В 1980-х годах, когда Мартин Гилберт, работая над официальной биографией британского политика, приступит к сбору материалов, описывающих период второй половины 1930-х годов, он свяжется с доктором Брандом и попросит его поделиться воспоминаниями о лечении миссис Пирман
[1134]. Не вдаваясь в подробности болезни, Бранд сообщит, что Черчилль проявлял активное участие, постоянно интересуясь состоянием больной. Однажды он даже пригласил его к себе в Чартвелл. Политик встретил гостя в своем кабинете. Доктора поразил неформальный вид знаменитого британца — тот был одет в костюм «сирены» (что-то вроде комбинезона) и рубашку с незастегнутой верхней пуговицей. Черчилль очень внимательно выслушал сообщение о тяжелом состоянии секретаря и нерадостных перспективах. После нескольких уточняющих вопросов он спросил, что Бранд думает о результатах последних исследований гипертонии, проведенных одним французским специалистом. Бранд ответил, что не читал об этом в британских медицинских журналах. Черчилль пообещал прислать материалы и очень живо рассказал о прочитанном своими словами. На доктора произвело впечатление, насколько точно он смог передать суть, грамотно используя при этом очень сложную медицинскую терминологию. К сожалению, для миссис Пирман полученные по ту сторону Ла-Манша результаты оказались малопригодны
[1135].
По мере того как женщина стала поправляться, Черчилль постепенно начал привлекать ее к работе, при этом настоятельно прося не перетруждаться. «Не беспокойтесь о посещении Чартвелла в течение всего месяца, — писал он ей в одной из своих записок в конце августа 1938 года. — Не заваливайте себя слишком большим объемом домашней работы, больше отдыхайте и чаще бывайте на свежем воздухе»
[1136].
Понимая, что долго так продолжаться не может, после консультаций с доктором Брандом Черчилль решил в ноябре 1938 года предоставить Вайолет Пирман годовой оплачиваемый отпуск. «Если вы сможете при этом следить за литературными счетами и делать небольшую работу по сбору газетных вырезок, будет хорошо, но все это на ваше усмотрение, — сообщит он ей. — Вам не следует делать ничего, если только это не помогает занять ваше время». Также политик сообщил, что он всегда рад видеть ее в своем поместье и что она всегда может воспользоваться его садом для наслаждения хорошей погодой
[1137].
На работу Пирман так и не выйдет, а 17 марта 1941 года скончается. Черчилль будет заботиться о ее детях. Он выделял деньги на содержание младшей дочери Вайолет Розмари, которой на тот момент исполнилось одиннадцать, а затем в течение семи лет помогал оплачивать ее обучение. В 1952 году, когда Розмари соберется второй раз замуж за американского летчика Джозефа Эверетта, Черчилль, занимавший пост премьер-министра, ускорит прохождение бюрократических процедур, необходимых для заключения брака. Союз окажется успешным, у Розмари и ее мужа родится четверо детей.
После болезни миссис Пирман Черчилль стал переключать основной объем работы на нового секретаря — Кэтлин Хилл, которая вошла в штат в июле 1937 года. Она стала первым секретарем, который не только работал, но и жил в Чартвелле. В период с 1939 по 1946 год Кэтлин Хилл выполняла обязанности персонального личного секретаря британского политика, а с 1946 по 1969 год была куратором загородной резиденции Чекере. До начала Второй мировой войны в паре с Кэтлин непродолжительное время работала Олив Хэррингтон, но в итоге она вынуждена была уйти из-за большого нервного перенапряжения. Ее сменила Миллицент Брумхед, но и та надолго не задержалась, так как у нее обнаружились проблемы с сердцем. Новой помощницей Хилл стала мисс Мэри Шерберн. Она оставалась в Чартвелле до начала Второй мировой войны, затем перешла в штат Черчилля в Адмиралтействе. Впоследствии Шерберн выйдет замуж за охранявшего Черчилля инспектора Скотленд-Ярда Вальтера Томпсона.
Помимо изменений в штате секретарей, ротации происходили и в научно-исследовательском блоке. В октябре 1935 года Черчилль обратился с весьма необычной просьбой к сменившему Мориса Эшли Джону Уэлдону. Он попросил историка на время завершить участие в проекте и передать все наработанные материалы под предлогом того, что сам в ближайшее время не сможет заниматься третьим томом и не хочет беспокоить своего помощника
[1138]. Однако, приостанавливая сотрудничество с Уэлдоном, буквально на следующий день Черчилль поставил новые задачи по проверке фактов и цитат Чарльзу Вуду
[1139].
В начале 1936 года Уэлдон окончательно покинет команду. На его место по рекомендации Фейлинга политик пригласит историка Фредерика Уильяма Дэмпира Дикина (1913–2005). Кандидатура Дикина обсуждалась еще в конце 1935 года, но тогда Черчилль решил перенести непосредственное знакомство на следующий год
[1140]. Дикин закончил Вестминстер-скул, полгода обучался в Сорбонне, затем в период с 1931 по 1934 год учился в Колледже Христа в Оксфордском университете, который окончил с отличием. К моменту устройства к Черчиллю он преподавал в Оксфорде в колледже Уэдхем.
Первый раз Дикин посетил Чартвелл в начале апреля 1936 года. Позже он вспоминал, что во время их встречи Черчилль «практически не разговаривал, чувствовалось, что его мысли заняты чем-то другим»
[1141]. Несмотря на это, политик остался доволен новым помощником. «Мне очень нравится мистер Дикин, — признался он Фейлингу. — Я нашел его более живым и рассудительным, чем Уэлдон. Надеюсь, он сможет мне помочь»
[1142].
Чутье Черчилля не подведет. «Дикин самый способный из всех», — скажет он через восемь месяцев своей супруге
[1143]. Дикин останется с Черчиллем на протяжении следующих двадцати лет, помогая не только в работе над «Мальборо», но и над другими литературными проектами. В годы Второй мировой войны он будет в составе британской военной миссии при Иосипе Броз Тито (1892–1980), получит орден «За выдающиеся заслуги» и дослужится до звания подполковника.
Уделив внимание кадровым переменам, продолжим рассказ о написании третьего тома. Работа продвигалась по-прежнему медленно. Черчилль прилагал все усилия, однако всеобщие выборы и обострение международной обстановки — ввод немецких войск в демилитаризованную Рейнскую область — оставляли не так много времени для занятия литературой. При этом Черчилль все равно наделся, что за лето сможет закончить том, издание которого было запланировано на осень 1936 года.
