На письменном поприще оба политика превратили свои достижения в существенную часть своего дохода. Хотя и здесь их достижения отличались как по форме, так и по содержанию. В то время как число произведений Черчилля мерилось десятками, Гитлер написал всего одну книгу, которая превзошла по своему тиражу (более шести миллионов) все совокупные издания Черчилля. Правда, ни суда истории, ни испытания временем это произведение не выдержало. Оно до сих пор на слуху, но число прочитавших его не идет ни в какой сравнение с теми, кто познакомился с трудами Черчилля, не говоря уже о тех, кто получил удовольствие после прочтения этого сумбурного фолианта.
В отношении живописи все немного сложней, но и не менее интересней. Гитлер дважды поступал в Венскую академию художеств, правда, оба раза неудачно. Он хотел стать профессиональным художником, а в итоге превратился в «дилетанта акварелиста»
[1984]. Черчилль стать профессиональным художником никогда не мечтал, зато по количеству написанных им картин, да и по своей славе живописца он превзошел визави. Примечателен и тот факт, что Черчилль начал рисовать тогда, когда Гитлер уже отложил кисти и мольберт в сторону.
Еще больше различий можно найти непосредственно в творчестве и концептуальном подходе двух политиков-художников, что в принципе и не удивительно, если учесть, насколько далеки друг от друга они были в духовном и идейном плане. Различия в живописи начинаются с жанра. Черчилль отдавал предпочтение пейзажам, Гитлер практиковался во многом, включая изображение мебели, городов, животных, людей, а также обнаженных натур. Были среди его произведений и карикатуры. Но ни в одном из этих жанров будущему лидеру НСДАП не удалось добиться не только совершенства, но и притягивающей публику убедительности. По большей части его портреты женщин и изображения оголенных мужских торсов безжизненны, сухи и безлики. Тускло выглядят и пейзажи Гитлера, сильно контрастируя с полотнами Черчилля, который обожал яркие цвета и буйство красок. Различия наблюдаются и в стилях, которым оба художника отдавали предпочтение. Гитлер придерживался консервативных вкусов, больше склоняясь к скульптуре Древней Греции, архитектуре Древнего Рима и немецкой живописи XIX столетия. Черчиллю была ближе современная живопись и импрессионисты.
От частного к общему. Отличия между Гитлером и Черчиллем наблюдались не только в их работе над картинами, но и в том, как они оценивали искусство в целом. Для Черчилля живопись была чудесным средством релаксации и восстановления душевных сил. Также она позволяла ему лучше понять и в рамках своих возможностей выразить красоту природы. Гитлер облачал искусство в социальный корсет, считая, что оно должно быть выразителем конкретных идей, превращаясь в еще одно средство пропаганды.
Наконец, есть еще один, поистине мистический
уровень несхожести и противоречивости судеб двух государственных деятелей: успешные периоды в жизни одного сопровождались провальными в жизни другого. Подобные зеркальные отражения можно встретить повсеместно в их биографиях. Идет ли речь о неудачах Гитлера с поступлением в Венскую академию художеств — и одновременно успехах политической карьеры Черчилля в Либеральной партии; об унизительном поражении в годы Первой мировой войны и восстановлении (душевном и физическом) после газовой атаки — и, зеркально, торжествах по случаю долгожданной победы; о стремительном захвате власти в Германии в 1930-е годы — и неудачах в это же время в британском парламенте; об установлении контроля над рядом европейских стран — и безуспешной попытке войти в состав правительства; о все более ухудшающейся ситуации в годы Второй мировой войны на одном полюсе и сменивших поражения победах — на другом; о закономерном выборе самоубийства — и триумфе победителя.
Черчилль и Гитлер были настолько сильными антиподами, что даже встреча между ними так никогда и не состоялась. Хотя возможность имелась. В 1932 году во время поездки по местам боевой славы 1-го герцога Мальборо Черчилль посетил Баварию. В ходе путешествия по этим удивительным местам он то и дело расспрашивал о «гитлеровском движении». Вскоре он убедился, что это движение составляет «главный предмет размышлений каждого немца». Он даже сам словно «ощутил атмосферу гитлеризма»
[1985].
После посещения деревушки, у которой состоялось самое знаменитое сражение его предка, Черчилль со своими путниками направился в Мюнхен, где провел несколько дней. Позже он вспоминал, что остановился в отеле Regina
[1986]. На самом деле британский политик разместился в другом роскошном отеле — Continental
[1987]. Об этом сообщает человек, которому предстоит сыграть важную роль в описываемом эпизоде. Его имя Эрнст Ганфштенгль (1887–1975). Он познакомился с будущим канцлером Германии в 1923 году, дав ему в долг одну тысячу долларов для выпуска ежедневной газеты Völkischer Beobachter. В 1936 году дороги Гитлера и Ганфштенгля разойдутся, вынудив последнего покинуть Германию. Эрнст эммигрирует в США, где в свое время получал образование в Гарвардском университете. Во время учебы он познакомился с будущим президентом Франклином Рузвельтом. Именно с ним он и продолжил свою трудовую деятельность, выступая советником по вопросам Третьего рейха. В 1945 году Ганфштенгль вернется на родину.
Но все это будет потом, а пока в 1932 году Ганфштенгль был на хорошем счету у Гитлера. Не исключено, что именно по заданию лидера НСДАП он и появился в ресторане отеля, где ужинал Черчилль со своей командой. Также с немцем был знаком сын нашего героя, который освещал предвыборную кампанию Гитлера и хотел организовать встречу между своим отцом и набирающим популярность немецким политиком.
Представившись, Ганфштенгль стал много рассказывать о Гитлере. У Черчилля сложилось впечатление, что новый собеседник знаком с фюрером «весьма близко». Он решил пригласить его к столу. И не прогадал. Собеседник оказался «веселым и разговорчивым человеком», «чрезвычайно интересно рассказывающим о деятельности Гитлера и его взглядах». «Казалось, что он им очарован», — вспоминал Черчилль. После увлекательной беседы Ганфштенгль сел за рояль и «исполнил множество пьес и песен», так что британский политик получил «огромное удовольствие». Когда лед недоверия был растоплен, немец предложил Черчиллю встретиться с главой нацистов. Устроить эту встречу для него не составило бы труда. Гитлер ежедневно приходит в этот отель в районе пяти часов и был бы «очень рад увидеться» с потомком герцога Мальборо.
Впоследствии Черчилль, давно следивший за деятельностью НСДАП и внимательно прочитавший Mein Kampf, конечно же лукавил, заявляя, что на момент беседы с Ганфштенгелем у него «не было какого-либо национального предубеждения против Гитлера». «Я мало знал о его доктрине и о его прошлом и совсем ничего не знал о его личных качествах», — скромно заявил он о человеке, приход которого к власти еще за два года до описываемых событий считал катастрофичным для Германии, а может быть, и для всей Европы.
