Книга Остров кошмаров. Томагавки и алмазы, страница 15. Автор книги Александр Бушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Остров кошмаров. Томагавки и алмазы»

Cтраница 15

Потом идиллия кончилась. Потому что кончилась война. Войска ушли из Бреды, а жителей в городке было слишком мало, чтобы обеспечить трактиру прежнее процветание. Вдобавок муж Мэри неожиданно умер от какой-то хвори. Молодая вдова не пала духом, пошла по проторенному пути – продала трактир, вновь переоделась мужчиной и поступила на службу в голландский пехотный полк одного из пограничных гарнизонов. Там она по неизвестным причинам задержалась недолго и решила на сей раз попытать счастья в море – нанялась матросом на голландский торговый корабль. Корабль захватили пираты.

У пиратов была давняя привычка – как правило, они предлагали части экипажа захваченного судна переходить к ним. Особенно это касалось «спецов» – штурмана, врача, плотника (важная на тогдашнем корабле фигура, приравнивавшаяся по положению и доле в добыче к офицерам). Пираты были английские, а Мэри оказалась единственным «англичанином» на судне. Так что ее без проволочек приняли в компанию, и Мэри какое-то время плавала с новыми товарищами, по-прежнему сохраняя инкогнито и помаленечку копя денежку. Когда пришло известие о той самой королевской амнистии, которой уже воспользовались Ситцевый Джек с Анной, моряки, обговорив все, решили дальше не рисковать и осесть на берегу.

Однако с Мэри произошла та же история, что с парочкой: денег удалось накопить мало, и они быстро кончились. Тогда Мэри и некоторые из ее друзей-приятелей завербовались на тот самый каперский корабль, будущий «Дракон». Какое-то время обе женщины плавали, полагая друг друга мужчинами.

Потом случился откровенный водевиль. Анна, строгостью нравов не отличавшаяся, положила глаз на «красавчика-матроса» и стала ему это объяснять самым недвусмысленным образом в темных переходах «Дракона». Тут уж Мэри пришлось открыться. Анна явно была не на шутку разочарована – но обе женщины подружились и стали проводить вместе довольно много времени.

Произошло второе действие водевиля. Вся команда по-прежнему считала «собратьев по ремеслу» мужчинами и в их тесном общении не видела ничего предосудительного: никаких признаков тех противоестественных забав, за которые у пиратов принято казнить, друзья и друзья, что тут особенного? Мало ли таких? Мужская дружба – дело святое, особенно на пиратском корабле, где друг и прикроет спину, и позаботится о раненом – да мало ли в чем может помочь крепкая мужская дружба?

Один Джек Ситцевые Штаны потихоньку сатанел. Мэри он, как все, принимал за мужчину, но касаемо Анны лучше, чем кто-нибудь другой, знал, что она – женщина. И, как очень многие на его месте, сделал нехитрый вывод: любушка Анна крутит с этим смазливым нахалом! Надо принимать меры!

Слово у него с делом не расходилось. Очень быстро он подстерег парочку в укромном уголке, вытащил нож и зловеще процедил что-то вроде:

– Ну щас, лядина ты этакая, я твоему хахалю глотку-то перережу!

И перерезал бы, можете не сомневаться. Бесхитростный был человек. Видя, что ей и в самом деле вот-вот перережут глотку, Мэри моментально наглядно доказала Джеку, к какому именно полу она принадлежит – по одним рассказам, распахнула рубаху, по другим – вообще спустила штаны, что было еще убедительнее. Джек моментально успокоился и больше ничего не имел против тесной дружбы двух «отпетых пиратов».

А там и у Мэри завелась своя симпатия. Испытывавшие нужду в хорошем штурмане пираты обнаружили такового на очередном захваченном судне – и сделали ему предложение, от которого невозможно было отказаться. Мэри, довольно долго пребывавшей в пошлом воздержании, красивый и видный молодой человек весьма приглянулся, она ему быстро открылась, и на «Драконе» в глубокой тайне закрутился второй походно-полевой роман. Конспирацию, конечно, блюли строжайшую: узнав секрет, пираты вряд ли убили бы капитана со штурманом, но вполне могли потребовать, чтобы обе красотки стали «общественным достоянием».

