Ему буквально подсунули поближе телефон, с которого можно было позвонить на причал, и придвинули телефонный справочник, где был указан позывной, звание и фамилия её командира.
Выручил генерал Аксенов:
– Командующий у нас недавно, всех порядков в крепости еще не знает. Илья Николаевич, так заведено со времен царя Гороха: если командованию куда-то нужно, то не имеет абсолютно никакого значения: куда, зачем и по какой надобности. Я позвоню, от вашего имени!
Затем он бодро позвонил супруге и скомандовал:
– Едем на пикник, отходим в 17.00. Собирайся!
В итоге собралось человек сорок-пятьдесят, на трех катерах и яхте, чинно погрузились, разгрузив пару пролеток, что-то доставивших из города. Дамы все с зонтиками, в шикарных манто и длинных платьях, успели даже прически сделать. Кто-то заметил, что «как в старые добрые времена»! А Илья подумал: «А зачем мы тогда революцию делали?» Впрочем, незадолго до их выхода на причал принесли полученную телеграмму, подписанную Лениным, Фрунзе и Беренсом-старшим, в которой их благодарили за быстрый своевременный ремонт и частичное перевооружение крепости. Пока о телеграмме знали только Аксенов и Илья, на что Аксенов сказал:
– Мир рушится, а все остается, как было! Черт возьми, мне, старому монархисту, приятно получить эту телеграмму! Конечно, до наведения полного порядка в крепости еще очень и очень далеко, но что-то сдвинулось с мертвой точки! Надоело это бесконечное падение! – и он развел руками.
Приняв окончательное решение «ехать», Илья на всякий случай отдал распоряжение казакам проверить место и быть неподалеку. От разъезда в бухте Бражникова до залива Лазурный всего около десяти километров, правда, по довольно густой тайге, но несколько троп там обозначено даже на карте. Людей, собиравшихся на пикник, он знал совсем недолго, что-то около двух месяцев. А вместе с Ильей туда собирались командиры всех трех дивизий. Более удобного случая обезглавить оборону города просто не придумаешь, ведь еще недавно все эти люди находились по другую линию фронта. Решение создать гибридное государство и не отталкивать от себя тех, кто пойдет на такое сотрудничество, далось с некоторым трудом, особенно учитывая то, что с японской армией удалось «разобраться» достаточно быстро и без особых потерь. Действовали японцы во всех случаях четко по выработанному шаблону, в полном соответствии со своей тактикой в Китае, где им удалось разбить и царскую армию, и китайских милитаристов. Японцы застыли в своем развитии и так и не поняли, что противник в корне изменил тактику и отношение к врагу. Поэтому и Лазо, и Илья, да и остальные командиры Дальневосточной армии приняли в штыки «половинчатые» решения Троцкого и жестко провели операции по освобождению той части Приморья и Забайкалья, которая находилась в руках японцев. Но ситуация с Владивостоком была абсолютно уникальной. Основной ударной силой там была многочисленная артиллерия, да еще и помещенная в отличные укрытия, снабженные развитой системой пехотного прикрытия. Штурм таких укреплений был практически невозможен для партизанской армии, почти не имеющей крупнокалиберной артиллерии. Пришлось пойти по пути, который не предусматривал прямых боестолкновений. Для этого требовалось, чтобы остатки гарнизона крепости были по меньшей мере нейтральны. Ну, а восстановить крепость самостоятельно, без участия этих людей, было невозможно. В рядах партизан таких специалистов не было, и когда они могли появиться – одному богу известно. Вот и приходилось двум бывшим противникам работать бок о бок. Но отдыхать тоже необходимо. Отдых, кстати, требовался всем: и рядовому составу, и офицерскому. Завтра по гарнизону объявят о благодарности командования РВС и лично от товарища Ленина. Будет праздничный обед, гуляния и танцы в городском парке. Заместителей и начальников штабов дивизий проинструктировали по телефону о повышенной боеготовности, особенно дивизии Народной милиции. На всякий пожарный случай. Все три командира согласились с Ильей, что такие предосторожности – вполне объективное решение, но отказываться от поездки не стали. Старшим за себя Илья оставил Иогана Ломбака, начальника «активной части» ГПО, Государственной Политической Охраны, так называлась контрразведка в области. Дмитрий Шилов, Нестор Каландаришвили и Константин Харнский, командиры дивизий, поехали не одни, а с подругами. Присоединившийся к ним Федор Николаевич Петров, министр здравоохранения области, «старый» большевик и член Дальбюро ЦК, прибыл на борт с супругой и совсем юной дочерью. То есть идея проведения такого мероприятия была поддержана Дальбюро. Он, правда, получил из Москвы такую же телеграмму, и поначалу приехал поздравить военных с завершением первого этапа перевооружения, но узнав, что собираемся на природу, решил принять в этом участие.
