Единожды Георг даже проявил себя на ниве изобретательства – изобрел пряжку для мужских туфель совершенно нового фасона. Но кто сейчас об этом помнит?
И в качестве регента, и став королем, государственными делами он не занимался совершенно – хотя такие возможности у английских королей имелись, даже несмотря на их до предела урезанные права. Даже простой душой и не терпевший «казенщины» Георг Третий иногда вмешивался в серьезные государственные дела – до того, как его накрыло безумие. Причем проявлял несвойственные ему, казалось бы, решимость и волю. Однажды он подал в парламент на утверждение два документа: акт о некотором послаблении католикам и весьма важный билль об индийских делах. Парламент заартачился. Тогда Георг совершенно серьезно заявил: в таком случае он бросает все к чертовой матери и уезжает в Ганновер, где ему будет хорошо и уютно – благо там и в проекте нет строптивой оппозиции. А на английский трон господа парламентарии могут сажать кого им угодно, пусть хоть сами сидят по очереди, ему плевать. Видя, что король не шутит, парламентарии дрогнули и оба документа утвердили. Ожидать чего-то хотя бы отдаленно похожего от Первого Джентльмена Европы было бы утопией…
Супружеская жизнь Георга Четвертого – сплошная грязь, причем проистекавшая исключительно со стороны Георга. Через десять лет после скандала с Мэри Фитцгерберт родня настояла, чтобы он женился «правильно», как и подобает наследному принцу – которому к тому же следует позаботиться о появлении на свет собственного наследника. Невесту подыскали быстро – принцессу Каролину Брунсвикскую. Девушка была красивая, умная, с живым, озорным характером – но, как порой случается, что-то не сложилось с самого начала, причем, насколько известно, неприязнь была взаимной.
На венчание в Вестминстерский собор принц явился, едва держась на ногах и плохо держа направление. Положенные обеты верности еще смог кое-как пробормотать заплетающимся языком – но никогда их не соблюдал. Ничего удивительного, что, едва выполнив династический долг – то есть произведя на свет ребенка (дочь), супруги приняли решение о раздельном проживании.
Георг колобродил в Лондоне. Каролина много путешествовала по Европе. Ходили слухи о ее многочисленных любовниках, говорили даже, что от одного из них она родила, что было вовсе уж циничным вымыслом. Дыма без огня не бывает, возможно, что-то и было, хотя, безусловно, не в таких масштабах, как твердила молва. Но право же, дамы и господа, грех осуждать женщину, которой досталось в мужья этакое вот сокровище (молодую, красивую, темпераментную), если она раз-другой и искала счастья на стороне – не получив в замужестве ни тени чувств, ни капли теплоты…
По этому поводу в Англии в 1806 г. парламент (подозревают, закулисными трудами Георга) даже учинил «деликатное расследование» на предмет морального облика принцессы Уэльской – но в итоге все обвинения в «развратном поведении» с нее были сняты.
Едва став королем после смерти отца в 1820 г., Георг – отныне Георг Четвертый – все же предпринял важный государственный шаг: подал в парламент акт о разрешении ему развестись с женой. Парламентарии категорически отказали – не столько по доброте душевной, сколько ориентируясь на мнение народа. Когда о намерениях короля стало известно, в Англии вспыхнуло всеобщее возмущение, грозившее перерасти в настоящий бунт, – простой народ к Георгу относился, скажем так, без особого решпекта, а вот Каролину по-настоящему любил – ну пришлась она по душе англичанам, что тут скажешь.
Георг все же нашел способ отомстить: прибыв на коронацию в Вестминстерское аббатство в 1821 г., он распорядился не допускать на церемонию Каролину. И не допустили. Уникальный случай в истории Англии – когда супруга коронованного короля осталась не коронованной. На Каролину это оскорбление подействовало так, что она захворала нервной горячкой, быстро загнавшей ее в могилу…
Теккерей оставил о Георге Четвертом уничижительные строки.
«Его отец и деды были людьми… Но, прочитав о нем десятки книг, переворошив старые газеты и журналы, описывающие его здесь – на балу, там – на банкете, на скачках и тому подобном, под конец убеждаешься, что нет ничего и не было, только этот самый сюртук со звездой, и парик, и под ним – улыбающаяся маска; только одна пышная видимость… этот Георг – что он был такое? Я просматриваю всю его жизнь и вижу неизменными лишь поклон и улыбку… о Георге невозможно сказать ничего определенного».
Вот такими были четыре Георга, один за другим просидевшие на английском престоле сто шестнадцать лет. За эти годы мир, смело можно сказать, изменился неузнаваемо, произошло много важных и грандиозных событий. Чуть ли не в полное ничтожество скатилась некогда могучая Испанская империя, потерявшая все свои американские колонии – как, кстати, и Англия. В обеих Америках возникло добрых два десятка новых независимых государств. Над Францией пронесся кровавый шторм революции, возникла, набрала силу и рухнула империя Наполеона. Великая Британия захватила французские колонии в Америке (а часть их досталась новорожденным Соединенным Штатам) – а чуть позже завоевала почти всю Индию, свою «жемчужину в короне», как ее потом стали называть. Одним словом, произошла масса без преувеличения исторических событий – вот только сами Георги не имели к этому ни малейшего отношения, ничем не управляли, ничем не руководили, все, как я уже говорил, происходило при них.
Ну а теперь можно, соблюдая хронологию, не забегая вперед и не отпрыгивая назад, рассказать о главных и не очень событиях восемнадцатого века, о роли в них Великой Британии, уже в этом столетии ставшей, употребляя современный термин, сверхдержавой.
И обязательно – о том интересном, заслужившем внимание, как веселом, так и печальном, как мирном, так и кровавом, как грустном, так и забавном, что происходило в восемнадцатом веке в самой Великой Британии.
«Черное дерево» и черные флаги
В восемнадцатом веке английская работорговля не просто продолжалась – вышла на новый виток. Можно сказать, на высокую орбиту.
До середины XVII в. масштабы работорговли, если только уместно такое слово, были достаточно скромные. Сначала первую скрипку играли португальцы. Потом голландцы захватили несколько их портов на западном побережье Африки и перехватили коммерцию. В игре участвовали и англичане с испанцами. Англичане-то и покончили с дилетантством, взявшись за дело вполне профессионально. До этого каждый капитан, возивший в Америку «черное дерево», был одиночкой, выправлявшим лицензию исключительно для себя. Англичане создали первое в мире акционерное общество по торговле рабами, а для вящего авторитета поручили его возглавить брату короля герцогу Йоркскому. Вот тут уже бизнес приобрел настоящий размах. За двадцать последующих лет англичане доставили в Америку 160 000 рабов – в год это выходило даже больше, чем привозили негров все остальные страны, вместе взятые. Но это были еще цветочки… Англичане упорно двигались к первому, призовому месту. Сначала они совершенно вытеснили из бизнеса испанцев, которых поначалу обещали взять в долю. Потом, когда после череды морских сражений разбили голландский флот, поступили так же и с голландцами. Конечно, португальские и голландские «индивидуальные предприниматели» еще плавали, но это был закат. С 1680 по 1700 год английская Королевская африканская компания вывезла из Западной Африки 140 000 рабов, а английские частные предприниматели – еще 160 000.
