Глава 15
Клим.
— Смотри, прямо вдалеке видно беседку, в которой мы с тобой остановились.
Люба резко обернулась в кольце моих рук, и я оказался буквально в сантиметре от ее розовых пухлых губ, которые мне срочно захотелось попробовать на вкус. Но я не мог. Не мог рисковать тем, что уже имею. Ее доверие. Ведь если бы не оно, девушка не согласилась бы поехать со мной так далеко. Она долго смотрела мне глаза, пытаясь там что-то отыскать, может, увидеть ответ на какой-то не заданный ею вопрос? Я видел, что она дрожит, чувствовал, как она сомневается, что-то ее тревожит, не дает покоя, и если изначально я не понимал, в чем дело, то через несколько мгновений я смог это ощутить.
Быстрое, едва ощутимое прикосновение ее губ к моим. Возможно, была бы это другая девушка, и я бы ничего не почувствовал, но это была Люба. И ее пухлые губы, которые мимолетным касанием вызвали мурашки по моему телу и шум в ушах от нахлынувших чувств. Мне захотелось притянуть ее обратно и целовать до потери памяти, пока в ее теле не появится дрожь от моих рук и губ, а не от страха, который она испытывает на данный момент. Но Любовь так же быстро оттолкнула меня и сбежала с мостика в сторону леса, я же, не медля, пошел за ней, не желая оставлять девушку наедине со своими эмоциями. Она стояла, упираясь одной рукой в дерево, а второй касалась низко склоненной головы и что-то шептала себе под нос.
Мне хотелось, чтобы она чувствовала себя нужной, такой, какой она будет рядом со мной, но Люба сторонилась, и я мог понять, почему. Я понимал, но не хотел оставлять ее в этом состоянии. Состоянии боли и одиночества.
Я коснулся ее плеча, и девушка тут же подняла голову, смотря на меня с болью и страхом, которые передавались мне тревогой за ее самочувствие.
— Я не могу, ты должен уйти, оставь меня, я хочу побыть одна, — начала говорить она без остановки, пытаясь меня оттолкнуть рукой, будто ей тяжело дышать в моем присутствии.
— Нет, Люба! Достаточно с тебя одиночества! Хватит корить себя и загонять в угол, ты не можешь вечно так жить. Нет, ты даже не живешь, ты существуешь! Посмотри вокруг, ведь столько всего прекрасного и удивительного, ради чего стоит жить. Да, Алексей погиб, но в этом нет твоей вины, и ты не сможешь его вернуть, никто не сможет!
— Но я была с ним! — закричала девушка, и я услышал, как она просто заревела во весь голос. — Я с ним была, почему и я не умерла, почему все ему, почему? — Она кричала, а по ее щекам ручьем катились слезы. Черт, а мне так хотелось забрать ее боль, все ее страдания, только чтобы она не изводила себя вот так из раза в раз. — Он так любил жизнь, он наслаждался ею, а Бог забрал эту жизнь у него, Бог забрал у меня ЕГО. Леша был МОЕЙ жизнью, — сквозь рыдания говорила она и оседала на землю, облокачиваясь о дерево, стоявшее рядом.
— Бог забирает только хороших людей, Люба, — ответил я, подходя ближе и приседая рядом. — Леша смотрит на тебя с небес, и ты думаешь, ему хорошо там? Видеть, как ты страдаешь, плачешь, изводишь себя, обвиняя во всех грехах. Я уверен, он бы хотел, чтобы ты была счастлива, смеялась, танцевала, жила, если не прежней, то просто нормальной жизнью. И если ты хочешь, чтобы ему было там хорошо, то тебе нужно перестать думать о том, как бы тебе хотелось оказаться рядом с ним, перестать винить себя. Бог захотел, чтобы этот парень был около него, а тебе приготовил другой путь, и именно этот путь ты должна пройти со своим персональным ангелом. И этот ангел — Леша. Возможно, он был дан тебе в детстве изначально для этого, и именно поэтому судьба свела вас. Просто ты — особенная, и у Бога на тебя свои планы, и он позаботился о твоем Ангеле-Хранителе, — высказал я свое мнение и приобнял Любу, усевшись на землю около нее. Я чувствовал, как ее трясет от боли, как она тяжело дышит, а из ее глаз стекают последние слезинки. — Тебе нужно найти силы и перебороть себя, впустить в жизнь хоть капельку света, и тогда с тобой произойдет чудо, и ты сможешь по-новому посмотреть на мир, — она успокаивалась в моих руках и все меньше всхлипывала, спокойно слушая мой монолог. — Тебе 23 года, Люба, и ты можешь, ты в силах превратить свою жизнь в лучик света, и я хочу тебе в этом помочь. Я не говорю, что ты должна завтра утром проснуться и стать другой Любой, нет, нужно время, но только если ты будешь пытаться пробовать жить дальше.
