Несмотря на пренеприятную стычку, я чувствовала себя редкостно бодрой духом и готовой давать отпор. В конце концов, ничего плохого не произошло. Высказались, выяснили отношения. Теперь будем держаться подальше друг от друга. Я потерла немного занемевший палец и зашагала быстрее.
Глава 3. Беги, Стелла, беги
Лопатка ныла, не унимаясь. Болезненность сигнального тату, заменяющего в академии ключи, порядком испортило нам с Моникой настроение. Да и в целом не все ладилось.
Мы прибыли в женский отсек самыми последними, когда никто прибавления уже не ждал, а в большой семье кто первый встал, того и завтрак.
Комнат оказалось три, соединенных общим холлом. В одной разместились две наши одногруппницы из Гамма. Зато студентки из Альфа и Бета оккупировали каждая по отдельной комнате и отказывались их делить с кем-бы то ни было.
Глория и Эстер оказались очень похожи между собой, некрасивые, с покрашенными в нечто неопределенно темное, тусклыми волосами. Обе истеричные, словно делящие двор курицы.
Я терпеливо указывала на две кровати в каждой комнате, Моника стучала себя по лбу и призывала не быть слепыми, в списках указано количество поступивших девушек. Но те в упор не помнили никакие списки, наперебой утверждая, что «без вас было хорошо, зачем пришли»
В итоге нам освободили комнату, но чуть не плевали вслед.
— Откровенно говоря, я мечтала о братстве и взаимопомощи, — сообщила я, кидая куцый баул на кровать. Хозяйственники порадовали, что известят родных, и те пришлют завтра необходимые девчоночьи мелочи, так греющие душу, включая зубную щетку, одежду на выходные и белье.
А пока можно было со вздохами наблюдать за нервно бегающей Моникой.
— Какая взаимопомощь? На отсеве только Альфы приятельствуют, им-то бояться практически нечего. От Бет хорошо, если останется половина, а мы… мы вообще лотерея. А эти жужелицы подцепить кого-нибудь за месяц рассчитывают, если забеременеют, их родня заставит несчастного пожениться, — она досадливо встряхнула какой-то юбкой и поморщилась.
— Ничего себе расклады. А откуда ты такие детали знаешь?
— Дядька своего приятеля расспросил, тот на местной кухне работает, большой человек, много знает, — соседка бросила целую пачку добра в шкаф даже не разбирая и вдруг слезно пожаловалась. — Сердце не на месте, бедный мой Мартин. Он будет жить непонятно с кем, а если его обидят? Могут ведь.
— Могут, — согласилась я, стоически запрещая себе чесать пульсирующее плечо. — Тут странных типов хоть отбавляй, прижмут к стене и доказывай, что ты не при чем.
— Вот! — Моника плюхнулась рядом со мной на кровать, потрогала, извернувшись, лопатку и выругалась. — Нижний Хаос, до костей пробирает, что они туда нам затерли.
Я собиралась ответить в духе: «Нам вряд ли об этом скажут», но не успела. В дверь громко постучали, створка распахнулась, с шумом ударившись в стену и на пороге появилась пышная, румяная девушка, чью фигуру форменная майка-топ облегала как-то частично, не успевая оказаться во всех стратегических местах одновременно.
— Привет, девчули, — сказала она, быстро обшаривая взглядом комнату, — меня Ледка зовут. Там какие-то конверты принесли, не знаете, что с ними делать? Сразу распечатывать или с утра, как занятия начнутся?
* * *
— И тебе привет, — немедленно отозвалась моя соседка, быстро осмотрев женственные формы вошедшей и еле заметно поморщившись. Со своей поджарой мальчиковой фигурой она сильно проигрывала в сравнении. — Меня Моника зовут, а подружку мою Стелла. А что за конверты?
— Именные, для каждой.
Моника ринулась в холл, едва не снеся неуклюже отшатнувшуюся в сторону пышку. Интересно, как с такими физическими данными Ледка смогла пройти по документам, там же вложено медицинское заключение.
Зато улыбалась пампушка ясно и широко, так что я невольно ответила тем же.
— Тебе кто из крутых понравился? — спросила она, заинтересованно меня оглядывая. — Ты ничего так, как и я.
Пока я крутого видела только одного и раньше его портрет не раз встречала в газетах, так что выбора особо не было.
— Гвидо Кантана, — честно назвала я седого претора, — ты же про преподавателей спрашиваешь?
Пышка споткнулась и чуть не полетела носом в пол, еле ее удержала, тяжелую.
— Ничего себе ты замахнулась, — присвистнула она, опираясь на мою руку и тараща глаза, — вообще я из нашего набора, студентов Альф имела ввиду. Мы с тобой обе девчули ладные, не селедки, можем выбрать кому хвосты закручивать. Но сам Кантана, ты крутая!
Она начала задыхаться от восторга, мою руку зажали две ладошки, на мое удивление — мозолистые и крепкие, совсем не подходящие остальному мягкому образу.
— Ледка, мы не поняли друг друга. В смысле любовных отношений я пас, сюда учиться пришла. Не флиртовать и не выходить замуж.
— Ааа. Ну да, все мы учиться.
Она многозначительно хихикнула. У меня такая подружка была в школе, скажешь что-нибудь, а она «да-да, как же как же». И многозначительно подмигивала. Доказательства, спор до хрипа, факты — все впустую. Как вбил человек себе в голову, так и будет считать. И ничем было не переубедить. Например, что дружба с учительницей истории у меня исключительно из уважения к профессионалу и симпатии к хорошему человеку. Подружка кивала и утверждала: «Все понимаю, оценка важна, с этой грымзой лучше дружить, ты молодец, стараешься».
Мне иногда кажется, что некоторые люди живут в своем отдельном мире. И поменять чью-то выстраданную убежденность почти невероятно — тебя просто не услышат. Или заподозрят во лжи. Дескать, ааа, скрывает правду, хитрая.
Я вышла в холл и остановилась. Все уже расхватали конверты и жадно читали содержимое.
Само помещение было крошечным, с почтовую марку. Кругом, в простенках между дверями, размещались три узких то ли кресла, то ли дивана и малипусечный журнальный столик по центру. Если кинуть на него журнал о здоровье, один в один будет похоже на приемную в заштатной стоматологической клинике. Холодно, куце, надо дождаться чего-то и убежать.
По середине холла, нависая над журнальным столом и разрывая небольшой синий конверт, стояла гора. Гора мышц. С маленькой девичьей головой на самом верху. Украшено все это было задорными русыми кудряшками, коротко стрижеными и поэтому плотно прижатыми к коже.
— Это Аделаида, — пробормотала Ледка, представляя четвертую студентку Гамма, — а вы что, уже решили открыть? Нас не заругают?
Серые «невесты-нобили» фыркнули, продолжая читать содержимое своих посланий. Я махнула рукой, и Аделаида ловко перебросила конверты всем остальным. Некоторые родители удивительно прозорливы в нарекании младенцев. Представляю, увидели большое кудрявое чудо и сразу: «Да это же Аделаида!».
— Нет запрета открывать. Значит можно, — Молотообразные пальцы осторожно держали одинокий белый листок. Аделаида зачитала низким трубным голосом. — Ровно в одиннадцать часов студенты Испытательного отбора приглашаются в блок 516 на тест по физической подготовке.
