– У нас здесь кони.
– Ничего, не на базаре оставляете, не пропадут, – улыбнулся Дзержинский и показал рукой на выход.
Дальше все прошло как по маслу, но у Ленина собралась довольно представительная компания из желающих послушать. Лазо докладывался первым, как и положено, Илью-то он взял чисто за компанию. Неожиданно вопрос зашел именно о нем. Иностранные газеты упоминали его гораздо чаще, чем остальных.
– Да, компенсацию мне выплатили: двенадцать миллионов имперских йен и вернули 256 лошадей из шести тысяч, бывших на заводе, поэтому снизили выплату на два миллиона йен. Там производители и матки основных линий, так что два миллиона они стоят.
– И что вы собираетесь делать с этими деньгами, товарищ миллионер? – задал вопрос Владимир Ильич, хитро склонив голову.
– Да мы их положили в золотой запас области. Куда их еще девать? А лошадей начали готовить к перегону под Благовещенск. Но там требуется вначале восстановить стойла и ограждения пастбища, найти рабочих. Работы там много.
– И кто этим будет заниматься? Вы сами?
– Нет, там живет брат отца, в первой Амурской партизанской дивизии воюет мой младший брат. Кто-то из них. Я пока чувствую себя на своем месте.
– Он у нас главный специалист договариваться с японцами, когда они упрямиться начинают. Он их старыми казацкими способами в чувство приводит.
– А кстати, как себя проявили казаки в вашем крае? Что скажете, товарищ Лазо?
– В Амурской области Советскую власть и установили, и восстановили казаки. Ну, восстанавливали уже всем народом, и казаки, и иногородние, переселенцы, но основу трех дивизий составили именно казаки Амурского войска.
– Говорят, что они зверствовали очень в соседнем Забайкальском крае, – сказал Дзержинский.
– Нет, – вступился за своих Илья. – В корпусе или «армии» Семенова существовало два «Амурских» полка. Третий и Четвертый. Все Амурское войско, развернутое по военному времени, это – два полка, всего 3600 сабель. Первый и второй. Оба действовали на нашей стороне. На Уссури этого не произошло, но там очень многих порубал «атаман» Калмыков. У нас около десяти – двенадцати процентов ушло за Амур, вместе с Гамовым. Даже когда в области власть была у белых, их казаки обратно не пускали. Собственно говоря, власть белых держалась только там, где были японские гарнизоны. Затем мы и тех, и других быстро выбили, когда смогли приобрести винтовки у американцев.
– На что?
– На золото, товарищ Ленин. Мы закрыли границу и контролировали, и контролируем, золотодобычу и в Амурской, и Забайкальской областях. Англичане открыли несколько новых месторождений, мы там организовали прииски. Открывали они не нам, естественно, а себе и семеновцам.
– Вы говорите, что именно Амурское казачье войско сыграло большую роль в установлении Советской власти. Почему это не получилось в других местах?
– Я не знаю, Владимир Ильич. Думаю, что агитаторам и пропагандистам не хватило авторитета.
– А у вас авторитета было больше?
– На меня работал авторитет отца, который, вместе с матерью и дочерями, принял бой и не пустил захватчиков на свои земли. Да, погибли все, но пример он подал, поэтому до того, как я сумел заработать собственный авторитет, я пользовался авторитетом семьи.
– Работу с казаками мы упустили, товарищи.
– Нагайки казацкие слишком хорошо помним, – ответил незнакомый Илье человек, который несколько выделялся среди остальных своим «рабочим видом». Калинин была его фамилия.
Ленин переключил разговор на другую тему.
– То есть, товарищи, вы говорите, что необходимости создания большой республики не существует?
– Да, товарищ Ленин, – ответил Лазо. – Амурская область уже объявила о переходе всей полноты власти к Советам. Дочищаем Забайкальскую и Даурию, там Советы смогут взять власть уже в начале следующего месяца, у нас остается только Уссурийский край с Владивостоком. Здесь главная опасность. Сейчас Временное Земское правительство признано ведущими державами и, благодаря их поддержке, удалось вынудить японцев отвести войска. Но белые сдали карты минных полей интервентам, и Владивосток стал уязвим с моря, а флота у нас совсем не осталось. Плюс устарела артиллерия фортов. В этих условиях мы вынуждены две отборные партизанские дивизии держать на берегах Уссурийского и Амурского заливов. А Илью Николаевича держать в тылу, чтобы не допустить захвата японцами города, хотя его присутствие требуется там, впереди, где еще предстоят бои за зону отчуждения.
– У меня есть существенное дополнение, товарищи. Из надежных источников стало известно, что Пекинская милитаристская клика готовит серьезную провокацию в Москве. Речь идет об отмене всех существующих договоренностей между Китаем и Россией. В этом случае мы потеряем КВЖД и тяньцзиньскую концессию, что нанесет существенный удар по торговле с Китаем и Японией. В прошлом году здесь в Москве побывал некий Фын Юйсян, иезуит, якобы создавший социалистическую рабочую партию Китая. Такой партии нет. Это – китайский генерал, союзник Бэйянской клики. Его цель – денонсировать все договоры, подписанные Россией с Китаем после 1658 года. Нерчинский договор 1658 года предусматривает, что ни Россия, ни Китай не имеют права заселять левый берег Амура. В 1900–1901 годах в Китае было «боксерское» восстание, требовавшее отмены более поздних договоров с Россией и передачи Китаю полосы в 600 километров до линии водораздела между Амурской областью и Якутией. Для его подавления, по просьбе императрицы, Россия ввела войска в Маньчжурию. И до начала 1918 года эта территория находилась под полным управлением из России. По моим сведениям, Фын Юйсян был у вас на приеме, товарищ Ленин и произвел благоприятное впечатление. Он – не социалист, он – националист, и рвется к власти в Пекине, – сказал Илья.
– Товарищ Басов, насколько эти сведения верны?
– Я перед поездкой сюда общался с двумя товарищами, китайскими коммунистами, активно помогавшим нам в 1919 году. В частности, через них удалось закупить оружие на достаточно крупную сумму и создать партизанскую армию трехдивизионного состава. Часть бойцов для которой была направлена из Китая этими товарищами. Бойцы надежные, дисциплинированные, воевали хорошо, как в наступлении, так и в обороне. В настоящее время они готовятся объявить в провинции Шеньси и двух оазисах во Внутренней Монголии Советскую власть. Все это они согласовывают с нами. Ими обещана поддержка действий войск охраны зоны отчуждения и разоружение войск Семенова, в случае его отхода из Забайкалья по КВЖД в Харбин. Зовут этого человека Е Тинь.
Было заметно, что Чичерин и Ленин несколько расстроились, получив такую информацию. Сказывалось то обстоятельство, что на Востоке они не работали и не знали тонкостей психологии этих народов, когда за словами обычно не стоят дела. Европейский подход здесь неприменим.
– Они называли хоть кого-нибудь, с кем там можно работать?
– Ли Дачжао и его «Движение четвертого мая». Пекинский университет.
