В гостиной пахло рыбными палочками, в то время как в спальне Колетт отчаянно желала утопиться. Что, конечно, было в принципе невозможной и нелепой смертью, если рождена морской змеёй, которая, несмотря на толщу воды, способна уловить запах еды в соседней комнате вопреки всем законам земной логики, но благодаря законам презирской магии.
Невозможно или нет, однако со стороны выглядело так, будто бы Колетт пыталась. Если бы кто-то летучий или кто-то со склонностью к самоубийству заглянул в окно её покоев, его взору предстал бы закрытый аквариум с человекоподобной рыбкой. Она то всплывала под самый потолок, то падала вниз, сопровождаемая трепыхающими в воде лёгкими юбками нижнего траурного платья угольного оттенка. Тёмные волосы окружали её голову, будто грозовое облако.
Даже если женщина и затопила кого снизу, впервые это волновало её так, как волновавали бы подробности эльфийско-орочьих сношений, грубо говоря. То есть совсем никак. Свободно дыша под водой(да и как бы морское создание да не дышало? Её истинную природу человеческая форма не отменяла), она рухнула на постель, обняла подушку и печально посмотрела на вставшие карманные механические часы из золота на прикроватной тумбочке. Они считались классическим мужским атрибутом и принадлежали прапрадедушке до тех пор, пока он не решил отдать их серьёзной внучке.
Дверь в спальню распахнулась, и Габриэль несколько раз специально потыкал когтем в заполнивший её водный пузырь, заставив-таки слабо удерживаемую женщиной магию распасться. Вода вытекла в гостиную, чуть не сбив дракона с ног, полилась на нижние этажи, впиталась в имеющиеся в покоях ткани. Драконья жена скользнула по нему равнодушным взглядом.
— Ты с утра ничего не ела, — Габриэль поставил на тумбочку рядом с часами чудом пережившую потоп тарелку с горячими рыбными палочками, от которых даже пар шёл. Дракон подогревал их сам, крайне стараясь не сжечь еду до угольков. Получилось, кстати, только с десятой попытки.
— А ещё я не присуствовала на похоронах, пропустила экстренное заседание Совета, оставила в подвешенном состоянии международный договор и доверила дракону сообщить своей родне о том, что я повторно вышла замуж и снова за кого-то, связанного с Дарнеей, — Колетт неохотно села, окинув палочки равнодушным взглядом. — Пропуск завтрака, а после и обеда — не самый страшный из моих поступков.
— Будет страшным, если пропустишь ужин, — Габриэль приподнял уголки губ в улыбке и, расстегнув рубашку, накинул её жене на плечи. Она оказалась неожиданно очень тёплой, словно её только отутюжили.
— Удивлена, что ты жив, — отметила леди… нет, всё же принцесса Дарнейская, глядя при этом на рыбные палочки.
— Я умею очаровывать женщин, — самодовольно протянул дракон, садясь рядом с ней на кровать. Отломив принесённой вместе с тарелкой вилкой кусочек, он наколол рыбу на зубчики и протянул к губам жены. — Не думаешь же ты, что кто-то в этом дворце более колючий и зубастый, чем ты?
Колетт пожала плечами.
— Не думаю, что ты так же очаровал мужчин. Или я чего-то не знаю?
Габриэль скривился, будто съел лимон целиком.
— Расскажу, если будешь есть.
Она всё же взяла вилку и тарелку, потихоньку начав отправлять кусочки от рыбных палочек в рот.
— Твоих прадеда, деда и отца сразили составленный тобой договор с когейскими чудо-моряками, который я им в красках представил, а так же новые наброски международного договора, включающие в себя возможный туризм, торговлю, условия для получения гражданства, обязательства ненападения и военного сотрудничества…
Колетт замерла и посмотрела на новоявленного муженька как-то совсем по-новому, так, как ни разу не посмотрела за недели на корабле, занятая договором с орками и не покинувшая их, пока его не добилась. Она смирилась с присутствием Габриэля в своей жизни, как смиряются с появлением в ней бродячей, но на диво хорошей ласковой собаки, которая вроде и не твоя, и совсем тебе не нужна, но увязалась за тобой и глядит на тебя так преданно, что жалко прогнать.
У женщины вдруг появилось чувство, что собака заговорила и оказалась вовсе не собакой, а зачарованным принцем.
— Ты занимался составлением договора всё это время?
Габриэль, которую бумажную волокиту жутко не любил, снова скривился, но кивнул, ожидая одобрения от строгой красавицы-жены, ради которой всё и затеял. И оно, как ни странно, последовало: холодные губы коснулись его, даря поцелуй со вкусом рыбы и морской соли.
Глава 12. Дохлый мужик и прочая романтика(1)
Лораси Дарнейская
— Нет, ну как же замечательно! — как заведённая кукла, повторила профессор раз в двадцатый, уводя нас с Максимилианом в подземелья, где скрывались лаборатории некромантов. — Отличненько просто! Превосходно, дохлятики мои!
Я сверлила спину Милиндэль, надеясь найти там механизм, ударив по которому, можно заставить её, наконец, замолчать. Механизм, если и был, то спрятался где-то в неположенном месте.
Лестница в подземелья была настолько узкой, что для того, чтобы ступить вдвоём одновременно на одну ступеньку, нужно быть тощей, как жердь, а желательно, как волосок, тогда и с толпой пройдёшь. Поскольку ни я, ни Милиндэль, ни тем более Максимилиан вдруг резко не схуднули, приходилось идти по одному. Замыкал нашу процессию Максимилиан, и я спиной чувствовала на себе его взгляд, от которого горели щёки. Споткнулась.
— Осторожнее, — морской змей успел придержать меня за руку. — Держись за перила, ступеньки частые, — спокойно посоветовал он и отстранился. Мои щёки дошли до состояния вкуснейших помидорок на королевском столе, но я понадеялась, что здесь, в темноте, при тёплом свете оранжевых магических светильников, это не так бросается в глаза.
— А можно и не осторожно, — пропела снизу Милиндэль, уже оказавшаяся у подножия лестницы. — Знаете, всю жизнь мечтала препарировать дракона!
Я сглотнула, посетовала на то, что в среде магов мой высокий статус хоть и значим, но не особо, и непривычно робко спросила:
— А морских змеев препарировали?
Эльфийка задумалась, склонив голову набок, как ребёнок.
— Да, было дело, — удовлетворённо кивнула Милиндэль. — Он был моим любовником и в подарок завещал мне своё тело! И представьте себе, его на следующий день после написания завещания подрал какой-то дракон, которому он в карты проиграл! Не счастливое ли совпадение?
Она едва ли в ладоши не хлопала и не подпрыгивала, вспоминая это. Я обернулась, и мы с Максимилианом обменялись перепуганными взглядами выходцев не из некромантских семей. Меня даже не смущало то, что для морского змея и драконицы мы проявили поразительное единодушие. У нас, вроде как, временное перемирие? Вместе пили — уже не враги? А уж когда вместе грустили…
— А чего голову повесили, недоучки мои? — строго спросила Милиндэль. — Или вы храбрые некроманты только тогда, когда закинули в себя кружку-другую?
