Большой диверсии не получилось, большого взрыва не было, снаряды просто раскидало. Рассчитывали, что путь до Алексеевска будет свободен, но беляки успели загнать на пути бронепоезд, который столкнулся с угольным составом, а вагоны со снарядами были в середине. Тем не менее бронепоезд назад своим ходом не дошел, застрял в Алексеевске надолго под ремонтом и в конце концов достался Красной Армии. Так как пути были повреждены, то ушли оттуда спокойно. Вернулись в те места, откуда ушли, и захватили Новую Вознесенку, отомстив за месяц скитаний по лесам и сожженную базу. Затем отряд передислоцировали в район Ивановки на Уркане, где дождались весны. Это далеко от Благовещенска, там было абсолютно тихо, никого этот глухой угол не интересовал. Отряд охранял золотые прииски, которых в тех местах много. Задача была поставлена не допустить вывоза золота, как колчаковцами, так и японцами.
И это не была придумка Советской власти, с 1860 года амурские казаки охраняли не только границу, но и прииски. Они ловили и беглых рабочих, которые, найдя крупный самородок, старались «сделать с прииска ноги». Все владельцы приисков платили четыре процента с добычи, казацкий сбор. Случалось, что и разгонять митинги и забастовки приходилось, то есть исполнять роль полиции и жандармов. Это – условия этого дела. Опять-таки охраняли доставку золота к железнодорожной станции, а иногда и дальше, до самого Петербурга обеспечивали защиту. Дважды казаки пытались снять с себя эти обязанности, за первое прошение весь рядовой состав до вахмистров включительно получил розги в 1905 году. В феврале 1917-го добились своего, но уже в апреле их вернули на прииски уже на новых условиях сами золотодобытчики, имеются в виду владельцы приисков. Та же Георгиевка еще совсем недавно была прииском, просто жила закончилась, рабочие ушли, а казаки, у которых там были поля и дома, остались. Рабочие бараки переделали в казармы, конюшни там и до того были.
Второй нюанс, нам-то он до боли знаком, а тогда это было внове. После 1910 года, вместо русских рабочих, золотопромышленники начали массово вербовать нелегалов-корейцев и китайцев на работу. Русские сохранили свои рабочие места только на подземных выработках, число которых было невелико, но и там, на шахтах, где это только было возможно, появились «гастарбайтеры». Были забастовки, были их расстрелы, но власть была на стороне промышленников. Поэтому большинство казаков худо-бедно владело корейским и китайским, некоторые еще и монгольским. Не свободно, конечно, но могли объясниться или выслушать жалобу и разобрать ее. Среди корейцев было удивительно много членов Компартии Кореи. Среди китайцев чуть меньше, но тоже много. Еще бы! Они составляли самое дно рабочего класса, вынужденные работать за еду.
Так как в обязанности Ильи входила и организация конвоев для доставки сюда продовольствия, инструментов и рабочей силы, то он сумел, не привлекая внимания никого, переправить в Константиновку ротапринт и шрифты, выполнив наконец приказание комфронта. К этому времени он обзавелся густой окладистой бородой, и признать в нем того самого Илью Басова было трудно. А документы для поездки он выправил в конторе прииска «Счастливый». Очередная партия рабочих была сформирована в Константиновке, так что никаких проблем не возникло. Японцы гораздо более придирчиво осматривали «багаж» корейцев и китайцев, нежели их конвоя, ради такого случая нацепивших погоны на шинели.
Еще одним геройским подвигом отряда стал захват вооруженного парохода с японцами и колчаковцами, тащившего на буксире баржу с четырьмя 76-мм пушками. Они поднимались по Зее, чтобы прийти на Уркан. Что-что, а золотишко их здорово интересовало! С помощью натянутого под углом троса и большой лебедки удалось прижать его к берегу и взять на абордаж. Ну, а шашкой и кинжалом казаки владеют с детства, так что обзавелись и «собственным» кораблем, пусть и старым, и орудиями. Целой батареей новых скорострельных пушек с большим количеством боеприпасов.