А впрочем, есть версия, что пираты все же узнали о принадлежности пираток к прекрасному полу. Национализировать их не потребовали, но стали наперебой за ними ухлестывать. Якобы из-за этого возлюбленного Мэри кто-то вызвал на дуэль, чтобы сделать ее «свободной». Однако Мэри была не из кисейных барышень. За два часа до дуэли она оскорбила вызвавшего ее дружка так, что он просто не мог с ней не драться. И зарубила на берегу – на борту корабля дуэли под страхом смерти запрещались, и драться можно было только на суше, если таковая поблизости имелась, а если нет – следовало подождать.

По другой версии, возлюбленного Мэри вызвали на дуэль вовсе не из-за нее – никто так и не подозревал, что они женщины, и там было что-то другое – мало ли по какому поводу может вспыхнуть дуэль? Пираты их любили не меньше, чем мушкетеры или гусары. Просто-напросто любовник Мэри скверно владел клинком (штурман, кабинетный интеллигент), и она боялась, что его противник, гораздо лучше владевший саблей, убьет ее милого на раз.

По третьей, сам штурман повел себя как-то непозволительно, что-то серьезно нагрешил то ли против пиратской чести, то ли против самой Мэри, и это именно его она вызвала на дуэль, откуда он живым уже не вернулся.

Как бы там ни было, все три версии сходятся в одном: кого бы Мэри ни вызвала на дуэль, она его зарубила. Серьезная была девочка.

Джеку Ситцевые Штаны откровенно везло. «Дракон» под его командой совершил за короткое время много удачных ограблений. Последнее и оказалось для него роковым…

Рэкхем захватил большой испанский корабль с богатым грузом в трюмах – причем военный. Одряхлела Испания, одряхлела… Добыча была столь богатой, что пираты совершили поступок, который русские люди прекрасно поймут: отыскали подходящий островок, бросили там якорь и решили отпраздновать удачу так, чтобы небу жарко стало.

Пили почти весь день, пили дружно, пили хорошо – а ближе к вечеру у островка объявился английский военный корабль…

Почти никто из пиратов не оказал сопротивления – по чисто техническим причинам. Несколько самых трезвых все же вступили в драку, причем ожесточеннее всех сопротивлялись Анна с Мэри – и даже стреляли в трусливо убегавших вглубь острова пиратов. Однако всех одолели численным превосходством и взяли в плен, благо многих и обезоруживать не было нужды – поднимай за шиворот от бочки да вяжи.

Через две недели всех судили на Ямайке. Рэкхема и почти всех членов команды приговорили к виселице, в том числе обеих лихих дамочек, на которых накопали немало интересного. Двоих или троих отпустили – они смогли убедительно доказать, что были сделаны пиратами насильно. Мэри тоже попыталась воспользоваться этой лазейкой: заявила, что ненавидит пиратское ремесло и в пираты попала, в общем, случайно. Судья сказал: но ведь в пиратах вы пробыли достаточно давно. Что вы, собственно, нашли в этом ремесле, при котором постоянно рискуете жизнью, а попав в руки к правосудию, встретите позорную смерть в петле?

Вот тут Мэри, полное впечатление, сорвало. Долго притворяться белой и пушистой зайкой она, очевидно, не могла по определению – не та биография… Дерзко глядя на судью, она буквально рявкнула уже совсем другое:

– Я не боюсь смерти или виселицы! Если бы пиратам не грозила петля, все трусливые подонки в этом мире, которые сейчас обманывают на берегу вдов и сирот, примкнули бы к пиратам и стали бы безнаказанно грабить. Тогда честный пиратский промысел перестал бы существовать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация