Одной из основных причин дефляции Черчилль считал золото. На протяжении нескольких веков золото (вместе с серебром — биметаллизм) использовалось в макроэкономике в качестве главного эквивалента и основной единицы взаиморасчетов. Построенная на основе благородного металла монетарная система получила название «золотой стандарт». У подобной системы были свои преимущества — в первую очередь стабильность. Были у нее и серьезные недостатки. Денежная масса при обеспечении золотом национальной валюты зависела от объемов добычи благородного металла. В условиях активного развития капитализма подобная зависимость приводила к кризису ликвидности. После начала Первой мировой войны из-за блокирования авуаров золотой стандарт был отменен. Но не навсегда. Великобритания, при непосредственном участии министра финансов Черчилля, вернулась к старой монетарной системе в 1925 году. О чем впоследствии сильно пожалела.
Упоминув в своей статье о возвращении к золотому стандарту, Черчилль объяснил, что, принимая судьбоносное решение, он руководствовался стремлением к стабильности. Но за последние годы многое изменилось. В том числе и отношение к золоту. Из разменной монеты внешнеэкономических расчетов оно превратилось в гаранта национальной безопасности. А кризис 1929 года с прекращением кредитования и началом процесса активного взимания долгов привел к увеличению золотых запасов США и резкому удорожанию благородного металла. Учитывая, что золото являлось основной мерой взаиморасчетов, то за его подорожанием последовало увеличение покупательской способности денег, или, другими словами, началась дефляция, которая привела к резкому падению объемов внешней торговли и экономической изоляции отдельных стран
[458]. Именно по этой причине, считал Черчилль, в будущем мир станет «ярко национализированным», а государства в своем развитии возьмут курс на «самодостаточность» и «наращивание вооружений»
[459].
Рассматривая причины экономического кризиса, Черчилль коснулся еще одного фактора — спекуляций. На момент написания статей для Collier’s он не считал «оргию спекуляций» основной причиной биржевого краха. Напротив, он указывал на то, что к 1928 году США удалось практически полностью решить «великую проблему, с которой столкнулся мир со времен своего основания», — устранить разрыв между производством и потреблением
[460]. Но в дальнейшем Черчилль скорректирует свою точку зрения. После Второй мировой войны, рассматривая поразившие США и Европу экономических беды, он придаст спекуляциям больше значения. Британский политик признает и факт «настоящей оргии спекуляции», и «жажду наживы», и «иллюзорность» процветания миллионов на «гигантском фундаменте раздутого кредита»
[461].
После столь подробного объяснения причин разразившейся бури невольно задаешься вопросом: а что же было предложено для выхода из тяжелой ситуации? Черчилль считал необходимым усилить англо-американское сотрудничество, так как ни одна страна не сможет в одиночку справиться с кризисом, поразившим мировую экономику
[462]. Учитывая, что статьи публиковались в американских изданиях, а сам автор за последние три года дважды побывал в США, это мнение воспринимается как вполне предсказуемое, хотя и не столь интересное в сравнении с проведенным анализом причин коллапса. Ведь, по сути, описанные Черчиллем процессы, в том числе аккумулирование основных мировых запасов золота в США и активное кредитование американцами немецкой промышленности, сыграли немаловажную роль в другом кризисе — военном.
Но до войны было относительно далеко. Американские и европейские политики пока еще занимались решением других, как им казалось, более насущных проблем.
Пребывание Черчилля в США продлилось до марта 1932 года. Семнадцатого числа он прибыл в Плимут, откуда на поезде отправился в Лондон. На Паддингтонском вокзале его ждал подарок. Зная, что Черчилль переживает не лучшие времена, его друзья и коллеги решили поднять политику настроение. Вскладчину они купили ему новую модель Daimler Landaulette за две тысячи фунтов. Инициатором идеи выступил Брендан Брекен. Его поддержали сто сорок человек, включая будущего премьер-министра Гарольда Макмиллана, выдающегося экономиста Джона Мейнарда Кейнса (1883–1946), принца Уэльского, профессора Фредерика Линдемана, колониального администратора Джорджа Ллойда, Остина Чемберлена, Чарли Чаплина, Макса Бивербрука, лорда Ротермира, лорда Райделла, Сэмюеля Хора, Роберта Хорна, Эдварда Грея, Яна Гамильтона, герцога Вестминстерского, Эдвина Лаченса и известного художника Джона Лавери (1856–1941). Некоторые из них пришли встречать своего друга. Когда он вышел из поезда, они хором запели: «Ведь он такой хороший, славный парень». Черчилль попытался улыбнуться, но вместо этого наклонил голову и заплакал
[463]. «Вы можете представить, чтобы у современного британского политика нашлось достаточно друзей и поклонников, которые подарили бы ему новый Nissan Micra, не говоря уже о Daimler?» — задает в этой связи риторический вопрос Борис Джонсон (род. 1964), занимавший в период с 2008 по 2016 год пост мэра Лондона, а позже возглавивший МИД
[464].
Впереди Черчилля ждал непростой период восстановления. Привыкший к активному труду, он старался выйти на прежний уровень работоспособности, но последствия аварии давали о себе знать даже спустя месяцы. Маркизу Солсбери (1861–1947), сыну известного премьер-министра, Черчилль жаловался на повышенную утомляемость
[465]. Были и более серьезные отголоски нью-йоркского происшествия. Во время одного из обсуждений в Чартвелле литературных проектов Черчилль неожиданно стал бледнеть и терять нить разговора. Тут же вызвали врачей. Оказалось, у него открылось внутреннее кровотечение, что требовало срочной госпитализации. Когда его на носилках несли к машине «скорой помощи», он хладнокровно произнес: «Не беспокойтесь. Я не собираюсь умирать»
[466].
Пройдя курс лечения, Черчилль вновь погрузился в работу. В ходе обсуждений с Daily Mail было решено, что он подготовит к публикации тринадцать статей, которые будут выходить раз в две недели в течение полугода. Но к началу августа 1932 года появилось только десять. Черчилль планировал подготовить материалы для трех публикаций на политические темы к концу сентября. Привыкший мыслить наперед, в августе 1932 года он начал переговоры о новой серии. Он предложил написать за год тринадцать статей, отмечая, что сотрудничество с Daily Mail выгодно ему по «политическим и иным соображениям»
[467].