А это – весна 1919 года, все газеты забиты успехами белых войск. Колчак взял Уфу, подходит к Волге, Добровольческая армия – Харьков, в Таллине и Либаве высадились немцы, которым даже Рейхсвер запрещено было иметь, ничего, здесь – можно, они утопили в крови Финскую республику, теперь ведут наступление, стремясь окружить части латышских стрелков, установивших Советскую власть во всех трех республиках Прибалтики. С их помощью Юденич начал новое наступление на Петроград. Финны идут на Петрозаводск. От Архангельска, при поддержке Антанты и американцев, начинают давить в сторону Вологды. Еще немного, и обещают взять Москву. Есть непосредственная угроза Туле. Газеты более товаром не являются, их просто разбрасывают на улицах, так как кроме пропаганды там ничего нет. Начала выходить и «Амурская правда», где описали, с кличками, захват парохода, и даже снабдили его рисунками. Только-только по Зее прошел ледоход. Все торопятся. Используя имеющееся золото, закупили три вагона американских «винчестеров», под нагановский 7,62 патрон. Они – охотничьи, бьют чуть дальше револьвера, но бьют! И быстро. Кстати, немые вестерны в синематографах уже идут, поэтому «кольты» и «винчестеры» популярны.
А еще Илье в весеннем путешествии в Константиновку удалось решить одну из самых страшных проблем: быстрая смена рабочих на приисках заключалась в большом количестве заболеваний «позорными болезнями». Там, где работали китайцы и корейцы, для них заранее вербовали девиц в публичные дома, и при каждом руднике существовал вертеп, через которых всех заражали венерическими заболеваниями. Оно и раньше было неблагополучно в этом отношении, а здесь явно работала японская разведка, потому что это стало бичом для рабочих этих двух национальностей. В Константиновке Илья приказал провести медосмотр, и четверо местных фельдшеров отсеяли процентов двадцать работяг и шестьдесят процентов «девиц». Лишь после этого их сопроводили на работу в район Овсянки. После этого была пара заболеваний, но эпидемию удалось прекратить. С появлением стрелкового оружия рабочих с приисков вооружили и обучили умению обращаться с ним, русским командам, помогли им назначить толковых командиров. Отряд превратился в большую силу. Было даже три бронеавтомобиля «Рено» с «гочкисами». Страшная сила! Как таковой артиллерии у тыловиков Колчака не было. Грамотное использование бронетехники отлично помогало в боях. Где-то в середине мая вначале «Амурская правда», а затем американские газеты сообщили о начале общего наступления большевиков на двух фронтах и об остановке наступления Юденича. Затем заговорили о катастрофе под Уфой и на Волге «дерьмократические» листки. Колчаковский фронт рухнул и покатился на Восток. А пути забиты, и этим вопросом командуют французы, но им мешают белочехи. Пришло сообщение и из Зилово об активизации действий. От Зеи, Овсянки и вдоль Депы три партизанские дивизии накатывались на тонкую линию железной дороги. Одновременно в Константиновском, Поярково, Диме, Чесноково власть полностью переходит к Советам народных депутатов. Правда, на восток восстания казаков пошли, а на западе люди пока стесняются отодвинуть бывшую власть. Ждут подхода основных сил. Но в Скобельщине и Астаршихе получили, наконец, доступ к телеграфу, и какая-никакая связь с командованием появилась. Отряды Бороды вышли к «железке» через два дня, заняв сразу три станции на ней. Там получили приказ наступать вдоль дороги в западном направлении, в сторону станции Зилово. Перевозки для Колчака все попали в руки партизан, а недостатка в людях они уже не испытывали. Перешедшие на сторону белых «гамовцы» в основном занимались грабежом и экзекуциями. Еще зимой Илья попал в разведке под такую «экспедицию». Несмотря на то что «косил» под убогого, устроенный спектакль на ура не прошел, полупьяный подхорунжий, командовавший меньше чем полусотней казаков, сказал:
