— Маккой, — опустив ладони на мои ноги, вздохнув, вбился в меня бедрами, твердый и угрожающе готовый.
Застыв, мы закрыли глаза, ощущая как же это хорошо. И понимая, насколько это невозможно.
— Мы опоздаем, — срывающимся голосом заметила я.
— Где мы по карте? — глухо спросил Райден, не расцепляя рук, еще ближе притиснув меня к себе, хотя это казалось невозможным.
— Примерно на ДэТри, — назвала я квадрат присутствия, — и мне кажется, счет идет на минуты. Осталось максимум двадцать-тридцать.
Глава 15. Лучше громкий скандал, чем тихие плевки в спину
— Не буду лукавить, пару раз в прошлые годы результаты полигонного теста бывали хуже, — Сантана уселся на преподавательский стол и обвел грустным, страдальческим взглядом всех нас, неподвижно застывших за аудиторными партами, затихших словно мыши под веником. — Но столь безответственного, масштабного и наглого попирания принципов товарищества я не видел никогда.
На последнем слове он добавил в голос патетики и постучал пальцами по дереву столешницы, выбивая дробь на наших нервах. Разбора полетов многие из присутствующих ждали со страхом. Да и остальные напрягались на всякий случай, уже зная вредный характер ритора по физической подготовке.
Я сидела в первом ряду рядом с девочками и боялась повернуть голову, чтобы ритор не поймал моего взгляда на Камачо.
Вчера мы с Райденом пришли к финишу с двух разных сторон. Сначала я, минут за десять до полуночи. Затем добежал он, прямо через лес, без всякой дороги, почти в полночь.
Подбегая, я изо всех сил делала уставший вид, тяжело, запально дышала, чтобы скрыть свежесть от недавней подзарядки. А нобиль выглядел, как обычно, непробиваемо спокойным. Заявил, что его колония хаббасов уснула, а доступные ему возможности позволили освободиться, приняв бой. Вот так… доступные возможности…
К этому времени ритор успел мне много чего сообщить по каналу вновь надетого клеща. Но, забрав переговорники и отправляя нас по корпусам, с подозрением оглядывал расцарапанные физиономии. Он чуял неладное, бесился от этого, но напрямую обвинить нас в сговоре не мог.
— И это, заметьте, — Сантана не орал, но было ощущение, что каждое слово с грохотом врезается в уши, — я пока не упомянул о личной глупости каждого из вас. Но — начну с хорошего…
Кажется, выдохнули все одновременно.
— Четыре команды из семи пришли к итоговому времени в полных составах. Все. Хорошее закончилось.
И засмеялся, глядя на наши посмурневшие лица.
— Эй, неужели вы думали, я сейчас прилюдно буду разбирать ошибки каждого? Будущих лидеров, героев страны? Нет, личинки, пороть я буду каждого по отдельности, вдумчиво, с оттяжечкой и удовольствием. Сегодня у вас целый день будут библиотечные часы и встречи со мной, красивым и умным. Свободны, график встреч изучите в холле центрального корпуса. В Кресте.
Как я поняла Крестом он назвал основной корпус ГАСа, выстроенный четырьмя учебными крыльями.
В глубине души мне было дико страшно за себя, моя команда пришла вовремя, а я точно нахожусь под ударом, как добравшаяся до финиша в последней десятке.
— Что, Маккой, нос повесила? Вытащит тебя Сантана за пару хороших отсо… Милых улыбочек, ты же по всем риторам специализируешься, не только с претором воду мутишь? — на выходе из кабинета стоял Уго Ласкес с еще двумя парнями из Гаммы.
— А ну возьми свои слова обратно, — угрожающе прорычала Аделаида, надвигаясь на троицу и сжимая кулаки.
За моей спиной встали двойняшки, подошла Эстер.
— С чего я должен извиняться за то, о чем все говорят?
Я обернулась и посмотрела на Ледку, резко, до багровости покрасневшую.
— Это ложь, — процедила я, — принимай, Уго, личный дуэльный вызов.
Угроза отчисления начала срывать покровы, проявляя истинную сущность каждого. В принципе, я была даже рада, что гнойник вскрылся, хуже нет тихих шепотков за спиной. Пусть уж лучше так. Прямо.
Папа говорит, что мы живем в цепочке взаимосвязанных событий, одно всегда вытекает из другого. И умный человек анализирует не само действие, а его последствия.
Если много лежать и мало двигаться, начнутся проблемы с развитием мышц, а потом и со здоровьем. Если грубить людям, со временем уменьшится количество друзей. А тот, кто не слушается папу, обязательно попадет в беду.
И я, и Уго стали заложниками давно принятых решений. Я упрямо мечтала стать Стражем, а не «девушкой в поиске», хотела поступить в ГАС, конкурировать на равных с отборными мужскими экземплярами. Могла ли я предполагать, что, однажды столкнусь с одним из них в прямом физическом противостоянии? Да. Рано или поздно это должно было произойти.
До сегодняшнего дня мне просто везло. В тестах я удачно избегала столкновений, а на обычных занятиях в ГАСе драки порицаются и штрафуются.
Кроме дуэли.
Которой мне уже не избежать. Простить откровенное издевательство означало просто попрощаться с репутацией. Идиот Уго, как и я, бычком на привязи судьбы, медленно и верно тоже шел к этому бесславному бою, от которого он теперь долго не отмоется. К дуэли с девушкой.
Зависть Ласкеса на занятии, когда претор выделил меня по первому тесту, его раздражение от приема девушек в академию, все это привело к тому, что мы обреченно стоим друг напротив друга, а медленно подходящий Камачо хлопает в ладони.
Посмотреть на него не было сил. Сейчас он захочет помочь мне избежать дуэли, скажет «До чего ты, Уго, докатился, дерешься с девушкой», и придется по крохам собирать вдребезги разбитый статус.
— Как интересно, — проговорил Райден, скользя по нам равнодушным взглядом. — Гамма сражаются между собой. Выясняете, кто из вас птенчик послабее, не достойный гнезда?
И прошел мимо. Сообразил не лезть в мои дела.
За Камачо потянулись другие Альфа. Они шли за лидером, переговаривались между собой. Камачо сказал: «Гаммы разбираются между собой». Значит, пусть разбираются. После самостоятельного спасения из плена хаббасов рейтинг и авторитет Райдена вознесся до небес.
— Но между вами двумя, — он вдруг остановился и холодно посмотрел на Уго, — я бы больше доверял Маккой. Мне тут Себа напел, как ты и твоя команда, Ласкес, его в песках подставили. И, в отличие от тебя, Уго, эта рыженькая полную команду к финишу привела.
О нет, только не это!
Я предостерегающе вскинулась на Райдена. Никто, никто не должен заподозрить, что мы общаемся. Если по поводу преподавателей только иронизируют, то мои отношения с Альфой превратятся в несмываемое пятно, тут же определяя меня «девочкой на месяц».
Он что-то такое прочел на моем лице, потому что больше не сказал ни слова, развернулся и двинулся дальше. Только сейчас по пылающим легким я осознала, насколько задерживала дыхание пока Альфа говорил. Уф.
