— Любаш, я прекрасно знаю о… — Ника запнулась на секунду, но, все же, продолжила. — Я тоже потеряла любимых людей. И Клим потерял. Все мы заложники одной ужасной, трагической ситуации, но нужно жить дальше, просто ради того, что именно эти родные нам люди даже там хотят, чтобы мы были счастливы. И мы должны постараться ради них.
— Ты говоришь, как Клим, — с легкой улыбкой заметила я и, закончив мазать все красные пятна, обратно накинула халат, крепко повязав пояс вокруг талии.
— Дядюшка многому меня научил, — призналась девушка, с грустью смотря на себя в зеркало и, резко развернувшись, добавила. — А фигура у тебя — бомба, а я скоро пышечкой буду…»
Заведенная этим разговором, я все же решилась, хотя это было трудно сделать, но когда мы остались одни, я, приведя себя в порядок, отправилась в спальню к Климу.
И вот сейчас, стоя перед мужчиной в развязанном халате, я склонила голову от стыда, делая занавес из своих волос, чтобы хоть как-то спрятаться от безумия, которое я сама совершила, делая решительный шаг.
— Я уродлива… — совсем тихо, едва слышно произнесла я, и тут же почувствовала касание мужской руки к щеке. Клим, убрав волосы с лица, приподнял мою голову, чтобы заглянуть в глаза, которые я упорно отводила и закрывала.
— Посмотри мне в глаза и повтори, что ты только что сказала, — злобное рычание, и повисшая тишина, пропитанная страхом и волнением.
— Эти пятна, они уродуют меня, и я… Ты поэтому меня не хочешь. — В следующую секунду я оказалась прижата к сильному подкачанному телу, обвившие талию руки крепко сжали, давая понять, что нахожусь под надежной защитой, а упиравшийся в живот бугор выдавал силу его желания.
— Я все еще тебя не хочу? — спросил Клим, вдавливая себя в меня, смотря безумным взглядом, в его глазах был яростный огонь. Казалось, еще чуть-чуть, и он разожжет огонь в этой спальне. — Я сдерживаюсь из последних сил, боюсь напугать тебя еще больше, а ты приходишь ко мне в спальню, раздеваешься, и говоришь, что я тебя не хочу? Да твоя манящая круглая грудь с острыми возбужденными сосками, касаясь моего тела, призывает погрузиться глубоко в тебя, двигаться долго, во всю длину, и кончить внутри, чтобы ты почувствовала все мое желание. Яростное, мощное и невыносимо тягучее, которое появится и у тебя, вот здесь, — и я вздрогнула от неожиданного касания его пальцев ниже пупка, — стоит мне только исполнить то, что я перечислил. Но есть одно маленькое, но безумно весомое «но» — ты пришла сюда не потому, что меня хочешь, а потому, что послушала очередные наставления. Глупости, любимая, все глупости. Никакого удовольствия я не получу, если ты сама не пожелаешь того же, что и я.
От его слов я едва выдохнула, и была не в силах пошевелиться, словно на меня вылили ушат воды, и я застыла в ожидании дальнейших действий. Я не могла произнести и слова, разгоряченная, взволнованная и, черт возьми, возбужденная. Впервые за… нет, неправильно это. Я попыталась пошевелиться, но ничего не получилось, мужчина еще сильнее сжал меня в своих объятиях. Господи, какой он горячий, особенно там!
— Не нужно, не делай этого, ты же сейчас хорошо себя чувствуешь в моих объятиях, таешь от моих ласковых слов, малышка, поверь в себя. И я знаю, что ты сейчас подумала о Лешке, но его нет, и никогда не будет, а жизнь продолжается, и я хочу доказать тебе, что ты достойна быть счастливой.
Он начал медленно поднимать правую руку, скользя пальцами вдоль позвоночника вверх, вызывая в моем теле миллион мурашек. Я снова дернулась, пытаясь выбраться из сладких и сильных оков, но мне по прежнему не дали этого сделать.
— Расслабься и получай удовольствие, я же чувствую, как тебе хорошо, ты становишься мягкой и еще более женственной. Отпусти, очисть свой разум, хотя бы сейчас, — и я, послушав слова Клима, свободно выдохнула, расслабляясь всем телом и вдыхая его приятный мужской аромат.
