Впрочем, оказалось, что имеет. Если не отношение, то общих преподов — точно.
— Завтра должны были быть «Детали машин»… — рассказал Гошка. — Но Кузнецов руку сломал себе. И ногу. Прикиньте? Бинго! И рука, и нога! — он заржал. — И экзамен перенесли, потому что лектор не может завтра принимать, свалил куда-то наконференцию.
— Вот! — обрадовалась я. — Это Кузнецову Вселенная за меня руку и ногу сломала! Обидчика моего наказала! Слыхал, Глеб? Хана тебе! За тебя тоже, гляжу, Вселенная-то взялась — с руки начала, скоро и до ноги доберётся!
Ивлев улыбнулся мне, опуская взгляд.
— Обижаешь её, что ли? — сурово спросил Гошка, и даже я поверила, что не сдобровать тому, кто на такой вопрос ответит «да».
— Нет. — Ответил Глеб, посмотрев на «моего парня». — Но недавно немного повздорили, я не знал, что Неля боится высоты… — он сказал это так, словно ребёнок отчитывался перед взрослым и каялся ему в своих грехах.
— Вот за это ты руку и сломал! — встряла я.
— Ты, что ли, постаралась? — посмотрел на меня Гошка так тепло, что почти с любовью.
— Я? — оскорбилась я. — Нет, Гош, ты что! Я мирная и добрая, я только накаркала, а дальше он уж сам…
— Смотри, про ногу не накаркай! — хмыкнул Глеб. — А то останусь здесь надолго…
Только собиралась ответить, как встрял Гошка. Он хлопнул себя по лбу и сказал мне:
— Снасти-то не взяли! Отвлеклись мы что-то… — и он приобнял меня, а затем отпустил: — Я сейчас, подожди!
И пошёл за своей сумкой, в которой привёз пару спиннингов.
Оставшись наедине с Глебом, я не могла смолчать и не поделиться переполнявшей меня радостью:
— Ну круто Кузнецов встрял к лету-то, а?
— Угу, — отозвался парень и заметил: — Не знал, что ты такая кровожадная.
— Теперь зато знаешь. — Ответила я, не собираясь отпираться. — И это не я кровожадная, а он — человек плохой. А с плохими людьми вечно всё плохое приключается. Так что ты осторожней… — и многозначительно замолчала.
— Типа я плохой? — уточнил Глеб.
— Как знать… — ответила я, поскольку мне понравился такой ответ: и загадочно, и исчерпывающе.
Бодрый Гошка вернулся с удочками и с пакетом, содержимое которого оставалось загадкой, поскольку пакет не был прозрачным.
Что-то Глеб не очень нервировался. Мне приходилось уходить на ночь глядя из дому, а ему хоть бы хны! Он выглядел спокойным и лишних вопросов не задавал.
Так что пришлось тоже включиться в игру.
— Мы с Гошей уходим… на рыбалку… — промурлыкала я, и Гошка с готовностью притянул меня к себе.
— Ага, — поддакнул он. — На ночную, — и подмигнул мне, а я едва сдержалась, чтобы не скривиться.
— Удачной… рыбалки, — ответил Глеб, скользнув по мне взглядом. — Тоже пойду прогуляюсь…
— Ага, — вновь отозвался Гошка. — Тебе тоже удачной рыбалки, — хохотнул парень. — Может, тоже встретишь свою рыбку?
Я вздрогнула от этих слов. Рыбкой Гошка назвал вовсе не меня, но… Как же давно меня никто так не называл! И вряд ли вообще назовёт ещё хоть раз так, как называл Грач…
Неловко сглотнув, я глянула на Глеба.
Чего это он медлит и не отвечает как-нибудь в своём стиле? Я поглядела на его задумчивое лицо, и мне на миг показалось, что Ирка могла быть права: что, если он влюблён в меня, и потому сейчас так завис?
— Рыбок в этом озере много, — продолжал предаваться метафорам Гошка, обводя рукой наш посёлок.
— Много, — опомнившись, кивнул Глеб, а потом тряхнул волосами и улыбнулся, словно и не было у него печальной задумчивости: — Прав ты, братишка, пойду я. Может, и правда встречу свою… рыбку! — он весело подмигнул нам и зашагал к калитке, опережая нас.
— Ну, чё? — шепнул мне Гошка.
Я пожала плечами. Вроде ничего. Минутное замешательство Глеба совпала смоим, так что я не успела понять, что парень чувствовал в тот момент и чувствовал ли вообще.
— Давай поцелуемся? — предложил Гоша.
— Чего? — отстранилась я.
— Спорим, он обернётся? — шепнул Гошка со знанием дела. — Или хотя бы покосится?
Я вздохнула. Ещё не хватало из-за Глеба целоваться с Гошкой!
— Обнимемся! Темнеет уже, он не разглядит, чего мы делаем! — нашла отличную альтернативу я.
И мы обнялись.
Вот никогда бы не подумала, что объятия с симпатичным парнем могут настолько не вызвать никаких эмоций! Наверно, это потому, что Гошка — друг и не в моём вкусе. Когда под ладонями накачанные мышцы, буграми выпирающие, это не по мне.
Я украдкой глядела в сторону Ивлева, стараясь проследить, когда же он скроется из виду. И к вопросу об объятьях я думала о фигуре Глеба — вот такие мне как раз и нравятся. Только вот характер не в моём вкусе, совершенно… Наверно, идеального человека и не встретишь, придётся всё равно выбирать: либо глаз будет радовать, либо душу. Впрочем, какая бы ни была внешность у человека, если он приходится по душе, то становится красивым.
— Да не переживай, Нелька, повёлся твой Глеб! — успокоил меня Гошка. — Видела, как загрузился, когда с нами болтал?
Я вздохнула. Не прав Гошка — не из-за меня загрузился Глеб. У него здесь уже свои дела, отношения… Наверно, и проблемы тоже уже нажил…
Мы двинулись в путь к реке, а я всё задавалась вопросами: «Что я делаю? Ищу доказательства того, чего так не хочу доказывать?»
38
— Ты не боись, всё путём будет! — успокоил меня Гошка, расправляя спиннинг. — Странно, конечно, Глебка себя ведёт, но вы ж девки умеете, чтоб на вас западал, кто надо…
— Да не нужен мне Ивлев! — не выдержала я, удобнее устраиваясь на расстеленной на траве куртке..
— Да? — искренне поразился Гошка, закидывая удочку. — А Ирка сказала, парнем надо твоим прикинуться, чтоб он взревновал и спалился. Типа тебе надо очень.
Я тяжело вздохнула и с укором покачала головой. Умеет Ирка рассказать так, что всё выглядит совсем иначе, чем в действительности. Небось, Гошка думает, я страдаю по Ивлеву и переживаю его похождения…
— Это мы Иркину теорию проверяем просто: она думает, он меня любит. — Принялась объяснять, чтобы Гошка понял суть проблемы. — А я думаю — ненавидит. И я знаю, что я права.
— Ясно. — Усмехнулся парень, словно я говорила несусветные глупости. — А я думал, запала ты на него.
— Не запала я, — вздохнув, сорвала травинку и стала её грызть. — Я вообще за всю жизнь один раз только западала, чтоб прям надолго… В детстве. Первая любовь у меня была. Парень с нашего посёлка. Грачинский. Грач.
Да, мне понравилось вспоминать о нём и рассказывать кому-то, открывать эту свою маленькую тайну. Так мне казалось, что воспоминания становятся ярче, ведь история моей дружбы с Грачём начинает жить и в памяти других людей. Пусть в качестве рассказа, но всё же от этого казалось, что всё действительно было, а то ведь я уже начинала сомневаться, не приснился ли мне Грач.
