— Твои вещи и ты сама фонишь не годом, а почти полным месяцем в Хаосе. Результат воздействия Холма фэйри, — сделал он предположение. — На такие прыжки способна только особая магия. Сдается мне, сиятельный Лорд Хиэльдинар не упустил возможность подпитаться стабильностью, будь он проклят! Но и помог. Просто удивительно, почему тебя выкинуло у фэйри, а я оказался у Пейрена. Должна быть какая-то причина…
Если Райден прав, то на Земле тоже прошел год. Год… Папа будет очень зол. Ух, я же не успела его предупредить. Его девочка отправилась в Хаос, туда, где уже пропала любимая жена.
Я сжала кулаки, слепо глядя в дрожащий туман постоянно искажающегося моря.
— Мы приближаемся! — внезапно заверещала яичница, помешав мне до конца осознать пугающий факт. — Братец, ты куда нас притащил? Что это?!
Облака разошлись, открывая береговую линию гигантского Осколка. В отличие от земель Пейрена края выглядели одетыми в камень, на пирамидальных возвышениях стояли трубовидные механизмы, похожие на… Пушки? Нагромождение высотных домов с летящими в небо шпилями пугало и завораживало.
— Дисс? — изумленно пробормотал Камачо, приподнимаясь.
Я соскользнула с его колен, кутаясь в плащ. Даже отсюда было видно, как мельтешили фигурки местных на улицах города, здесь кипела жизнь, не чета почти провинциальному «тихому» Осколку Пейрена.
— Братец говорит, что хозяин железной вещички здесь, — речитативом запищала Яя.
— А знаете, чего подумала, а может ну его? Потерял — и сам виноват. Было ваше, стало наше. Стеллочка, помнишь, я говорила, что раньше были плохие места? Мне кажется…
— Яя прячься. Стелла — просто молчи и не смотри никому в глаза. — Райден сделал шаг вперед, уже от шеи до колен опять скрытый за панцирем. По лицу растекалось знакомое холодное выражение, от которого становилось несколько не по себе.
Под ногами задрожало, и шхуна неожиданно ринулась вниз, ведомая нашей парочкой лоцманов. Я рухнула на колени и тут же оказалась прижатой тяжелым мужским телом. В ушах свистел воздух, а мы продолжали падать вниз, только пролетали перед глазами нижние слои гигантского Осколка. Какие-то углы скальных пород, невероятным образом торчащие стволы изломанных деревьев.
В самом низу, там, где Осколок заострялся словно классический айсберг, почти в полном тумане, мы едва могли рассмотреть остовы старых шхун, сбитые в одну несуразную кучу. Запасливый старьевщик Дисс тащил на себе массу поломанного хлама.
— Где это мы? — прошептала я, разглядывая природное кладбище местных средств передвижения.
— Понятия не имею, — ответил Камачо, поднимаясь сам и ставя на ноги меня. — Боюсь, и в Диссе понятия не имеют об этом месте. Спускаться на нижние уровни Осколков опасно, считается, что здесь Хаос особенно непредсказуем.
Тут на удивление было тихо, над головой плавали облака, даже тени щупалец не виднелось.
Наш кораблик ткнулся палубой о палубу такого же небольшого судна, только явно старого и порядком искореженного судьбой.
— Братец говорит: «Приплыли», — дрожащим голосом поведала Яя.
Глава 24. Кладбище корабельного хлама
Бездонное море ее откровенно пугало. И меня тоже. Если упасть, тут не то что костей не собрать, душу не найти. Поэтому понаблюдав, как лихо Камачо перебросил доску и перешел на одну из плотно сбитых вместе шхун, мы с подружкой переглянулись и сцепились в тесном объятии. Точнее яичница обернулась меховым манто, трясущимся краем, защекотав мою шею.
Я и сама была не в лучшем состоянии, меленько шагая по доске и стараясь не смотреть вниз.
— Интересно, — задумчиво сказал нобиль. — троки по природе своей предназначены жить в Хаосе, рождаются и свободно плавают в нем. Почему же Яя так трусит? Может ее веревкой обвязать и пусть попробует понырять в море?
Прямо под моим подбородком открылся и возмущенно заморгал желтый глаз, щекоча ресницами.
— Кто трусит? — возмущенно заверещало манто. — Да я ветеран боя у Портала. И, на секундочку, я не трок, а честный земной мелаган. Ритор Фуко лично обещал меня на прогулку на руках носить, потому что я чувствительная и особо ценная. А ты разбрасываться мной вздумал? В море меня?!
Если есть хоть малейшая вероятность скандала, Яя его устроит. Она удивительно быстро набрала словарный запас и явно семимильными шагами развивалась интеллектуально, поэтому истерики у нее получались все филиграннее.
Под возмущенные вопли я довольно быстро перебралась на Осколок и с любопытством завертела головой. Ух, да здесь целый лабиринт. То, что внешне смотрелось случайно принесенным из моря хламом, оказалось аккуратно собранной системой переходов. Длинные мостки недвусмысленно вели куда-то вглубь, на первый взгляд хлипкие построения крепко держались за счет соединительных деревянных шипов.
— Меня что, никто не слушает?
Я рассеянно погладила Яю по топорщащейся шерстке и переглянулась с Райденом.
— Понятие не имею, что это такое, — пробормотал он.
Жетон командора нобиль снова крепко сжимал в руке и настороженно оглядывался.
Мы прошли насквозь несколько кораблей. Становилось все темнее, и я попросила недовольно пыхтящую яичницу:
— Яя, если ты хоть немного похожа на своего братца… может быть тоже сможешь пройти по следу, а? Найдешь командора по запаху?
Глупая идея, но может и сработать, по крайней мере имеет смысл попытаться, нежели чем идти и идти в этих бесконечных катакомбах мертвых кораблей. Мрачный эстетизм висящих снастей, сваленных ящиков и перекрещивающихся балок не вызывал у меня особого доверия. Как и направление, в котором мы двигались.
— Командора?
Сначала мне показалось, что переспросила яичница, но у нее точно не могло быть такого хриплого баса.
— Берегись! — закричал Райден. И в следующий момент я едва уклонилась от пролетевшего со свистом отростка Хаоса. Впервые я видела энергетическое воплощение силы настолько плотным и материальным. Даже у Лорда Пейрена и Башни плети силы были размазаны по краям, словно растворялись в воздухе.
А тут реальный бич, чуть не снесший мне голову и с мокрым чавканьем врезавшийся в переборку.
Поворот корпусом. Шаг назад. Под верещание яичницы я попыталась укрыться за корабельным брусом, и врагу пришлось приблизиться в попытке меня поймать.
Высокий, мускулистый мужчина, обнаженный по пояс, лихо работал правой конечностью, полностью трансформированной и выглядевшей словно ожившая плеть. Именно она чуть не раскроила меня надвое. Во второй руке сверкал кинжал.
Движения напавшего были резки и смахивали на укусы гадюки. Грубо вылепленное, обычное человеческое лицо искажала яростная гримаса.
— Подождите! — я пыталась переорать яичницу, танцуя, прыгая, изгибаясь как припадочный больной. Плеть шипела и посвистывала, рассекая воздух в опасной близости, пару раз едва меня не задев. — Мы пришли с миром! Мы не хотим вам навредить!
