Капитан Эдвард Тич (настоящая фамилия – Драммонд) по кличке Черная Борода был тем еще экзотом. Во времена королевы Анны он законнейшим образом каперствовал, захватывая испанские корабли (а потому, как многие такие, выглядел прямо-таки патриотом Англии), но после заключения мира, как и прочие каперы, оказался не у дел и стал работать исключительно на свой карман, захватывая и грабя всех подряд, в том числе и соотечественников – почему и англичане стали ловить недавнего «патриота» со всем усердием.
Пират, повторяю, был удачливый и добычу собирал богатую. Одним из самых удачных его предприятий стал налет средь бела дня на портовый город Чарльстон в колонии Южная Каролина (будущую родину одноименного танца). В порту он захватил восемь торговых кораблей с ценными грузами и богатыми пассажирами. Грузы приватизировал, пассажиров ограбил до нитки, да вдобавок отправил к губернатору гонца, требуя за них не только солидный выкуп в звонкой монете, но и медикаменты (на его трех кораблях было много больных, подхвативших какую-то заразу). Если губернатор не заплатит, Тич грозил прислать ему головы пленников, все до единой. Чтобы подкрепить свои требования наглядной агитацией, Тич отправил в Чарльстон одного из своих капитанов, Ричардса, со всей командой. Пираты расхаживали по городу, как у себя дома, всячески терроризировали местных, прихватывали все, что плохо лежит, и забирали спиртное из трактиров – разумеется, не утруждая себя платой. У губернатора не было под рукой никакой вооруженной силы, чтобы дать отпор этой банде, так что он заплатил выкуп и выдал лекарства. Тич сделал ручкой и уплыл. Благородный был человек – а ведь мог и город с четырех концов запалить…
Обязательно нужно упомянуть, что Тич хорошо поработал над своим имиджем, отрастив огромную черную бородищу (отсюда и кличка). Карабасу-Барабасу он, конечно, уступал, но с Карлом Марксом мог потягаться. Перед каждым абордажем Тич тщательно заплетал бороду во множество косичек, перевязывал их кучей разноцветных бантиков и закидывал за уши. Для пущего гламура закладывал под шляпу с двух сторон два тлеющих фитиля, свисавших чуть ли не до плеч, а на грудь крест-накрест вешал две перевязи, каждая с тремя пистолетами. Представили картинку? Когда этакое вот рычащее и орущее страшилище во главе своей оравы врывалось на палубу «купца» (а то и военного корабля), это производило нехилое психологическое воздействие…
Любимое развлечение во время попоек у себя в каюте с приятелями тоже было весьма специфическое: Тич украдкой доставал два пистолета, взводил курки и, сунув руки крест-накрест под стол, стрелял наугад – на кого бог пошлет. Сам он объяснял, что таким образом проверяет, кто из дружков везучий, а кто нет. В общем, для приятелей как-то обходилось – но однажды один из них, Израэль Хендс, получил пулю в колено и охромел на всю жизнь (именно его имечко впоследствии Стивенсон дал одному из пиратов в «Острове сокровищ». Правда, как мы увидим вскоре, реальный Хендс в итоге все же оказался везучим…).
Историки пиратства до сих пор сокрушаются, что до нашего времени не дошел судовой журнал Тича (точно известно, что Тич его вел). Сохранился лишь крохотный отрывочек, интересный сам по себе: «1718. Ром кончился. Братство абсолютно трезво. Какая-то дьявольская смута царит у нас. Мерзавцы что-то замышляют. Много болтают о том, чтобы разойтись». И чуть пониже: «Встретил торговое судно. Я его захватил. На борту нашлось множестве ликеров. Я чертовски разогрел братство, и теперь все в порядке».
