Первое русское посольство прибыло в Пекин еще в 1654 году, почти сразу после первых столкновений между Цинской империей и якутскими казаками. Быстрее было не добраться. Возглавлял посольство Федор Байков, но установить дипломатические отношения не удалось. Дело было в том, что тогдашний император Шуньчжи потребовал признать его верховенство над Россией, ибо он – глава Срединного государства, вокруг которого могут быть только варвары или его вассалы. Первые столкновения с казаками выявили серьезную уязвимость оседлых маньчжуров, которых русские в то время называли «дючерами», перед хорошо вооруженными и привычными к боям казаками. Император решил вопрос кардинально: переселил своих подданных в долину реки Сунгари, то есть на правый берег Амура в район Харбина. А заодно подготовил некоторое количество регулярных войск, чтобы встретить новые набеги.
Посол России отказался выполнить монгольский обряд «коу-тоу»: девятикратное преклонение ниц перед императором, что соответствовало признанию его сюзереном, и через полгода покинул Пекин, не выполнив поручение Алексея Михайловича: создать посольство и договориться о границах. Так как оседлое население откочевало на Сунгари, то брать ясак стало не с кого. Земли пустовали и постепенно осваивались казаками и беглыми крестьянами.
Имея негативный опыт, к визиту должны были подготовиться более серьезно, но этого не произошло. Сын Шуньчжи не изменил своего отношения к «соседям» и поначалу решил, что и договариваться не о чем. Послал «регуляров» с мощными орудиями и разгромил Албазин с его деревянными стенами. Русских, оставшихся в живых после штурма, отпустил, наказав более не возвращаться. Но, как только чжурчжэни ушли, казаки вернулись, обсыпали стены землей, так чтобы их было невозможно пробить артиллерией. Была усилена и артиллерийская батарея самой крепости. Второй раз крепость выстояла, но с тяжелыми потерями из-за разразившейся цинги. Она продержалась до подхода посольства, сообщение о котором было передано маньчжурам именно под Албазином.
Два посольства встретились в середине августа 1689 года в поле между реками Шилка и Нерча. Канси представляли три человека: князь Сонготу, дядя императора Тун Гуеган и воевода Лантань (руководил осадами Албазина); а также свиты из чиновников и военачальников, и иезуитов-переводчиков латыни – португальца Тормаса Перейры и француза Жана Франсуа Жербильона. Численно китайское посольство превосходило русское в несколько раз, что, несомненно, повлияло на ход переговоров. Плюс в его составе были непосредственные родственники императора Канси. Князь Сонготу еще недавно был воспитателем Канси, и он руководил империей в момент захвата ею Южного и Центрального Китая. Российскую же сторону представляли безвестный 37-летний стольник да дьячок. Плюс те инструкции, которое получило посольство от фаворита царицы Софьи Василия Голицына, главы Посольского приказа, то есть министра иностранных дел России, были достаточно жесткими и однозначными: не допустить войны с Китаем, наладить торговые отношения. При общем совпадении интересов и задачах посольств: установить границы между государствами, и в качестве естественной границы оба государства подразумевали Амур. Единственное «но»: высокие договаривающиеся стороны не знали тогда, где кончается река. Ни русские, ни китайцы. В общем, Головин плохо подготовился к переговорам: нерчинского воеводу он с собой взял, а якутского даже и не предупредил, а Амурскую область осваивало Якутское казачье войско. А главное, он не понял: почему император Канси согласился на переговоры, да еще прислал в качестве послов своих ближайших родственников: по слухам, распространяемым в Маньчжурии, в Россию ушло посольство Ойратского ханства, союза которого с Россией очень опасался император Китая. Уловив момент, что русский посол – «лопух» и ничего не знает ни о чем, его начали «нагибать». И «без меня меня женили». Договор был подписан, через два года отвели войска от границы, и на 162 года граница России была перенесена на 600 километров севернее и проведена по водораздельному хребту между Якутией и Амурской областью. Её, правда, особо сильно никто не соблюдал, маньчжуры сюда не забирались и не селились на левом берегу Амура. Но китайцы об этом помнят, и в развалинах бывшей крепости в городе Цицикар существует музей, куда русских не пускают. Он посвящен «боксерскому восстанию в Китае, которое было подавлено императорскими и русскими войсками в 1900–1901 годах. Это, конечно, не война между нашими странами, но это было восстание против подписания Пекинского договора 1860 года, определившего новую границу между нами и Китаем. Старый предусматривал одну, очень серьезную оговорку: Империя Цин обязалась не заселять левый берег Амура. Так появилась первая «буферная зона» в этих местах. Но история имеет свойство повторяться.
