Второй «головной болью» была полуразрушенная крепость с остатками «Сибирской флотилии», так тогда назывался Тихоокеанский флот. Поданная докладная записка о состоянии дел в крепости и по охране водного района, в которой было указано, что самостоятельно содержать одну из крупнейших в мире морских крепостей Приморская область или Временное Земское правительство области не в состоянии, была рассмотрена на Пленуме ЦК. В составе Сибирской флотилии находилось 37 судов и кораблей, в том числе шесть канонерских лодок, пять мониторов и пять подводных лодок. Все, без малейшего исключения, корабли были устаревшими, но без них вся территория Дальнего Востока становилась неуправляемым «ханством», времен Иоанна Грозного. В том же Петропавловске-Камчатском правительство области высказалось за протекторат Японии. Так что традиции нашей интеллигенции: «На пять минут стать генеральным секретарем КПСС, объявить войну Финляндии и сдаться», берут свое начало там, на Дальнем Востоке.
Официальным командующим всеми и всями был Сергей Лазо, одновременно исполнявший обязанности командующего фронтом, а так как поблизости никого другого не было, то и Сибирская флотилия перешла под команду Ильи. Дескать, без нее все равно оборону держать невозможно, так что действуй. Ну, и обещал, что РевВоенСовет уже выслал пакет с помощью для организации обороны города и всего края. Тревожные сообщения начали поступать, еще когда приблизились к Хабаровску: эсеровский партизанский отряд устроил резню в Николаеве-на-Амуре. Японцы сменили военного атташе во Владивостоке, назначили генерала Акаси, старого прожженного разведчика Императорского Генерального штаба, который начал активно проводить провокации и диверсии, задействовав весь арсенал японской разведки в Китае и Приморье. Лазо немедленно направляет в Николаев канлодку «Вотяк», миноносцы № 210 и 211, и пароход «Партокл» с двумя ротами десанта. В Хабаровске больше ничего не было. Еще два корабля направлены им в сторону Имана, где участились обстрелы нашей территории со стороны Народно-революционной Армии Китая.
– Илья, сразу по приезду создашь конно-железнодорожную группу, и держать границу! Косвенные признаки указывают, что японцы подготовили нам сюрприз. Далее пойдем под охраной бронепоездов.
Со стороны Владивостока Дед Нестор, командир 3-й Амурской дивизии, направил навстречу с ними еще один бронепоезд. Благодаря такому охранению удалось добраться в крепость без особых приключений. В тот же день они встретились и с консулом Кимурой, и с их военным атташе генералом Акаси. Этот еще не бит, поэтому резок и нагл. Однако наблюдение, установленное Ильей, уже выяснило, что мятеж готовится во Втором флотском экипаже, к посольству японцы подтянули две своих роты, а к зданию Совета – целый батальон. Но эти данные мы имели еще на подъезде к городу, поэтому все части гарнизона подняты по тревоге. На стол переговоров тут же была положена карта, здание консульства было блокировано егерями и казаками, во флотском экипаже идут аресты, а к зданию Совета подходят части второй партизанской дивизии. Народную милицию решили не применять, она – в резерве.
– Господа консул и военный атташе. Правительство области не имеет отношения к нападению японских войск на партизанский отряд Тряпицына. Договор о ненападении и нейтралитете никто в области не отменял. Для расследования инцидента нами направлен отряд военных моряков вниз по Амуру. Через неделю будет достоверно известно, что произошло там, но подчеркиваю, телеграмма о том, что в ночь на 12 марта отряд Тряпицына подвергся внезапной атаке со стороны японского гарнизона, у нас имеется. Теперь внимание сюда! Нами достоверно установлено, что японское командование, возглавляемое новым военным атташе генералом Акаси, подготовило такую же провокацию против законного и признанного правительства Приморской области в городе Владивостоке. Вот в этих местах замечено появление и скопление сил японского гарнизона, а в здание консульства проникло не менее двух рот морской пехоты, вместо десяти человек по договору. Нами арестованы капитаны второго ранга Посьет и Макарьевский, задержавшие выплату жалованья второму флотскому экипажу, в расчете вызвать бунт и поднять моряков на восстание против законного правительства. Они дали признательные показания, указывающие, что инициатором данного действия является вновь назначенный военный атташе Японии. Так как ваши полномочия, господин Акаси, не были должным образом аккредитованы в правительстве, то имею честь объявить вас персоной-нон-грата и рекомендую вам покинуть территорию области в течение двенадцати часов. Ваши фокусы в Петербурге, в Берлине и Париже в 1904 и 1905 годах нам хорошо известны. Именно поэтому военному ведомству республики мною, министром военных и морских дел, даны были указания верительных грамот от вас не принимать. Прошу на выход, господин Акаси, нам с вами разговаривать не о чем!
– Господин военный министр, наше правительство требует наказать виновных в Николаевском инциденте! – громко сказал консул.
– Такие указания нами были направлены с отрядом моряков. Командование отряда будет арестовано. Дело, господин посол, не столько в том, что они уничтожили гарнизон крепости Чныррах, сколько в том, что пострадало гражданское население японского происхождения. За это командование отряда понесет строжайшее наказание. Это – недопустимо! И абсолютно не оправдано ничем. Но, господин консул, вы же здесь давно, вы же видите, что большинство жителей области нас поддерживают. Вокруг города и в нем самом – три дивизии. Любое выступление, даже поддержанное кораблями императорского флота, будет немедленно подавлено. Их, восставших, слишком мало, чтобы оказать вам помощь в оккупации этого края. Тем более что переговоры о выводе войск закончены и поддержаны правительствами всех стран, принимавших в них участие. Настоятельно рекомендуем вам не поддаваться на провокации отдельных военных, не до конца понимающих обстановку. А эмиссары бывшей Восточной окраины вам просто врут, что они имеют здесь какое-либо влияние. Мы их били три года подряд, и не остановимся, пока все они не признают своего полного поражения.
– Тем не менее, господин военный министр, я передаю вам ноту протеста правительства Тенно, в которой звучит последнее предупреждение о недопустимости таких акций и действий со стороны войск Временного правительства.
– Я принимаю эту ноту, господин консул, и, несмотря на то что данный отряд не входил и не входит в те соединения, которые подчиняются мне, заверяю вас, что за убийство мирных жителей их командование будет наказано судом военного трибунала. Сожалею, что не смог более оперативно принять решение об этом, так как находился с официальным визитом в РСФСР, где был принят на высшем уровне. Республика РСФСР, так же, как и мы, выступает за добрососедские и мирные отношения с Японией, при условии соблюдения территориальной целостности государств бывшей Российской империи. Такие же условия объявлены и странами-победительницами. Объявленное нами занятие зоны отчуждения Китайско-Восточной железной дороги началось в точном соответствии с достигнутыми договоренностями, но почему-то японской стороной чинятся препятствия в районе станции Гродеково (Пограничная). Если тому причина – Николаевский инцидент, то уверяю вас, господин консул, в течение двух недель его зачинщики будут доставлены во Владивосток. Держу это на контроле. Харбин – последнее звено в цепи, и у меня все готово, чтобы взять его и закончить войну, развязанную сторонниками февральского переворота в России, – сказал Лазо и прекратил эту встречу.