Я замолчал, чувствуя под рукой ее спокойное биение сердца, которое и мне приносило покой и умиротворение, потому что сам безумно переживал за девушку, зная, как ей плохо на самом деле. Ее слезы рвали меня изнутри, и хотелось разгромить все на своем пути, лишь бы девушка улыбнулась, почувствовав себя живой. Не знаю, сколько мы так просидели, но я почувствовал шевеление в своих руках и, глянув на Любу, увидел, что она хочет повернуться ко мне, но не может этого сделать, потому как я крепко сжал ее в своих объятиях. Я слегка ослабил свой захват, и Люба все же смогла посмотреть мне в глаза своими, припухшими от слез.
— Покажешь мне завтра свой салон? Мне нужно знать, что я буду там комфортно себя ощущать, и тогда, может, смогу принять твое предложение о работе, — тихо прошептала она, едва не касаясь моих губ, но я мог ощущать ее теплое дыхание, которое так и манило прикоснуться, но я сдержался, услышав ее слова.
— Мы можем прямо сейчас поехать туда, если ты не хочешь больше здесь оставаться, — предложил я, понимая, что готов хоть сейчас ехать, главное, чтобы Люба согласилась.
— Нет, давай еще немного посидим? — попросила она, на что я довольно кивнул и предложил перебраться в беседку, чтобы мы могли выпить горячего кофе и не простудиться, сидя на холодной земле, все же октябрь, и не время для таких посиделок.
*** *** ***
— Ого, какой огромный! — воскликнула Любаша, обходя зал «Империя» и восхищаясь его габаритами и красотой. Весь салон был в черно-красных тонах, с различными байкерскими атрибутами. У дальней стены по центру располагалась стойка черного цвета, отведенная специально для консультанта, на должность которого я и приглашал Любу. Сейчас там временно трудился Егор, менеджер по связям с общественностью. В нескольких местах по залу были установлены специальные подиумы, которые подчеркивали красоту наших мотоциклов.
— Да, это самый большой салон из всех, что у меня есть, — ответил я и заметил некоторое изменение в лице девушки, возможно, она что-то вспомнила из прошлого, но тут же постаралась придать себе прежний вид и подошла к одному из байков.
— Harley, — с придыханием произнесла она и провела пальчиками по рулю, нежно касаясь, будто это что-то волшебное и нереальное. — Чудо, — прошептала, подтверждая мои слова.
— Если ты захочешь, то можем…
— Нет! Я не хочу кататься, — перебила она меня, догадавшись о моей мысли, и прошла дальше: — Benelli.
Она знала практически все марки мотоциклов, и я был приятно удивлен, что хрупкая девушка понимает в таком грубом спорте, ведь она еще и достаточно хорошо разбирается в моторах. Остановившись около одного мотоцикла, она задержалась дольше, чем стоило, и я заметил, как одинокая слезинка скатилась по ее щеке и упала на блестящий черный бак байка. Я подошел ближе, и Люба нашла утешение в моих объятиях. Крепко сжав ручки, она схватила меня за кофту и уткнулась в мою грудь, прошептав: — Honda. Мы были именно на таком мотоцикле. — Она плакала совсем тихо, а я гладил ее по голове, не смея ни в чем осуждать. Мне надоели ее слезы, но не в том смысле, что я ненавижу ее, а из-за того, что мне хочется, чтобы девушка никогда больше не страдала. Спустя время, она подняла на меня глаза и тихо прошептала: — Прости. — Дрожащий голос, мокрые губы от слез, потерянный взгляд — все это меня взбудоражило не на шутку, и я понял, что больше не могу сдерживаться.