Началось все в 1812 году. До этого стороны Нерчинского договора особых претензий к нему не высказывали. Местность обезлюдела, ясак брать не с кого. Выход к морю Россия получила севернее, там существовало поселение на реке Уда, через которое в летнее время можно было отправиться хоть на Камчатку. Да еще появился Косой острожек, будущий Охотск. С той стороны казаки устраивали ежегодные рейды, чтобы собрать дань с гиляков и с айнов. Некоторые надежды связывались поначалу с приходом к власти Петра Первого, но внимание царя привлек Косой острожек, где было построено первое русское морское судно на Тихом океане: ладья «Восток», которая достигла берегов Камчатки. Много пишут о его влиянии на развитие Охотского порта, но это не совсем правда, больше похоже на неправду: в городе, он тогда и городом не считался, была старая часовня, такая же ясачная изба, один амбар и 12 домов. Но влияние все-таки Петр оказал, уже при внуке своем, так как он написал указ о формировании первой и второй экспедиций Витуса Беринга. Екатерина Первая и даже вороватый Меншиков не решились отменить указ Петра. В 1727–1728 годах в Охотске был построен бот «Святой Гавриил», и состоялось повторное открытие пролива между Америкой и Азией. Бумаги о первом открытии так и продолжали лежать в Якутске безвестными. При внуке Петра, Петре Втором, была открыта навигацкая школа, где предписывалось учить навигацкому делу детей казаков. Это очень важное указание! Россия была сословной страной, и в училища в европейской части России сыновьям казаков путь в штурмана и капитаны был закрыт в то время. Про вторую экспедицию Беринга я и писать не слишком хочу, дело в том, что очень многие отдают приоритет достижения берегов Аляски именно командору. Нет! За восемь лет до его отплытия во вторую экспедицию построенное для него судно «Святой Гавриил» под началом геодезиста М. С. Гвоздева и подштурмана И. Федорова 21 августа 1732 года в ходе экспедиции А. Ф. Шестакова и Д. И. Павлуцкого 1729–1735 годов впервые, с документальным подтверждением сделанного, достигли берегов Аляски. Кроме того, есть отрывочные сведения о посещении русскими людьми Америки в XVII веке. В те же годы посланный Петром I сербский дворянин и предприниматель Владиславович окончательно закрепил южные границы в Забайкалье, и были установлены торговые отношения и Цинским Китаем. То есть царские правительства первой половины XVIII века особо не интересовались тем, что происходит на далеком Дальнем Востоке. Под вторую экспедицию Беринга была заложена и построена Охотская верфь, которая построила корабли для второй экспедиции. Лишь с приходом к власти, путем вооруженного переворота, дочери Петра Елизаветы I, политика в отношении Сибири начала меняться. Стало гораздо больше переселенцев, так как дворянам разрешили ссылать сюда крестьян, в зачет рекрутируемых в армию. В чем резон? В армию брали молодых и сильных, которые и в имении пригодятся, а в Сибирь можно было ссылать любых. С помощью этих крестьян начал наконец-то прокладываться Сибирский тракт, который должен был соединить Москву и Кяхту.