– На таких мероприятиях присутствие врача лишним не бывает! – многозначительно сказал он.
Погрузка заняла не слишком много времени, и в точно в заявленный час были поданы гудки на отход и отданы швартовы. Следом за яхтой командующего, украшенной разноцветными зонтиками, отошли катера инженерной и артиллерийской служб, и разъездной катер командира 2-й артдивизии. Яхта была парусно-винтовая, деревянная, сделанная из лиственницы и обшитая по подводной части чистой медью. Вечная посудина! Ветер был попутный, и, после поворота на курс 27°, командир яхты поднял паруса и остановил паровую машину. Легкая вибрация и шум исчезли, появился незначительный крен на правый борт. Стало слышно, как гудят ванты и паруса, и послышался звук рассекаемой форштевнем воды. Чуть попыхивал вспомогательный паровой двигатель, крутивший небольшой генератор, обеспечивавший свет в салонах, коридорах и каютах.
Коротко переговорив наедине с Петровым, который поддержал стремление Ильи навести мосты с «нужными» людьми, особенно с «артиллеристами», которых у нас физически не было, если не считать Харнского, но он – «сухопутчик», а совершенно не случайно на орудиях была нанесена маркировка «СА» и «МА», там отличались не только заряды и формы камор, но и приборы управления стрельбой были совершенно разными, и даже использовались разные единицы измерения, без специального обучения, как «сухопутчики», так и морские артиллеристы, применять разные типы орудий не могли или испытывали значительные сложности с ведением огня и расчетами, они оба вышли на верхнюю палубу. «К людям», как сказал Петров. Попутная волна изредка заваливала яхту, а уж катера «валялись» на ней достаточно регулярно и глубоко. Поэтому на яхту сплавили почти все женское общество, часть из которого легко и свободно переносило небольшую качку, ну, а некоторых и такое покачивание «выводило из строя». Тем не менее между дамами возник довольно непринужденный разговор, хотя было заметно некоторое разделение между ними. Так сказать, «свой круг» поддерживался ими не только на берегу, но и «в походе». Хотя море и волна уравнивают всех. Командир, бывший лейтенант Медведев, учтиво отвечал на вопросы и сетования, обещая, что есть все признаки того, что максимум через час волнение успокоится, так как ветер ослабевает и вот-вот сменится на противоположный, за полчаса-час до захода солнца. Что качка вполне умеренная, а волна гладкая, только накат. Еще через полчаса ветер начал стихать, паруса были убраны, и дальше яхта шла только под машиной. Это не так впечатляло, конечно, но крениться кораблик перестал, к тому же наверх подняли шампанское, в немалых количествах закупленное на берегу, «для дам!». С появлением на палубе Федора Николаевича и Ильи, следом за которыми появилось шампанское, внимание всех вольно-невольно переключилось на них и трех командиров дивизий, которые находились на этой яхте. И хотя большинство «дам» знали, что пикник связан с некоторыми событиями в крепости, для завязки разговора дамы поинтересовались поводом для такого, уже забытого, действа.