Тело обмякло, ноги стали ватными, а он все продолжал ласкать мою кожу, при этом вовсе не делая лишних движений. Рука, поднявшаяся вверх, остановилась на шее, легко массируя и сжимая, от чего казалось, что голова сейчас просто рухнет безвольно, и я усну. Но засыпать не хотелось, ведь я только-только позволила отдаться на волю чувствам. Клим переместил руку на затылок и совсем легонько потянул за волосы, наклоняя мою голову так, чтобы видеть глаза и, как я поняла позже — утонуть в них. Как же этот мужчина горел страстью, в нем просто все бурлило и жаждало, но он держался и не делал ни капли лишнего, что смогло бы меня напугать. Он достоин уважения. Как же раньше я этого не замечала?
Его рука сдвинулась снова на шею, и мне на лицо, указательным пальцем он провел по щеке, бровям, носу и дошел до губ, уделив им особое внимание. Я задержала дыхание, когда он протолкнул мне в рот большой палец, и по инерции лизнула его язычком и услышала страстное шипение Клима.
Резко схватив меня, он припал к моим губам в жарком поцелуе, сминая их, наказывая и в то же время поощряя. Я забылась, растворилась полностью в этом мужчине, чувствовала только его губы и руки, которые с заботой сжимали меня, ласкали и не отпускали ни на миллиметр от себя. В глазах — яркие огненные вспышки, в голове — пустота, и приятная дрожь по телу.
Все прекратилось так же резко, как и началось, и в этот же миг ноги подкосились, и я начала оседать на пол, но заботливые руки Клима вовремя меня поймали и усадили на кровать. Он плотнее запахнул мой халат и, взглянув в глаза, произнес хриплым голосом:
— Иди, Любаш, иди, пока я еще в силах остановиться.
— Прости… — шепотом ответила я и выскочила из спальни, с горящими щеками вернувшись к себе в комнату.
Слишком хорошо с ним, настолько, что становится даже страшно. Что же я творю? Господи, Лешка, прости, любимый, я не должна, не должна! По щеке скатилась первая слеза, и я разрыдалась, уткнувшись в подушку, стараясь заглушить свой вой и непонятные чувства.
*** *** ***
Все последующие дни я старалась меньше попадаться на глаза Климу, тем самым избавляя нас от неудобства. Вероника все реже появлялась дома, перетащив все вещи к Николаю, мы же все больше оставались с мужчиной одни, именно поэтому я чаще закрывалась в спальне. Клим злился.
А еще я узнала прекрасную новость — о предстоящем пополнении, и не могла не порадоваться за ребят. Невероятно здорово, когда Бог дарит такое прекрасное счастье — ребенка. Нам с Лешкой не суждено было стать родителями, но мы оба до безумия хотели этого, к сожалению, уже несбыточного желания. А Вероника — она просто невероятно сияла, расцветала, и сама себе восхищалась, ощущая невероятно любимый комочек внутри себя. Ведь я бы сейчас тоже могла быть беременной…
— Люба! — вырвал меня из раздумий голос Клима, я же, стерев незаметно слезу, резко обернулась к двери и застыла с открытым ртом. Передо мной открылось невероятное зрелище: Клим в темных джинсах, которые хорошо выделяли его накачанные бедра, и такого же оттенка свитере с подкатанными рукавами. Он… Черт, он выглядел безумно сексуально, но и нежно, что ли. В его руках были васильки безумно насыщенного синего цвета, а сам мужчина, только зайдя в кухню, улыбался, теперь же на его лице были замешательство и волнение. — Ты плакала? — неожиданно произнес он, а я мгновенно отвернулась, продолжая резать салат. Почувствовала его руки на плечах и вздрогнула от заряда тока, прошедшего сквозь меня. — Что случилось, девочка моя? — от его слов у меня прорвало плотину слез, и я, развернувшись, не стесняясь, разрыдалась в его кофту, крепко прижавшись к груди мужчины. Его легкие поглаживания по голове через некоторое время успокоили меня, и я смогла, наконец-то, с легким вздохом выдохнуть.