Вот с таким персонажем Боннета свела судьба. Очень быстро, присмотревшись к Боннету, опытный пират понял, что это человек абсолютно бесполезный в пиратском деле, и форменным образом конфисковал добротный шлюп. Правда, обставил все, можно сказать, благородно: назначил капитаном на «Месть» Ричардса, а Боннета пригласил плавать на борту своего корабля, заявив, что присваивает ему почетный титул «наблюдателя» (понятно, с ходу выдуманный Тичем). Крайне вежливо и дипломатично заявил, что для Боннета, который «незнаком с трудностями и задачами подобного ремесла, было бы лучше отказаться от командования шлюпом и наслаждаться спокойной жизнью на борту большого корабля в соответствии со своими желаниями и наклонностями». Боннет согласился: то ли понимал, что ему сделали предложение из тех, от которых не отказываются, то ли и в самом деле сообразил, что с пиратством у него и в самом деле идет как-то наперекосяк и лучше вести жизнь праздного привилегированного пассажира. В общем, Тич провернул крайне выгодную для него сделку: в качестве «постояльца» Боннет обходился ему недорого, а «Месть» была хорошим кораблем.
Кстати, и она участвовала в нападении Тича на Чарльстон – но, как мы уже видели, под командой Ричардса.
Вскоре после рейда на Чарльстон эскадра Тича рассыпалась – «Mесть королевы Анны» оказалась на мели, а два других корабля, «Месть» и барк «Авантюр», разделились. Причины не вполне ясны. По одной версии, Тич посадил своего флагмана на мель для ремонта, а два других «разошлись» оттого, что поссорились их экипажи. По другой, Черная Борода умышленно загнал «Месть королевы Анны» на мель, сбежал и от его экипажа, и от «Мести» на «Авантюре» в компании человек тридцати особо доверенных головорезов – с захваченной в Чарльстоне добычей. А она была немаленькая – только золота и серебра на 1500 фунтов стерлингов, богатый груз хлопка и еще немало всякого добра. Вот это больше похоже на правду.
Как бы там ни было, оставшемуся на «Мести» Стиду Боннету это на какое-то время сохранило жизнь – а Тичу счастья не принесло, наоборот. Кончилась его Фортуна. Он и пиратствовал-то года три, не больше.
Совсем недавно Тич захватил и ограбил большой английский торговый корабль, команду высадил на берег, а судно сжег. Потом цинично напал на 30-пушечный английский корабль «Скарборо» и, имея превосходство в пушках, едва его не потопил, так что в конце концов после многочасовой артиллерийской дуэли военным морякам пришлось спасаться бегством – что для них, понятно, было страшно унизительно. Теперь и купцы, и военные решили Черной Бороде все припомнить…
На поиски Тича отправились два шлюпа с военными моряками под командой лейтенанта Мейнарда – и вскоре обнаружили в одной из бухт у побережья Северной Каролины.
У Тича осталось меньше двадцати человек, но дрался он как черт – кем Черная Борода не был, так это трусом. Его люди ружейным и пистолетным огнем положили у Мейнарда более двадцати человек убитыми и ранеными. Решив, что лучшая защита – нападение, Тич взял шлюп Мейнарда на абордаж. Черная Борода и Мейнард схватились на саблях. Дрались так ожесточенно, что сабля Мейнарда сломалась. Но у лейтенанта оставался пистолет, и он положил Тича насмерть. Потом на теле Черной Бороды насчитали 25 ран, полученных во время этой схватки, – 20 от холодного оружия и 5 пистолетных, в том числе одну смертельную. Была ли во время этого боя борода Тича завязана в косички и перевязана бантиками, неизвестно. Возможно, и была.
Когда Тич погиб, его команда сдалась. 13 человек судили и повесили. Одного помиловали, потому что ему удалось доказать: в пираты его «забрили» насильно буквально накануне. Отвертелся от петли и разбойник со стажем Израэль Хендс. Занятно, но от виселицы его спасла как раз полученная в колено во время гулянки пуля от Тича. Раненого высадили на берег, перевязали и гуманно положили под деревом, снабдив ромом. Так что в бою с Мейнардом Хендс участия не принимал. Упирая на это, он стал вкручивать, что он вообще там был человек случайный – представьте себе, мимо проходил, а эти злодеи-пираты его из чистого зверства подстрелили. Какое-то время ему удавалось пудрить мозги следствию, но потом отыскались свидетели, прекрасно знавшие, что это за субъект и что успел натворить. Хендса тоже приговорили к виселице, но тут-то и сработало его везение: король продлил срок амнистиям пиратам. Хендса выпустили из тюрьмы и отправили в Англию. Последние годы жизни бывший «джентльмен удачи» нищенствовал в Лондоне…
