Господи, какая же я дура, ну конечно, можно, ведь этот человек столько для меня сделал, столько меня терпел. Нет, в его-то чувствах я не сомневаюсь, а вот в своих… Как мне проверить, не обманываюсь ли я, что сделать, чтобы довериться самой себе? Да и времени с момента смерти Лешки прошло очень мало, а я думаю о другом мужчине, разве это не грех? А что, если Клим — моя единственная надежда, и больше никто не сможет меня вытащить на свет, что, если он послан мне Богом? Сколько вопросов, где же мне найти на них ответы?
— Люба, — вырвал меня из раздумий голос мужчины, а я обернулась к нему. Клим сидел за столом в кухне, в ожидании моей персоны. Поднявшись с кресла, я прошла к нему и разместилась на соседнем стуле. В том месте, где меня ожидала чашка с кофе. — Малышка, — мужчина наклонился ко мне и тыльной стороной ладони погладил по щеке, — перестань говорить глупости, ты же знаешь, что ничего важнее тебя у меня нет. Я сейчас позвоню Коле, и он уладит все вопросы без меня, а мы с тобой отправимся в клуб.
— Нет, Клим, у меня есть к тебе просьба, — неуверенно начала я, но решила идти до конца, ведь принятое решение далось мне нелегко, — Поезжай в салон. Подожди, — тут же пресекла его попытки меня перебить. — Я согласна с твоим предложением, но в клуб я поеду одна. Прошу тебя, дай мне время.
— Любимая, — он взял мою левую руку в свои ладони и поднес к губам. — Я знаю, как нелегко далось тебе это решение, но спасибо тебе. Просто доверяй мне, ладно?
— А разве я этого еще не сделала? — снова неуверенно спросила я.
— Сделала, но ты все еще боишься, а я хочу, чтобы ты себя чувствовала свободно.
— Я попробую, Клим, обещаю.
— Вот и отлично, — он все же поцеловал мою руку и, положив ее на место, с довольной улыбкой продолжил пить свой кофе. Я тоже сделала пару глотков, но мужчина снова нарушил тишину. — Тебя подвезти?
— Нет, я такси вызову, но спасибо за предложение, — ответила я, снова отпивая из своей чашки. Мне действительно хотелось поехать одной, чтобы по дороге подумать, или подготовиться, настроить себя на то, что я собираюсь сделать.
— Ну, смотри, мне это совсем не трудно.
— Конечно, я знаю. Но мне хочется подумать, побыть одна.
— Понимаю. Тогда смогу я хотя бы вечером заехать за тобой? — предпринял последнюю попытку Клим, чтобы все-таки посетить клуб. Или я ошибаюсь? Но я, все же, кивнула в знак согласия и, допив свой кофе, быстро помыла чашку. Поцеловав своего мужчину, отправилась в спальню собираться.
Да, я с уверенностью могу сказать, Клим мой мужчина, отныне это так, и я постараюсь приложить все усилия, чтобы сделать его таким же счастливым, какой делает меня он сам.
Часа через полтора я уже стояла возле огромных кованых ворот клуба, ограждающих территорию от городских улиц. Не знаю, почему, но мне было страшно даже просто ступить на свою землю, и это не считая кабинета, где мы с мужем провели немало времени.
Дрожало все тело, сердце колотилось, грозя вырваться из груди, но я сделала несколько глубоких вдохов и, сама себе кивнув, нажала кнопки отключения сигнализации. Увидев загоревшуюся зеленую кнопку, я толкнула массивную преграду и вошла в огромный двор.
Все было усыпано снегом, все трибуны и крыши, трасса и дорожки, все напоминало белые покрывала, сверкающие своей чистотой. Красиво и очень свежо, настолько, что я даже смогла немного расслабиться и, сделав глубокий вздох, ощутила некую легкость и свободу. Но это здесь, на улице, среди тишины и снега, а мне предстояло еще пройти внутрь и сделать запланированное.
Не медля ни секунды, ибо я начала ощущать усталость, которая появляется от нервного напряжения, с трудом минуя заснеженный двор, добралась до двери и, переведя дыхание, вставила ключ в замок. Тот щелкнул, и я наконец-то смогла оказаться внутри и выключить еще одну сигнализацию. Все, назад дороги нет.
Опустив голову вниз, я порадовалась, что обула высокие сапоги, иначе бы ноги точно намокли, ведь за ночь еще нападал снег, и, будь я в уггах, он грозил бы оказаться внутри обуви. Переведя взгляд, в углу небольшого холла заметила веник, и взяв его, я стряхнула с сапог снег, а вернув на место инвентарь, нажала выключатель, и свет появился практически во всем здании. Я поежилась, представив, что так должно было начинаться каждое утро, и, тяжело сглотнув, пальцами прижала глаза. Нелегко мне будет, очень нелегко.
Снова сделав глубокий вдох, открыла глаза и обвела взглядом холл, застыла у стола, который установлен для секретаря, отмечавшего заезды, а рядом, вдоль стены, широкий встроенный шкаф, за стеклом которого находятся все ключи от байков. С левой стороны две двери, одна — ведущая в раздевалку, а другая — в склад с экипировкой. Я обратила взгляд на противоположную дверь, и на ватных ногах поплелась в приемную, дальше оттягивать не было смысла.
В приемной было очень светло из-за снега за окном, и так уютно от красно-белых тонов, что даже холод не мог помешать этому зрелищу. Кстати, поставить на заметку — срочно вызвать газовщиков, иначе околею здесь за целый день. В этой комнате все было по стандарту, справа — недалеко от двери кабинета, стояли стол и несколько шкафчиков, а слева — кожаный диван, пара кресел к нему и кофейный столик. Параллельно секретарскому столу, у окна, шкаф с книгами, а рядом — кулер с водой, последнее точно требовалось заменить. Что больше всего привлекало внимание, так это пыль, с нее я и хотела начать, но мне стоило еще добраться до кабинета, куда я и бросила свой мимолетный взгляд.
Немного поправив шапку, я отправилась к нужной двери и, положив руку на ручку, замерла и даже, кажется, перестала дышать.
— Так, стоп. Что это я, в самом деле, ведь не так давно была здесь с Климом, — сама себя отчитала я, а вот воспоминание об этом мужчине прошло теплом по телу, и я, не думая, вошла в кабинет.
Ничего не изменилось с последнего визита, все стояло на тех же местах, что и прежде, и даже легко как-то стало, и совсем не страшно, как я думала поначалу. Даже выдохнула легко, и словно тиски, сжимавшие мою грудь, отпустили ее и упали, исчезли, растворились. Губы растянулись в улыбке, и я прошла к столу, удобно разместилась в кресле и выдвинула ящик, в котором, как сейчас помнила, лежит разбитая рамка с фотографией, на которой изображены мы с Лешкой.
Осторожно достав ее, я посмотрела на счастливое любимое лицо. На миг грудь пронзила острая боль, но я попыталась ту унять и, улыбнувшись, пальцами провела по губам Лекса.
— Родной мой, если бы ты знал, как мне тебя не хватает, — шепотом произнесла я, ощущая горечь утраты и трепет в груди. — Я люблю тебя, как и прежде, ты не подумай, тебя никто не сможет заменить. Просто позволь мне снова быть капельку счастливой, свободной. Ты так этого хотел в моих снах, а теперь даже не снишься мне. Почему, любимый? Может быть, ты считаешь, что я нашла нужного мне человека? Конечно, возможно, это так и есть, но это не означает, что я тебя забыла. Никогда этого не произойдет, слышишь? Ты навсегда останешься в моем сердце самым важным. — Я вздохнула и смахнула слезы, которые все-таки успели проступить из моих глаз, и, еще раз погладив родное лицо, я склонилась над фотографией и поцеловала его. — Люблю тебя всем сердцем, — прошептала и прижала снимок к груди, а после убрала обратно в ящик.
