Разобрали коней, проверили подпруги, подогнали под себя стремена. Наконец, загорелись два окна.
– На конь! – И пятеро всадников выбрались из неглубокого овражка на Благовещенскую улицу.
Строй обычного конного патруля: два по два и один замыкающий. Мохнатые амурские папахи, длинные шинели со знаками 3-го Амурского полка, семеновского, там, вообще-то, амурских практически не было. Амурское войско состояло из двух полков. Чуть растянулись и вывернули на Северный проспект в тот момент, когда конвой начал притормаживать на скользкой снежной дороге. Никто никаких сигналов не подавал. Просто свистнули шашки, и Василий прыгнул с кинжалом прямо на облучок, сразив кучера. Выжал тормоз и ударом шашки сбил замок с санок. Первая незадача: Степан был в «железе». Его перебросили через коня – и ходу! Чуть вниз, направо по Благовещенской, еще направо на Круглые улицы и по Никитской на Рабочую сторону. В третьем доме на Камчатской их ждали.
Для возвращения в гостиницу Илье выделили санки, с тем же извозчиком. На Иркутскую ехали вкруговую, чтобы подъехать со стороны залива от Китайской улицы. Хугос сидел в квартире и ждал его, спокойно попивая вино, непонятно каким образом оказавшееся в квартире.
– Выходил проверить подходы, а здесь лавка неподалеку. Чисто сработали, тревогу только полчаса назад объявили. Пойдем, я готов. – Бутылку он прихватил с собой.
Возница довез их до того самого ресторанчика на Корейской улице, где они находились еще пару часов. В гостиницу возвратились пешком, в компании четырех иностранцев, с которыми вместе сидели в ресторанчике до самого закрытия в два ночи. Впрочем, здесь публика собиралась примерно в это же время, так как постояльцы вели себя так, как будто каждый день для них был последним. Все хорошо понимали, что часики тикают, и это – самый восточный город России, которую они уже потеряли. Подстроиться под них особого труда не составляло. А Степан Серышев сегодня уже возглавил комитет восстания в городе. С завтрашнего дня четверо партизан приступают к охране склада № 73, где будет храниться «сырье для фармакологических заводов» в Нанкине и Шаньдуне. Так что отсчет действительно пошел. Через три дня ожидается подход эскадрона и приезд командующего. Его, конечно, встречать с оркестром не будут, но изменить уже ничего невозможно. Процесс запущен.
Но утром город проснулся от сильной перестрелки в районе коммерческого училища. Это в четырех кварталах от гостиницы. Контрразведка Розанова обнаружила пасущихся лошадей, принимавших участие в налете на конвой. Сами лошади, само-собой, молчали, пережевывая выбитую из-под снега траву. А вот клейма на них были егерского батальона, расквартированного в коммерческом училище. Попытка узнать что-нибудь больше привела к убийству трех «следователей», аресту дежурных офицеров и восстанию батальона. Розанов бросил туда свой «резерв»: гардемаринов и юнкеров. Но егеря – народ тертый, и атаку отбили. Завтракали уже в спокойной обстановке. Тут в зале ресторана возникает фигура местного телеграфиста, который в качестве цели своего появления выбрал столик, за которым завтракали Кристап и Илья.
– Распишитесь, господин Хугос! – благоговейно поклонился телеграфист и поставил на стол блюдце со сложенной телеграммой.
Кристап расписался в квитанции, дал «на чай» телеграфисту, раскрыл телеграмму и картинно схватился за левую сторону груди.
– Идите, голубчик, идите! Ответа не будет! Ну, я им покажу! Билет до Харбина! Срочно! Заказывайте!
– Слушаюсь, вашбродство! – Телеграфист рысью рванул к себе, дело запахло неплохим заработком!
Кристап вытер губы салфеткой и довольно громко произнес, обращаясь к Илье:
– Сейчас получишь доверенность, Илья, будешь вести дела, как и собирались. До поезда у меня час, я успеваю. Быстрей, быстрей, голубчик!
На лестнице он тихо сказал:
– Через два часа подойдет Сергей. Дальше мне с вами никак нельзя, а жаль. Бегом на 73-й и принимай командование. Началось. Береги того офицерика! Ты понял?
– Да.
В номере Илья быстро набросил на себя полушубок. Сунул в нагрудный карман маузер, в боковой карман – браунинг и две американские гранаты. Кристап собирал свои вещи.
– Если что, номер оплачен на две недели вперед. Хотя, думаю, что это вам не понадобится.
– Я готов.
– Беги, я тебя найду, если что. Беги.
Илья вышел из номера, хотелось бежать, но он не торопясь спустился вниз и повернул направо по Светланской. Раннее утро, вокруг довольно много людей, идущих в порт, и он, приноровясь к их скорости движения, шел вместе со всеми. Выделяться сейчас не надо!
Он прошел через постового, просто показав бумажку, и через десять минут вошел в помещение склада. Предъявил доверенность управляющему. Все четыре казака были уже на месте и ожидали возле склада.
– Господин Хугос был вынужден срочно выехать в Харбин по делам, вернется через неделю. К нам следует груз, который прибудет между одиннадцатью и двенадцатью часами. Мне бы хотелось осмотреть выделенные помещения.
– Да-да, несомненно, господин Барышников. Как вас по батюшке?
– Илья Николаевич.
Они обошли полупустой склад, Илья озадачил приказчика освободить помещение полностью или создать перегородку между «их» площадью и лежащим имуществом. В общем, вел себя достаточно уверенно, подражая своему «учителю». Почтенные казаки сидели на скамеечке возле склада, они еще не в курсе того, что происходит.
В десять утра отошел поезд на Харбин, в котором уехал товарищ Глеб. Все контакты он так и не передал. Илье был известен только адрес дома на Китайке. В половине двенадцатого приказчик и его помощник заперли дверь в свою каморку и на подъехавшем извозчике отправились обедать, обещая вернуться к двум часам. Без десяти двенадцать подошел паровоз с восемью большими вагонами, «американками», на четыре оси каждый. Из паровоза спустился Сергей Лазо, одетый кочегаром.
– Здорово, Илья! Отгороди-ка склад! Есть чем?
– Найдем!
Два щита закрыли платформу, и из вагонов начали высаживаться бойцы «гвардейского эскадрона». В 12.30 машинист подал состав вперед, остановившись прямо напротив штаба крепости. Двери распахнулись, и началась атака штаба. Восстание началось, главный координирующий центр города был захвачен, причем практически без стрельбы. В 13 часов на связных мачтах был поднят красный флаг и зажжен красный огонь, сигнал к восстанию.
Лазо подошел в штаб крепости за десять минут до объявления восстания. Командовали тут два человека: Илья и товарищ Сергей, тот самый, который приехал сюда вместе с генералом Танаки. Первое, чем они поинтересовались у комфронта:
– Как вы сумели провезти сюда бойцов, лошадей и орудия?
– Нас американцы охраняли до самого порта. Товарищ Глеб договорился с майором Коллинзом, командиром бригады американцев, о том, чтобы его люди сопроводили груз, приобретенный провизорской компанией из Лос-Анджелеса. А наши люди в его бригаде отобрали в караул тех, кто нам симпатизирует. На путях находятся еще три эшелона, требуется взять Первую речку, но пост перед портом я людей уже послал. Что с Русским? Со школой прапорщиков?
