— То есть, наедине ты мне разрешаешь? — усмехнулся парень, глядя на меня весело и озорно. — Всегда знал, что ты этого хочешь… — он потянулся ко мне губами, и я поспешно отпрыгнула подальше от него.
— Ты хочешь дожить до осени? — прямо спросила я.
— В твоей избушке? — уточнил Глеб.
— Вообще дожить, — продолжала злобствовать я. — Потому что такими темпами ты меня доведёшь до греха.
— Грехи разные бывают, — философски пожал плечами парень. — Понимаю, ты намекала на убийство… — он поймал мой испепеляющий взгляд и добавил: — Очевидно, особо изощрённое убийство… Но, знаешь, если уж доводить тебя до греха, я бы предпочёл более приятный грех… — его руки потянулись ко мне, но я отпрянула.
Он точно псих! Ненормальный и неуравновешенный! Только что шёл мне навстречу с серьёзным видом, а сейчас его глаза блестели весельем и какой-то странной радостью, словно он тогда шёл и только и мечтал повстречать меня.
Наверно, он энергетический вампир — питается моей неприязнью, и грустил без очередной порции моего негодования.
— Да шучу я, Сомова! — улыбнулся он. — Что ты так реагируешь на всё?!
— Придурок ты, Ивлев! — в сердцах обозвала его я. — И я дура, что тебя пустила жить!
Да уж, как начало казаться, бабник-алкоголик был бы неплохой альтернативой Глебу… С бабником-алкоголиком мне было бы легче…
— Да брось… — вновь голос стал спокойным и доброжелательным, без озорства и заискивания. — Может, Гошка — не твоя судьба. Может ты — не его, а мой Сомик… или моя Рыбка, тебе как больше нравится?
Мне бы понравилось, будь у меня сейчас с собой бита вместо багета и будь ещё вдобавок смелость этой битой ударить Ивлева раз десять. Потому что он не имел права так называть меня! Я ничья рыбка, кроме как разве что Грача!
Мне показалось, что Глеб следит за моей реакцией. Внимательно, напряжённо. Настолько серьёзно, что смешинки и лукавство без следа покинули его глаза, и взгляд стал пристальным и пугающим.
— Что-то не так? — спросил он.
Интересно, к чему он клонит… Неужели кто-то растрепал ему про Грача, меня и детское прозвище? Может, Ирка растрепала Гошке, а тот — Глебу? Он мог. Особенно если учесть, что пытался уличить меня в симпатии к Ивлеву…
— А ты с Гошкой в каких отношениях? — ответила я вопросом на вопрос.
Может, они друзья? Или хотя бы приятели? И Гошка решил помочь ему разобраться со мной, для чего и рассказал про Грача и Рыбку?
— Сомова, ты меня что, уже и к своему парню ревнуешь? — рассмеялся Глеб, но я не заметила по его глазам, что ему весело.
Прикидывается. Уходит от темы.
— Это он тебе рассказал? — спросила я прямо.
— Ты про что? — не понял меня Ивлев. — Про что он мне рассказать мог — я с ним только при тебе и разговаривал.
Я окинула Глеба подозрительным взглядом и пошла дальше. Ну его! Даже если он прознал про мою первую любовь — это не даст ему преимущества. Могло, конечно, быть, что он случайно назвал моё прозвище… и что Гошка тогда случайно назвал… Но мне казалось, что просто Глеб только что испытывал новый метод бесить меня… Он как раз говорил, что со старой игрой всё и надо бы придумать что поинтереснее.
Глеб не стал меня задерживать или окликать, так что я даже обернулась. Он шёл куда-то уверенным шагом. Может, к Машке или к Марине — они обе живут в той стороне…
47
Глеба подозрительно не было видно весь день. Он не показывался мне на глаза, а я почему-то не могла не думать о нём. Из-за этого пришлось позвонить Иришке.
— Привет! — поприветствовала подруга.
— Привет, — отозвалась я. — Столько всего произошло за это время…
— Что, Гошка так зацепил его? — обрадовалась Ира.
Я вытянулась на диване, что стоял на веранде, и вздохнула:
— Нет. Круче. Глеб оказался Ангелом…
Ира, как истинная лучшая подруга, поняла всё сразу и верно.
— Ох ты ж! — воскликнула она. — И что? Он и правда такой мерзотный?
— Нет, — улыбнулась я, но тут же опомнилась: — То есть, он мерзотный, но по-другому!
— А он знал, что Осетрина — это ты? — воодушевлённо любопытствовала подруга.
— Нет, не знал. — Ответила я как-то мечтательно: вспоминала, как мы пообщались, как я пошла к нему… Сегодня это не казалось таким уж ужасным. — Да и я случайно узнала, что он — это он. Но не спрашивай, как — это долгая история…
Отчего-то не хотелось раскрывать подробности, ведь тогда придётся рассказать и тайну Глеба, а это было бы некрасиво. Да-да, даже по отношению к такому, как он, не хотелось поступать плохо.
— Так а на Гошку он как? — не унималась Ира.
— Да никак, — пожала плечами я, глядя в деревянный потолок и на пыльную люстру. — Глеб меня не любит, если ты об этом.
— Гошка сказал, он стопудово втюрился! — не согласилась Ира.
Я нахмурилась. Гошка мог разболтать про Рыбку. Вопрос — когда?
— Скажи, а Гошка Глебом общаются? — задала я главный вопрос.
— Нет, конечно! — воскликнула Ира несколько обиженно. — Стала бы я его предлагать тебе в качестве парня, если б они общались! Знакомы — это может быть, но не общаются они, это точно. С чего ты взяла?
— Не знаю… — вздохнула я горестно. — Просто Глеб, мне кажется, знает моё детское прозвище… Конечно, узнать он мог от кого угодно… Но я Гошке рассказала про первую любовь свою. Коротенько, без прозвищ… Он мог рассказать Глебу, а тот выведал у своих девчонок…
— Про Рыбку-то? — уточнила Ира, и от неё это имя не произвело на меня никакого эффекта.
— Ага…
— Сомова, тебя так можно и из-за фамилии звать, и из-за любви к купанию и из-за знака зодиака. Или он прям вот так назвал тебя? Не к месту?
— Не к месту, — подумав, ответила я. — Но он повторил за Гошкой, а тот не знаю, зачем так назвал… случайно, вроде бы, он перечислял возможные мои кликухи просто…
— Вот! Значит, случайно! — рассудила Ира, а потом обеспокоенно спросила: — А что тебя смущает?
Это было сложно объяснить. Что-то определённо смущало, но вот как это сказать, чтобы подруга смогла меня понять…
— Он так говорил… словно знал, что это для меня важно… — сформулировала претензию я. — Я подумала, что он прощупывает больные места, чтобы потом поиздеваться, но… как-то смотрел он необычно, серьёзно слишком…
— Забей на него пока, — посоветовала Ира. — Ты его, наверно, Гошкой шокировала, а он стал про тебя вызнавать у твоих знакомых. Они ему про Грача и рассказали. Вот он и проверял — осталось у тебя что-то к тому парню, или твоё сердце свободно… для него….
Ох уж Ира! Вечный романтик, которого ни в чём не переубедишь!
