Шорох и боль. Боль, сбивающая дыхание и заставляющая стонать. Лайгер вздернул меня вверх, со стороны могло показаться — Рохо просто удерживает. Если не присматриваться, и не заметишь моих волочащихся ног. Да и кто на нас сейчас смотрит? Все заняты закрытием Портала.
Я ухватилась руками за щупальца, вошедшие в шею и плечо. Внизу что-то зашебуршилось, и я обнаружила ползущую по ноге яичницу. Закрыв глаз, она лезла, решительно и широко распахнув прорезь рта. Из блекло-розовых десен вылезли длинные, острые как иглы зубы. И… впились в третий, только что поставленный мне жгут. Хаосит заорал, я вторила ему стонами, а Яичница подвываниями. Ее трясло от страха, но она продолжала грызть туманную конечность с вполне материальным треском. Как баранкой хрустела. Некоторое время я пыталась собрать разбегающиеся чувства. Уже не понимая, сохранилась ли наша связь с Камачо или истончилась так же неумолимо как оставляла меня энергия, утекая водой сквозь пальцы. Лишь одна мысль цеплялась, не уходила, бередила что-то упрямое и гордое в моей душе.
Если Яя сражается, почему сама я лишь безвольно вишу бесхребетной жертвой? Тихо уплываю в небытие. Да, пси-энергии нет, жизни почти нет, но… разве я из тех, кто сдается? Кто не цепляется за возможности руками-зубами? Запах. Как же противно. Удушливый горьковатый запах кружил голову. Я сжала ладони и ощутила под пальцами упругое, сухое нечто. Первая мысль, которая пришла в голову — вцепиться как Яя зубами в хаосита. Но я держалась за два щупальца, и некоторое время ушло на размышление — с какого начать кусать.
— Нет! Камачо! Нет!
Голос Сантаны прозвучал издали, словно сквозь толщу воды. Но я внезапно, несмотря на беспомощную кашу в моей голове, остро и ясно испугалась за Райдена. С пониманием, что у Портала что-то происходит, а увидеть я это не могу. И от ладоней пошел черный дымок, въедаясь в темную плоть, разрывая. Крик хаосита мгновенно перешел в рев ужаса, он торопливо рванулся ко мне, продолжая отделяться от Рохо, спеша переселиться. Мои ноги перестали чувствовать пол, сердце застучало еле-еле. А секретарь вдруг открыл глаза.
Ярко-голубые, не похожие на серую мглу, обычно крутившуюся в его глазах. Худые жилистые руки вдруг схватились за жгуты, соединяющие мужчину с хаоситом, и по ним потекли, заискрились живым светом цепочки рун. Мы посмотрели в глаза друг другу, не обращая внимание на бьющееся между нами тело. Он нахмурился, переведя взгляд на мои источающие тьму ладони.
— Ты кто? — спросил… похоже, настоящий Рохо.
— Студентка первого курса, сэр! — я выдохнула еле слышно, на одной упрямой убежденности, что дисциплине следовать обязательно.
— Хм.
По залу пронесся ветер. Подхватывая парящие капли, обрывки бумаги, щепки, все, что успело разломаться в мелкий мусор во время боя и… стремительно понесло в сторону Портала.
— Да! Закрываем! Да! — донеслось многоголосо.
Хаосит в наших руках задергался, и, оставляя обрывки тумана, вырвался, заставив меня кулем повалиться на пол.
Глава 19. После Прорыва
Я пришла в себя от прохлады свежего воздуха. Посмотрела на сосредоточенное лицо несущего меня Камачо.
— Все хорошо. Я могу идти.
Он уткнулся носом мне в волосы и остановился, глубоко вдыхая. Нас обходили идущие в сторону лечебного корпуса люди. Некоторые оборачивались, но большинство не обращали внимания, тихо переговариваясь или молча сосредоточенно двигаясь вперед. Я заметила среди идущих — мужчин из работников кухни. Во время боя они где-то прятались, а сейчас помогали нести некоторых, так и не пришедших в себя Стражей. Вокруг было… сказочно. Туман развеялся, как и не было. На улице ярко светило солнце, словно Прорыв и сопутствующая бойня являлись лишь плодом моего разошедшегося воображения.
— В кого-нибудь вселились хаоситы? — спросила тихо-тихо.
Чувствовала себя вполне бодро, но Райден не спускал меня с рук, а я решила не настаивать, воспользовавшись редкой возможностью касаться его прилюдно без нарушения приличий.
— Когда портал начал закрываться, а вселение еще ни у кого не завершилось, все сбежали к себе как один, не стали рисковать, — хмыкнул Камачо. И опять зашагал, уже практически последним. — Риторы глазам поверить не могли, думали, нам еще предстоит драка со своими же. А оказалось, только Пастухов добить и все. Видела, что с Рохо?
— Да. И он… видел, — одними губами произнесла я.
Меня сжали, крепко притиснув к груди. Переживает. А лицо, как обычно, расслабленное и спокойное.
— Посмотрим, — спокойно сообщает нобиль. — Будем решать вопросы по очереди. Ты ничего не чувствуешь?
Во время вопроса я прижалась щекой к плечу и пыталась как можно менее заметно погладить пальцами кожу в вороте сорочки. Переживания боя, опустошение до дна пси-контура, расход темной энергии и последующее восстановление сил от контакта с Райденом — все это привело к странным, несколько беспокоящим ощущениям. Во мне росло напряжение, даже… болезненная тяга. Камачо замедлил шаг, явно пытаясь отстать от кавалькады. Тем более, что медицинский корпус уже показался между деревьев.
— Райден!
В нашу сторону торопился Сантана. Одежда на нем была разорвана, от жилета остались жалкие остатки. На шее и висках по-прежнему вздувались черным толстые вены.
— Стелла, пришла в себя?
Он обхватил нас стальными ручищами и стиснул так, что я пискнула.
— Камачо, парень… выручил. Считай, жизнью обязан. Вы в лечебку?
— Благодарю за высокую оценку. Стелле стало лучше, сэр. Отнесу ее в кампус.
Тяжелая ладонь ритора в следах крови потрепала меня по плечу.
— Немного испугалась, девочка? Ничего, считай, прошла первое крещение. Насчет кампуса — хорошая мысль, там ваши однокурсники в подвале ждут, Эдмона я туда уже отправил. Если будут силы, помогите Кальдерону, успокойте мальков, скажите, что все закончилось нормально. И еще — рассказывать детали пока нельзя. И по парку пока гулять запрещаю до особого распоряжения. Старшекурсники еще не всех Гончих отловили. Сегодня мы…
Не досказав фразы, он замер, приложил руку к клещу и заорал:
— Сэр! Гвидо, мать твою. Ты жив?
Развернувшись, он бросился бежать в сторону административного корпуса. Понаблюдав за его широкой спиной с долгую минуту Райден сжал челюсти до бела, оглянулся и в два широких шага влетел в заросли. Выдохнул:- Жива…, - и прижался к моим губам горячим ртом.
К самому чудесному в мире запаху сухой, пряной травы добавился неприлично сексуальный аромат напряжения, усталости, мужской предельной отдачи. Голову кружило от желания вжаться, сцепиться с нобилем плотно, не отпуская, намертво. Чувствовать его каждой клеточкой, каждой крупинкой тела. Под грузом переполняющих эмоций я не выдержала и куснула за теплую упругую губу и дрогнула всем телом, услышав стон в ответ.
— Эй, Камачо! Ты тут?
