Разряд пси-энергии вспыхнул во мне почти полным контуром, разлившись шипящей, царапающей волной. От боли и злости на тут же начавшего меня отталкивать Райдена, я укусила его за губу. Инстинктивно, не знаю, что на меня нашло, да я в жизни никого не кусала!
И главное, вцепилась и продолжила держать. Инициироваться-то хочется, я за это не только укусить, я и подраться сейчас была готова. Энергия взбрыкнула, хлестнув еще раз искрящимся краем, и — внезапно полилась излишками в попавшегося на пути гасовца, охнувшего и ошеломленно застывшего.
Несколько секунд мы стояли как замороженные, а потом набросились друг на друга, отчаянно целуясь.
Из меня уходила боль от процесса завершения контура, а у него — не знаю что, да и плевать. Какое же блаженство… Его губы.
Он пил меня, забирал болезненную дрожь, возвращая спокойствие и расслабленность. Ноги начали подрагивать от слабости и тяжелое мужское тело поддержало, сначала мягко, потом все плотнее впечатывая лопатками в стену.
В дверь постучали, несколько голосов что-то пробормотали, прозвучал приглушенный смех. А мы не могли расцепиться, не сейчас, невозможно прямо сейчас. Еще немного.
Мое горло сжали, мягким, хозяйским обхватом, и это даже дарило облегчение. Вторая его ладонь легла на голову, вплетаясь в волосы и удобнее меня разворачивая. И я впервые почувствовала, что такое настоящий, глубокий поцелуй.
Под распахнутой рубашкой гасовца вдруг зажглись татуировки-руны, освещая сумрачную комнату неярким зеленоватым светом, как светлячки в ночном лесу. По плечам, по груди, а дальше под тканью не видно. Уже инициированный. А что я ждала от выходца из аристократов, они своих детей в какой угодно стресс введут, лишь бы полную силу открыть.
Еще, еще плотнее и глубже, до головокружения и огня в легких, до полного сумасшествия бурлящим потоком в крови. До потери контроля у обоих. У меня и у парня, которого я совершенно не знала.
Мы вжимались единым целым, сцепляясь невидимыми крючками. Мои волосы дернули, приподнимая голову, заставляя подняться на цыпочки и еще удобнее открывая доступ к тихо стонущему рту.
Теплая волна странного, щекочущего удовольствия, словно пряный огненный глинтвейн, выпитый в морозный день, разлилась по телу. И — я засияла как электрическая гирлянда, открыто сообщая о произошедшем.
Все. Оно. Инициация завершена. Счастье.
Тихо смеясь я выдохнула, и гасовец медленно отпустил мои губы, принявшись ошеломленно рассматривать довольное лицо.
— Спасибо тебе, — мой голос подхрипывал, но вполне слушался, — очень удачно получилось. Вот теперь можно выходить.
— Куда! — широкая ладонь с длинными сильными пальцами, уже отлично видная в нашем обоюдном свете, прихлопнула мою руку. — Ты совсем больная?
Темно-синие глаза, сейчас кажущиеся почти черными, смотрели с явным раздражением.
— Увидят огни инициации и слухов не оберешься. Ты же сияешь как кабак в праздники, не хватает только вывески «Здесь отжигают».
— Да какая теперь разница, — я удовлетворенно смотрела на медленно затухающий контур и пыталась вспомнить во сколько открывается завтра кабинет Приемной комиссии, — все равно пробыли тут слишком долго. Болтать обязательно будут.
— Одно дело разговоры, что долго целовались, и я тебя успел мацнуть везде, где захотел. И совсем другое — инициация. Это значит, у нас был стопудовый трах, крошка, причем не обычный, а до дури тебя впечатливший.
Я пыталась всмотреться в его лицо под блики почти потухшего сияния наших тел.
— Заботишься обо мне?
— Что? Сам не хочу, чтобы замучили просьбами об инициации. Дур полно, но я не собираюсь тратить на них время. Хотя…. Я тебя настолько впечатлил? Впервые слышу, чтобы поцелуем… А я — молодец, надо же.
Уже в полной темноте я легонько толкнула его в грудь. Он отпрянул, рассмеявшись мужским «все понимающим» довольным смешком.
Понятие не имею почему пошла энергия. Главное, все получилось. Пси-следы исчезли, я открыла дверь и вышла в холл.
Немного растрепанная, к сожалению, но вдруг это следы борьбы? Предположим, я отбивалась, могла же?
В холле нас встречали. Ох. Знала, что будут шуточки, но к настолько шумному приему все же оказалась не готова.
Компания, свистела, топала и рукоплескала.
— И как впечатления от стандартного поцелуя? Как тебе фактурка? — крикнул шедшему за мной Райдену худой как щепка нобиль, который упрекал его в желании избежать сложных фантов.
Это что, меня еще и обсуждать собираются?
— Нормально, — услышала я сзади снисходительное.
Тогда и я добавлю.
— Впечатления? Неплохие.
И гордо, но быстро поспешила к лестнице.
Вслед мне понесся мягкий, уже узнаваемый смех Райдена. Волной забрался под кожу, вызывая мурашки. Все, надо забыть. Забыть и забить, как говорили папины сослуживцы.
Уже схватившись за перила, я замедлилась, увидев как падает с плеча бумажный комок. Фант. Скорее всего во время неразберихи в кладовке он случайно выпал из рук Райдена. Насколько помню правила игры, он должен был его показать.
Я подняла и развернула листок с заданием, который должен был выполнить гасовец. Вот и узнаю точную формулировку поцелуя-стандарта.
«Подползти на четвереньках и поцеловать ей/ ему руку» — гласила кривая надпись.
Стандартным поцелуем в фанте и не пахло. Этот гордец обманул всех.
Я еще стояла наверху лестницы, погруженная в размышления «кто же кому помог», как крепкая рука клещами ухватила меня за талию. Рывок, и я утыкаюсь носом в чье-то плечо, пахнущее вином и острой химией мужской туалетной воды.
— Тебе нельзя стоять на лестнице, рыжуля. От вида твоих ножек снизу я чуть кубарем не скатился.
Меня таки нашел Олаф. И дались же ему мои ноги! Они сильные и здоровые, но я подозреваю, парню нравится другая, нефункциональная их характеристика, а именно, что они — голые. Чтоб сестрёнке икалось.
К моей досаде бугай оказался с хорошей памятью и хваткой полицейской ищейки.
Светлый ежик волос воинственно стоял дыбом, голубые глаза довольно блестели. Широкая лапища развернула меня, прижимая к разгоряченному телу и легко, словно нечаянно, прошлась по моей пятой точке, тут же вернувшись на талию.
— Эй, — сказала я, с силой толкнув локтем и скидывая с себя нахальную руку, — первое и последнее предупреждение. Еще раз тронешь без разрешения, на меня не обижайся.
Я мельком обернулась в надежде, что встреча на лестнице прошла незаметно, не хотелось бы еще сплетен добавить в и так неправильно начавшийся послужной список. К моему облегчению, все играющие уже были увлечены новым фантом. И только белоголовый прямо, с нечитаемым холодным выражением лица смотрел на меня. Проследившая его взгляд Кэнди, уже умостившаяся на соседнем стуле, презрительно фыркнула, потянулась гибким изящным телом и что-то прошептала гасовцу на ухо.
