Первым загородным домом Черчиллей стал Лалленден, на пересечении графств Суссекс, Кент и Суррей; глава семейства приобрел его в феврале 1917 года. Однако обострение экономических проблем, а также изменившееся налоговое законодательство превратило поместья из символа власти и благополучия в финансовое бремя для владельцев. Да и на политическом Олимпе все чаще стали появляться государственные деятели, не располагавшие поместьями для проведения в них государственных приемов, раутов и заседаний. Своеобразным символом происходящих в обществе социальных перемен стало предложение Артура Гамильтона Ли (1868–1947) передать свое поместье Чекере, графство Бакингемшир, в дар стране для использования в качестве загородной резиденции премьер-министра. Закон о бессрочной аренде Чекерса получил королевскую санкцию (и таким образом, вступил в силу) в декабре 1917 года. Так получилось, что этот документ стал первым законодательным актом Соединенного Королевства, в котором употребляется термин «премьер-министр», хотя негласно он использовался для обозначения главы правительства еще с начала XVIII столетия.
Финансовые проблемы не миновали и Черчилля. Приобретение поместья Лалленден оказалось неудачным. На одном из каминов в доме была выгравирована дата «1694 год», но само здание было построено еще раньше: в XV или даже в XIV веке. Проведение срочных работ на прилегающих к дому шестидесяти семи акрах смешанных фермерских территорий (сады, лес, пашня, пастбища) требовало больших финансовых вложений. Сложности возникли и с предыдущим владельцем — скрипачом Перси Шерманом, который был вынужден продать Лалленден из-за своей супруги. Она страдала астмой, и проживание в этих местах негативно сказывалось на ее здоровье. После завершения сделки купли-продажи Черчилль и Шерман еще в течение года спорили над тем, кому принадлежит большое количество хранящихся на территории старых дубовых бревен, а также собачьих будок
[329].
Черчилль с его деятельной натурой значительно улучшил ситуацию в поместье, но еще многое оставалось сделать. Между тем это отвлекало его от насущных проблем снабжения армии. Трудно сказать, сколько еще он бы потратил времени и сил на наведение порядка, если бы не случай. В марте 1919 года в Лалленден приехал генерал Ян Гамильтон со своей супругой Джин (1861–1941). Она прохладно относилась к Черчиллю, но поместье ей очень понравилось. Гамильтоны попросили арендовать Лалленден на год, однако Черчилль ответил, что аренда возможна только на срок не меньше трех лет. А самое лучшее — приобрести его навсегда. Джин загорелась идеей и убедила супруга выкупить Лалленден у Черчилля. Гамильтон значительно переплатил за приобретение, но это не испортило его дружеских отношений с политиком
[330]. А Черчиллям вновь пришлось искать загородный дом.
Весь 1920-й и первая половина 1921 года прошли в поисках. Привыкший жить на широкую ногу, Черчилль не мог похвастаться солидным состоянием, которое требовалось для большой покупки и оплаты многочисленных счетов, неизбежной составляющей содержания любого поместья. Возможно, Черчилль еще долго определялся бы с решением наболевшего жилищного вопроса, если бы не трагический инцидент, произошедший в начале 1921 года.
Двадцать шестого января в 10 часов 25 минут на одноколейке между Уэлшпулом и Ньютауном следовавший из Абериствита (графство Кередигион, Уэльс) экспресс столкнулся с местным поездом. Эта авария стала одной из самых крупных в истории британских железных дорог. Машинист местного поезда погиб. Его коллеге из экспресса Джону Притчарду Джонсу повезло больше. Он увидел несущийся навстречу поезд всего за несколько секунд до столкновения. Несмотря на критичность положения, машинист не растерялся. Сначала он выключил двигатель, затем дал по тормозам и выпрыгнул из кабины, прихватив с собой сигнальные таблицы, которые впоследствии помогли ему доказать свою невиновность. «Выдающийся человек», — прокомментирует его поведение Черчилль, рассказывая о случившемся своей супруге
[331].
Благодаря завидному хладнокровию и решительности Джонс смог не только оправдать себя, но и сохранить жизнь многим пассажирам. Но без жертв все равно не обошлось. В результате столкновения погибли семнадцать человек. Среди них — директор железнодорожной компании Герберт Лайонел Генри Уэйн-Темпест (род. 1862), приходившийся британскому политику дальним родственником. В результате его кончины Черчилль унаследовал поместье Гэррон Тауэрс в графстве Антрим на северо-востоке Ирландии. Неожиданное наследство укрепило финансовое положение, а полученные авансы за первый том «Мирового кризиса» позволили увереннее смотреть в будущее и перейти, наконец, к активной фазе поиска подходящего загородного дома.
Кто ищет, тот всегда найдет. Осенью 1922 года вместе со своими детьми, тринадцатилетней Дианой, одиннадцатилетним Рандольфом и семилетней Сарой, Черчилль отправился в небольшое путешествие в графство Кент. В ходе поездки он признался, что хочет показать им один дом — Чартвелл, который ему очень понравился; он намерен его приобрести, но предварительно хочет узнать мнение своих детей.
Первый раз он увидел Чартвелл в июле 1921 года. Это была любовь с первого взгляда. Поместье находилось в двух милях южнее небольшого городка Вестерхем и всего в шести милях к северу-востоку от бывшего владения Лалленден. Но самым главным в выборе было, конечно, само графство Кент. Любовь к этим местам своему воспитаннику привила няня Элизабет Энн Эверест (1833–1895), называвшая Кент «садом Англии». «Мне всегда хотелось жить в Кенте», — признавался Черчилль в своих мемуарах
[332]. Много лет спустя во время одной из откровенных бесед со своим врачом Чарльзом Макмораном Уилсоном, 1-м бароном Мораном (1882–1977), он признается, что стал владельцем Чартвелла исключительно из-за прекрасного пейзажа
[333].
Свою роль сыграл и исторический фон. Поместье было названо в честь родникового источника Чарт-велл, расположенного в окрестностях и впоследствии использованного Черчиллем для создания искусственного озера. Название родника произошло от староанглийского слова Chart, которое на местном диалекте означает грубую почву, перемешанную с различными растениями: утесником, папоротником, ракитником. Историки считают, что и само слово «родник» (well) также связано с этим местами. Оно происходит от имени Уильяма Эт-Уэлла, владевшего этими землями в 1362 году
[334].
Помимо земли, своя история была и у дома. Согласно преданиям, по пути к своей будущей жене Анне Болейн (1501–1536), которая проживала в расположенном неподалеку замке Хивер, в дубовой комнате дома останавливался король Генрих VIII Тюдор (1491–1547)
[335]. А в одном из близлежащих домов рядом с Вестерхемом профессор математики Оксфордского университета Чарльз Лют-видж Доджсон (1832–1898), больше известный всему миру под псевдонимом Льюиса Кэрролла, работал над одной из глав своего бессмертного произведения «Алиса в Стране чудес»
[336].
