Я вспомнила кровожадные взгляды Вега, которые она кидала на Олафа и Эдмона, и была вынуждена согласиться.
— У всех свое понимание романтики, — попыталась я выгородить подругу. — А ты что? Не хочешь с ней встречаться?
Надеюсь, мой голос звучит равнодушно.
Райден хохотнул и, внезапно сократив расстояние прямо у двери в приемную претора, зашептал горячечно, заставляя поеживаться:
— Я уже встречаюсь с одной девушкой. Тайно. Когда никто не видит.
Развернулся и постучал в кабинет.
Как же я ненавижу двусмысленности! Почему бы не сказать: «Маккой, я провожу свободное время только с тобой». Вместо этого — какая-то таинственная девушка, с которой он «встречается». Могу быть я. Могу быть, дери его, и не я.
Секретарь Рохо, как обычно сидевший в приемной, поднял голову и окинул нас усталым взглядом сквозь круглые очки.
— Что, Камачо, решил привести хорошенькую девушку как живца? Думаешь, узнав о приходе Маккой, претор откуда ни возьмись появится? Я же тебе сказал — его нет.
— Сэра Кантано не было вчера, — резонно заметил Райден, — сегодня-то он вполне мог приехать.
Секретарь откинулся на спинку стула, снял очки и покусал их за дужку. Его стол ломился от стопок бумаг, и мужчина не выглядел радостным от того, что мы его отвлекали.
— Ладно, скажу, чтобы не ждали. Претор на международной конференции. На каникулах собираются главы всех пси-академий, общаются, пью… делятся опытом. Уважаемый претор вчера уехал и когда вернется, неизвестно.
Он изучил наши расстроенные лица и нехотя сообщил:
— Если у вас появились вопросы организационного порядка, можно обращаться ко мне. Например, заявление об отчислении хотите написать или кляузу на кого-нить из риторов. Особенно помогу с кляузами, а то меня эти светочи образования уже достали. С удовольствием кого-нибудь оштрафую. Вас не домогались, Маккой? Намекаю, лысый такой не лез? Жаль. Может к тебе, Камачо? Хоть немного? Ладно-ладно, не настаиваю, и не надо на меня так смотреть. Я имею право надеяться.
— А если не организационный вопрос? — едва сдерживая вырывающееся фырканье, спросила я.
— По неорганизационным идите к ритору Сантане, его замом оставили, этого великого критика и реформатора. Теперь он меня по всем вопросом достает, сил никаких нет. Идите в сто шестнадцатый кабинет, рядом с зимним садом. Он там всегда после обеда заседает, считает, что никто не знает. Как будто я не вижу статистики по открываемым дверям.
Нам величественно махнули рукой, дескать, скройтесь из глаз, не мешайте.
И закрывая дверь, мы услышали все еще продолжающееся тихое недовольное бурчание мистера Рохо:
— А потом врывается к вечеру и скандалит: то ему не так, это не эдак. Может он и не по мальчикам, ясно, что у нас таких нет, а все равно… пи… гей редкостный.
Некоторое время я шла, весело фыркая. Иногда мужчин трудно понять: уличить они пытаются, оскорбить или, того хлеще, спровоцировать. Батюшка требовал, чтобы его друзья и курсанты при мне сдерживались, не ругались, но, чего там, всяко бывало.
— Чем его так Сантана допек?
Камачо уставился на меня веселыми блестящими глазами и легко коснулся пальцем кончика моего носа:
— Когда жив был отец, риторы-Стражи иногда заглядывали к нам в гости веселой компанией. Они постоянно ругаются между собой по рабочим вопросам, конкурируют за место зама, но по сути — дружат крепкой мужской дружбой… Проклятье, не в этом смысле! В общем, Сантана, назначенный временным заместителем претора, вывел из себя секретаря и тот от души просто кроет его, не обращай внимание.
— Бывает, — я с трудом сдерживала прыгающие губы, представляя как отреагирует Сантана, узнав, как его обзывают. Уж слишком ритор трепетно относился к своему бравому мужественному образу. — Вопрос в другом: мы доверяем ему или нет?
Не дойдя несколько метров до сто шестнадцатого кабинета, мы остановились, переглядываясь. Проблема сообщать или нет ритору — встала ребром. Да или нет. Какой выбор правилен? Слишком мало информации для принятия решения, слишком значителен риск. Я подняла голову и зашептала:
— Может быть, подождем еще день-другой? Обстановку разведаем, весь периметр изучим, попробуем проследить кто туда ходит.
— Зачем нарушителю приходить еще раз к камням? — оттянув меня дальше от двери, тихо ответил Камачо. — Он свое дело уже сделал, больше там не появится. В том-то и беда, зацепок больше нет. Нам бы определить что за руны изменены, да в чем напасть с девочкой, а сами мы с этим можем не справиться.
Внезапно в наше бурчание вклинились посторонние звуки. Не разговор и не шорохи, а вполне себе мелодичное пение.
— Зеленые глаза как ооомутыыы, — напевал кто-то… из приоткрытого проема двери с надписью «Зимний сад».
* * *
Не веря ушам, я подкралась к приоткрытому входу в сад. На официальных картах для первокурсников это обширное помещение отмечалось красным крестом — вход закрыт. Даже обидно было, почему нам нельзя посещать сад, мы что, дети? Траву повырываем? Яблочки экзотические понадкусываем?
Зато теперь я начинала догадываться в чем дело. Кто-то фанател по садоводству и не хотел лишних сплетен, чреватых потерей устрашающего имиджа. В кадках и насыпных клумбах буйствовала и цвела зелень. А спиной к нам, в одних брюках и ботинках стоял ритор Сантана, легко опознаваемый по бритой голове, толстой шее и могучему, полностью покрытому татуировками торсу. К моему удивлению, кроме рун, на теле красовались длинные строчки нечитаемых издалека надписей и рисунки животных.
Ритор мурлыкал что-то про глаза, в песне сравниваемые с изумрудами, листьями и омутом, причем ни певца, ни автора произведения не смущало, что все эти понятия были несколько далеки друг от друга. Главное — зеленые.
В широких ладонях Сантаны почти терялась из виду блестящая жестяная леечка, из которой он медленно и аккуратно поливал крошечные пушистые кустики, растущие на высоко поднятом третьем ярусе клумбы.
Свободной рукой ритор рылся в коричневой керамической банке, стоящей прямо на земле поливаемого яруса. На наших глазах мужчина вытащил из емкости нечто черное, со слабым фиолетовым оттенком, источающее при этом еле заметный дымок.
Я никогда не видела знаменитые чернильные капли, которые, согласно истории, изучала первая девушка — Страж Алоа Акуньо. Но опознать создание Хаоса оказалось очень легко.
— И засияяяют изумрууды, — пропел Сантана, остановился… захрустел каплей, и продолжил, — ммм… Изумрууды, давно плениииившие меня.
Ритор ел Хаос.
От неожиданности и ужаса я тихо вскрикнула, не успев остановить себя или хотя бы зажать рот. Меня резко дернули за шкирку, потолок вскинулся, мелькнул перед глазами. В пару секунд Камачо ухитрился отбежать метра на четыре от сада, волоча за собой мое пребывающее в шоке тело.
