с хромированными деталями и фигуркой крылатой девушки на капоте. Только по ней я и догадалась, что это Роллс-Ройс. Такого роскошного автомобиля я в жизни не видела. Тонированное стекло отделяло салон от водителя. Мы остались практически наедине, и Громов поцеловал меня страстным и долгим поцелуем. Потом он достал из бара охлажденное шампанское и наполнил бокалы.
— За нас и за нашу любовь, — Олег усмехнулся. — А ведь ты до сих пор не сказала, любишь меня или нет.
— Ты сам знаешь. Я тебя очень люблю, — засмеялась я от счастья и уткнулась ему в плечо.
— Тогда давай выпьем за это, — хрустальные бокалы тонко звякнули, и мы осушили их до дна.
За окном мелькала Москва. В этот раз мы просто проедем через нее, нигде не задерживаясь. Если только в пробке постоим. Но это не будет раздражать, ведь нам так о многом надо поговорить. Вдали показался Кремль. Мелькнул храм Христа Спасителя и вскоре по широкому проспекту мы устремились за город.
Знакомый мне небольшой серебристый самолет, с эмблемой холдинга «Вершины» на борту, стоял на взлетной полосе загородного частного аэродрома. Мы расположились в удобных креслах. Я сидела рядом с Олегом, и он держал меня за руку.
— Знаешь, я не верил, что ты хочешь все прекратить и уехать в Москву. Не понимал, что происходит. Пытался разобраться, но ничего не получалось. Даже частный детектив ничего не мог узнать.
— Так ты и его привлек? — возмутилась я.
— А что мне оставалось делать? Но я бы все равно не сдался и выяснил, в чем дело. Я не позволил бы тебе уйти от нас с Лизой. Когда я увидел ту тетрадку на полу у дивана, то взял ее просто машинально.
— Я вечно кидаю ее где попало. А знаешь, что чужие письма и дневники читать нехорошо?
— Знаю, — Громов поцеловал меня в висок. — Я ее открыл даже не из любопытства, просто чтобы себя чем-то занять. А когда понял, что у меня в руках, естественно проявил интерес. Хотя со школы знал, что подобные вещи делать плохо. И родители тому же учили, — озорно улыбнулся Олег.
— Учили, да без толку, — рассмеялась я. — А я не могла понять, что в тебе изменилось, когда вернулась с чаем. Взгляд был другой. Удивленный, что ли…
— Ага, заметила! Ничего от тебя не ускользнет! Я не просто удивился, я был поражен. И понял, что необходимо что-то предпринять без твоего ведома. Ты же упрямая и скрытная. Если бы я тебе сразу сказал, что прочитал записи, ты бы меня в тот момент не простила.
— Это точно, — кивнула я. — Никому не давала читать мой дневник. И тебе не позволила бы. Это же мои сокровенные мысли.
— А теперь прощаешь меня? — Громов смотрел мне в глаза не отрываясь.
— Прощаю, — я тонула в его взгляде.
— Даже если бы я не заглянул в твой дневник, я бы от тебя не отстал. Уже подумывал переехать в Москву.
— Но у тебя же бизнес в Златогорске.
— И что? Начал бы все с начала. Ну, потерял бы часть денег. Не это главное. Ты помогла мне понять простую вещь — счастье не в богатстве.
Олег взял меня за подбородок:
— Давай договоримся. Ты будешь безоговорочно доверять мне. Всегда. И ничего не станешь утаивать даже во имя благого дела. Хорошо?
— Хорошо, — прошептала я. Слезы невольно скатились по моим щекам.
Олег поцеловал обе мои щеки и усмехнулся:
— Они соленые. Не плачь, теперь все будет хорошо.
— Это от счастья, — улыбнулась я.
Он положил мою голову себе на плечо и погладил по волосам.
— Даже представить не могу, как тебе было тяжело. Бедная моя девочка. Добрая и очень честная. Я буду защищать тебя и больше не позволю никому обидеть. Никогда. Главное, верь мне.
— Я тебе верю. И ничего больше от тебя не буду скрывать, обещаю.
