Очень хотелось поспорить с бессовестно хамской яичницей, но при других присутствующих приходилось молчать.
Я хотела поискать тварюшку на потолке, но столкнулась взглядом с Райденом, замершим с охотничьи прищуренными глазами. Вот это неожиданность! Значит не только я это склочное создание Хаоса могу слышать.
* * *
— Я не знаю, что делать, — опустошенно сказала Моника, отпустила китель Олафа и даже пригладила замятости. — До чего я дошла, с ума сойти. Парней по углам зажимаю от бессилия. И все впустую, тьфу. Из вас хоть кто-то разбирается в вопросе?
Она подошла к стойке, налила молока, ее руки отчетливо дрожали.
— Боюсь, на этот вопрос нет однозначного ответа. Я бы с удовольствием помог с инициацией, но без секса, — осторожно сказал Олаф, неловко пряча взгляд, — как-нибудь по-другому. Вега, я не насильник. Конечно, секс не всегда бывает нежный. И девушка иногда для вида сопротивляется, но это всегда игра, потом она сдается. А специально грубо, да еще с девственницей, без личного интереса… нет, извини.
— Да поняла уже, — соседка хлебнула из чашки, — игра, значит. Считай, я тоже игралась. Ты бы покапризничал и сделал как надо. Эх. Но я даже рада. Не хотелось бы всю жизнь помнить такую инициацию в Стражи.
На фоне белой чашки изломы тонких рук смотрелись удивительно беззащитно, даже странно, как она могла удерживать здоровенного Борна. Вот что значит стремление к победе, уважаю. Заставить себя изнасиловать — задачка не для слабых.
— Вот что, — я ухватила из горки сдобы булку с изюмом, здесь они были потрясающие, — есть мысль придумать кое-что для инициации. Только поделиться деталями не могу, сама понимаешь, Вега, все должно произойти для тебя неожиданно.
— По башке она тебе треснет, — прокомментировал визгливый голосок, — и вся неожиданность.
— Да? — с надеждой развернулась ко мне соседка.
— Спешит и цвет меняет от усердия, так конкуренту хочет помочь, — не успокаивалась яичница.
Немалых усилий мне стоило не поднимать глаза к потолку. Не боялась бы себя выдать, уже метнула бы в тварь Хаоса надкусанную булку.
— Дай мне пару дней, Моника. Я как раз Камачо, как человека ответственного и со связями, пригласила сюда прийти, обсудить идею.
Вега чуть молоком не подавилась.
— А мы и не мешаем, правда, Олаф? — широко улыбнулась она. — Мы вообще прямо сейчас уходим! Только вы что-нибудь поядреней придумайте, а то я впечатляюсь плохо. Нас с братом дядя пытался пугать, Мартина быстро инициировал, а меня — отказался. Говорит, зубы вставлять нынче дорого. Э… Чего это я? Уже уходим!
Все это время она упорно подталкивала Борна на выход. Тот стоял, скрестив руки, внимательно рассматривал нас с Камачо и, если оценивать на глазок, сдвинулся максимум на пару сантиметров. Эффект неожиданности уже не срабатывал и побеждала банальная разница в весе.
— Очень интересно, — процедил Олаф, — идеи вместе обсуждаете, в библиотеку ходите. Кстати, что там претор сказал, Райден? Ты же к нему Стеллу повел?
— Не успели встретиться, представляешь, он уже уехал, — сообщил Камачо, вальяжно развалясь за ближайшим столиком. — А вы куда Ледку с Эдмоном потеряли?
— Мы с Ледкой парней на пальцах разыграли. Я Олафа выиграла, — сообщила Вега и таки вытянула потерявшего равновесие Борна в коридор.
— Что? — раздалось яростное из-за двери. — Как это разыграли?
— Да она же понятно объяснила, — тут же среагировала вредная тварь Хаоса, — на пальцах они вас. Хе-хе.
Удивительно, как может не понравиться нечто привычное, когда делаешь не ты, а с тобой.
* * *
Звуки ожесточенного спора в холле понемногу удалялись, Райден с интересом посмотрел, как я вгрызаюсь в уже вторую по счету булочку.
— Куда смотреть? — ровно спросил он.
— На потолок. Только имей в виду, она склочная и пугливая.
Буду надеяться, он со своей привычной надменностью не поссорит нас с нервным созданием Хаоса.
Камачо поднял голову, обвел потолок и остановился на балке поверх двери.
— Вот это да, — сказал он. — Какая красавица!
Некоторое время в помещении стояла тишина, разбавленная только моими отчаянными попытками не подавиться.
— Запей, — заботливо посоветовал мне Райден, не сводя широко распахнутых глаз от практически парализованного создания Хаоса. Альфа был явно заворожен, изумлен, очарован. И совершенно искренен. А против искренности невозможно устоять.
— Это ты мне? — пролепетала яичница. И захлопала желтым глазом. — А почему раньше про красоту не говорила? Мамба тоже красивая или только я?
Я замахала руками, пытаясь привлечь ее внимание. Это оказалось довольно трудно, харизма Камачо настолько выбила из себя бедную яичницу, что она с трудом реагировала.
— Привет, это меня ты с Мамбой познакомила. Я — Стелла, а это мой друг Райден. Ты нас совсем не отличаешь?
— И как я это сделаю? — запыхтела яичница, бодро по стене приближаясь поближе к Камачо. — Вы же все на одно лицо. Так говоришь, я красивая?
Райден все еще приходил в себя от обращения в женском роде. К сожалению, создание не только лица, но и пол ухитрялась путать. Шевеля пушистыми ворсинками, она сползла по ближайшей стене и, пугливо замирая, но все же начала приближаться к Райдену.
— Любит, когда ее почесывают, — тихо подсказала я.
— И любуются, — твердо добавила новые правила общения маленькая каприза или каприз, сейчас я затруднялась сказать точно, после разговоров о почковании. — Пусть она мной дальше любуется.
— С радостью, особенно, — Альфа настороженно смотрел, как яичница лезет по его ноге, — если ответишь на пару вопрос. Например, что ты знаешь о чернильных кляксах и почему их едят?
С громким хлопком создание упало на пол, возмущенно шипя:
— Что?! И вам мои капли нужны? Грабят! Спасите, помогите!
* * *
— В каком смысле «твои капли»? — осторожно спросил Райден.
Воображение живо нарисовало как весьма экзотические, так и банальные версии происхождения «капель», и во всех случаях потребление внутрь не выглядело… вдохновляющим. Надеюсь, Сантана увлечённо хрустел не приплодом Хаоса.
— Не прямо мои, — смутилась яичница, — я их с клетки Мамбы сняла, но вырастила-то, ухаживала я. А гнусный вор забрал самые толстенькие, самые вкусные.
По словам яичницы, чернильные капли возникали как конденсат, от дыхания или просто присутствия высокоуровневой твари. Крошечные они были довольно опасны, тянулись к теплу, и при попадании на голову, прятались в прическе и начинали влиять на носителя. Делали его чрезмерно импульсивным и неуравновешенным, провоцируя на рискованное, нелогичное, эмоциональное поведение.
